– Как принцесса, – ответила я и рыгнула, прикрывая рукой рот. – Наверное, это от китайской еды. Я съела там какую-то утку.

– А, тухлая утка! Знаю, со мной такое случалось. Не самые приятные воспоминания.

Я посмотрела в окно. Вытащила мобильник и написала Амине.

Еду в такси с дедулей Крисом!

Она не ответила. А что, если она обиделась?

Ты что, дуешься?

На этот раз ответ пришел быстро.

Ха ха дедулю можешь забрать себе без проблем

Радостный смайлик в солнечных очках.

– Ты здесь часто бываешь? – спросил Крис.

Снова эта омерзительная идеальная улыбка.

– В «Тегнерс»? Ну, выбор-то невелик, когда ты слишком молод.

– Или слишком стар, – подхватил он.

Это было даже забавно. Мне понравилось, что он смотрит на себя отстраненно.

– В твоем возрасте, наверное, ходят в «Глорию»?

– Ты хотела сказать – в землячество Мухосранска?

Такси резко затормозило, отчего у меня в животе снова началось какое-то тревожное шевеление.

– С тобой все хорошо? – спросил Крис.

Я глубоко вздохнула и пробормотала что-то насчет того, что ему удалось найти худшего таксиста во всем городе.

– А «Тиндер» не пробовал? – спросила я. – «Happy Pancake»?[480] Там полно народу твоего возраста.

– Хэппи – что?

– Это такая новая штука. Интернет называется. Всемирная паутина. Наверное, в основном для нас, молодых.

Он рассмеялся, однако тут же снова стал серьезным:

– У меня не самые лучшие воспоминания.

– Об Интернете?

– О девушках.

Я засмеялась, но улыбка Криса казалась натянутой и печальной. Такси свернуло влево и затормозило, на этот раз чуток помягче. Возможно, водитель услышал мой комментарий. Однако у меня в животе уже началась революция, и я опасалась, что меня вот-вот вырвет.

– Вот здесь я и живу, – сказал Крис, и только тут я поняла, что машина остановилась. – Я заплачу за нас обоих, а ты сама скажешь водителю, где тебя высадить.

Он наклонился вперед между спинками сидений, чтобы вставить в терминал свою карту «American Express».

Мой мобильник заурчал. Новая эсэмэска от Амины.

Баллончик у тебя с собой??? Черт их знает!

Что она себе думает? Я начала было писать ответ, но тошнота поднималась все выше, рот заполнился слюной – больше я не могла ждать ни секунды. Распахнув дверцу, я вывалилась из машины.

Не поднимая глаз от асфальта, я рванула, пошатываясь, к ближайшему кусту, кинула сумочку на землю, и меня вывернуло.

Потом снова и снова, и так до бесконечности. Я кашляла, отплевывалась, и меня опять выворачивало. Наконец во мне ничего не осталось, кроме желчи. Как мне удалось так нализаться? Вроде не так много и выпила.

Из-за всего этого я терпеть не могу напиваться.

Ведь вряд ли кто-то подсыпал мне что-нибудь в бокал?

Немного отдышавшись, я постаралась вытереться, достав из сумочки влажную салфетку. После этого смущенно обернулась и обнаружила, что такси уехало. На тротуаре стоял Крис с суровым взглядом.

– Пошли, – сказал он. – Поднимешься ко мне, приведешь себя в порядок.

Вспомнив об эсэмэске Амины, я стала нащупывать в сумочке перцовый баллончик. Долго копалась, вороша ее содержимое. Что за хрень? Я запустила в сумочку руку по локоть. Ни черта. Я всегда ношу с собой этот баллончик. Всегда.

Но теперь его не оказалось.

Крис жил на втором этаже в желтом доме рядом с гимназией «Польхем». На двери было написано: «К. Ольсен».

Что я здесь делаю? Пьяная, одурманенная, совершенно измотанная после того, как из меня вышло все содержимое желудка.

Когда в прихожей я наклонилась, чтобы снять с себя туфли, то чуть не упала лицом вниз. Крис поймал меня и придержал, положив руки мне на бедра.

– Ляг, полежи на диване, – сказал он, бережно проводив меня в гостиную.

