Вскоре все стали говорить, что я изменился. Вид стал увереннее, счастливее, меня замечали. Я занялся спортом, похудел и под этим предлогом решил немного обновить гардероб в компании Элис.

– Когда ты успел это все накупить? – спросила жена, заметив мою новую одежду.

– У нас рядом с редакцией магазин. Мне правда было нужно, с меня штаны падают, смешно ведь.

Она поморщилась:

– Ты как будто молодишься.

– Мне еще пятидесяти нет, я же пока не старик, верно?

Жена ничего не понимала. А у меня никогда не было такой любви. Да, именно любви. Я настолько привязался к Элис, что вскоре стал подумывать развестись с женой. Свое будущее я видел только с Элис. Она вскружила мне голову. Я даже представлял себе, как мы будем жить в крохотной квартирке, если вдруг придется. Но жена ни о чем не догадывалась, и я решил не торопить события: зачем создавать себе сложности, когда и так все идет как по маслу? Лучше потрачу силы, а главное, деньги на Элис. Наш образ жизни обходился мне дорого, но мне было плевать. Вернее, не хотелось обращать на это внимание. Мне так нравилось доставлять ей удовольствие. Для этого мне пришлось завести еще одну кредитку, с лимитом побольше; кроме того, я устроил так, что наши ужины частично оплачивались за счет журнала. Никаких проблем не возникало – одни решения.

В начале мая 2013 года я получил на адрес журнала письмо из мэрии Орфеа. Мне предлагали провести выходные в Хэмптонах за их счет, а взамен просили поместить в ближайшем номере статью об их театральном фестивале. Номер должен был выйти в июне, как раз вовремя, чтобы привлечь зрителей. В мэрии явно опасались, что на фестиваль никто не приедет, они даже обещали купить три полосы рекламы в нашем журнале.

Я уже какое-то время раздумывал, что бы такое особенное устроить для Элис. Мечтал отвезти ее куда-нибудь на романтический уикенд. До сих пор я плохо себе представлял, как это сделать, имея на руках жену и детей, но приглашение меняло ситуацию.

Когда я объявил жене, что мне надо ехать на уикенд в Орфеа писать статью, она стала просить взять ее с собой.

– Это слишком сложно, – ответил я.

– Сложно? Я попрошу сестру посидеть с детьми. Мы с тобой уже сто лет не проводили выходные вместе, вдвоем.

Я чуть было не ответил, что как раз собираюсь провести уикенд вдвоем, только не с ней. Но вместо этого пустился в путаные объяснения:

– Ты же знаешь, очень трудно совмещать работу и личную жизнь. Все в редакции начнут чесать языками, я уж не говорю о бухгалтерии, там такого не любят, из-за каждого обеда всю душу вытянут.

– Я оплачу свою долю, – заверила жена. – Ну, Стивен, не будь ты таким упрямым, в конце-то концов!

– Нет, невозможно. Я не могу все устраивать так, как мне хочется. Не усложняй, Трейси.

– Не усложняй? Это я усложняю? Стивен, такой случай для нас побыть вдвоем, провести пару дней в хорошей гостинице.

– Видишь ли, ничего веселого меня там не ждет. Просто командировка. Можно подумать, я прямо на седьмом небе.

– Тогда зачем тебе непременно ехать самому? Ты всегда говорил, что ноги твоей больше не будет в Орфеа. Пошли кого-нибудь вместо себя. В конце концов, ты же главный редактор.

– Именно потому, что я главный редактор, я и должен ехать.

– Знаешь, Стивен, ты в последнее время на себя не похож: не разговариваешь со мной, не прикасаешься ко мне, я тебя вообще почти не вижу, и детей ты совсем забросил. Даже когда ты с нами, тебя как будто нет. Что происходит, Стивен?

Мы спорили довольно долго. Самое странное, что теперь наши споры оставляли меня равнодушным. Мне было наплевать, что думает жена, довольна она или нет. Я говорил с позиции силы: если она недовольна, пускай уходит. Меня ждала другая жизнь, жизнь с молодой женщиной, в которую я был безумно влюблен. Мне нередко случалось думать о жене: “Если эта дура опять будет меня доставать, разведусь”.

На следующий день, сказав жене, что еду в Питтсбург брать интервью у крупного писателя, я забронировал номер в “Плазе”, к которой прямо-таки пристрастился, и пригласил Элис поужинать со мной в “Палм-Корт” и провести вместе ночь. Заодно я сообщил приятную новость: мы едем на уикенд в Орфеа. Вечер прошел великолепно.

Но на следующий день, когда я уходил из гостиницы, администратор заявил, что моя кредитка не проходит, недостаточно средств. Внутри у меня все сжалось, по спине заструился холодный пот. К счастью, Элис уже уехала в редакцию и не видела моего позора. Я немедленно позвонил в банк и потребовал объяснений. Сотрудник на другом конце провода сообщил:

– Лимит вашей карты – десять тысяч долларов, мистер Бергдорф, и он исчерпан.

– Но я заводил у вас еще одну карту.

– Да, карту Platinum с лимитом двадцать пять тысяч долларов. Он тоже исчерпан.

– Так пополните карту с текущего счета.

– На нем минус пятнадцать тысяч долларов.

Меня охватила паника.

– Вы хотите сказать, что я вам задолжал сорок пять тысяч долларов?

– Если быть совсем точным, 58 480 долларов, мистер Бергдорф. Потому что были еще десять тысяч на другой вашей кредитной карте плюс положенные проценты.

– Почему вы меня раньше не предупредили? – зарычал я.

– Управление вашими счетами не входит в наши обязанности, мистер Бергдорф, – невозмутимо ответил служащий.

Я обозвал его кретином и подумал, что жена никогда бы не допустила, чтобы я попал в подобную ситуацию. Именно она следила за нашим бюджетом. Я решил отложить