Я рухнула на диван. Лежала там, как куча мусора, уставившись в высокий потолок с роскошной лепниной. Тем временем Крис гремел чем-то в кухне. Веки мои отяжелели, я начала погружаться в дремоту.

– Ты спишь? – спросил Крис.

Он поставил на журнальный столик большой стакан с водой:

– Выпей вот это.

Перед глазами все покачнулось, когда я приподнялась. Я выпила воду большими глотками. Крис выжидательно посмотрел на меня.

Когда я поставила стакан, у меня мелькнула мысль: до чего же дико наивной я оказалась. Ведь я же прекрасно знаю, что насильники используют одурманивающие средства, не имеющие никакого вкуса. Почему я была так неосторожна? Ну ладно, сейчас мы у него дома, и я, по-видимому, самая пьяная девушка во всей Северной Европе. И вероятно, волноваться нечего.

– То, что ты сказал про девушек… Ты что имел в виду?

– А что я сказал про девушек?

– Ну, типа, что у тебя не самые приятные воспоминания.

– А, ты об этом.

Он пососал нижнюю губу, словно жалел, что вообще об этом заговорил.

– Ну ладно, – сказала я. – Не рассказывай, если не хочешь.

Крис откинулся на спинку дивана, положил руки на колени:

– Знаешь, я рассказал тебе, что меня преследовали…

– Да-да, преследовали.

Память постепенно возвращалась ко мне.

– Это был не какой-нибудь случайный человек. Это была моя бывшая.

– Ой!

Он кивнул и почесал подбородок:

– Она не смогла перенести, что мы расстались. Я вел себя не лучшим образом, если честно. Встретил другую, влюбился. Не очень-то красиво, но ведь сердцу не прикажешь, так ведь?

– Ты ей изменил?

– Смотря как судить. Между нами ничего не было – в физическом плане, ни одного поцелуя. Но в эмоциональном плане я ей изменил, и тут мне гордиться нечем.

Я понимала его. Терпеть не могу измены, но чувствами мы не управляем.

– Ясное дело, я понимал, что причиню боль Линде, именно поэтому я тянул время. Но я представить себе не мог, что у нее совсем съедет крыша.

– А что она сделала?

Он снова почесал подбородок.

– У Линды с давних пор проблемы с психикой, – проговорил Крис.

– В смысле?

Никогда не понимала, что под этим подразумевается. О проблемах с психикой вообще редко говорят.

– Я знал, что она неуравновешенная. С ней случались депрессии, анорексия и всякое такое – еще в подростковом возрасте. Она очень чувствительная.

Это звучало нелепо. Кто не будет чувствительным, когда тебя бросает тот, кого ты любишь?

– Она буквально обезумела, когда я рассказал ей все как есть. С ней случались ужасные истерики. Она швырялась в меня тяжелыми предметами и угрожала мне. Хотя это моя квартира – я владел ею уже три года, когда познакомился с Линдой, – она отказывалась съезжать. Несколько недель мне пришлось жить у мамы и угрожать полицией, прежде чем она сдалась.

– Это тогда тебе пригодилась твоя мама?

– Ну да, среди прочего. Потом стало еще хуже. Линда начала преследовать мою новую девушку. Она посылала ей сообщения, несколько сотен в день. Поджидала ее у работы и шла за ней.

– Ужасно!

Казалось, это взято из фильма.

– Мне все время казалось, что с ней можно договориться. Как-никак мы три года были вместе. Моя девушка хотела подать заявление в полицию, но я отговорил ее. Ведь я хорошо знал Линду.

– Какая чудовищная история! Понимаю, что теперь ты держишься с девушками осторожно.

Крис кивнул:

– А дальше будет еще ужаснее. Линда пошла в полицию и заявила на меня. Обвинила во всяких диких вещах. До сих пор тяжело об этом думать. Она утверждала, что я избивал и насиловал ее. Это был полнейший абсурд.

– Ах, черт! – вырвалось у меня.

– Меня вызвали на допрос, мне пришлось выслушать про кучу извращений, которым я ее якобы подверг. Самый тяжелый период в моей жизни! В какой-то момент я даже опасался, что ее план удастся. Казалось, следователи ей поверили. Я чуть было не попал в тюрьму как садист и насильник. Моя жизнь была бы загублена навсегда.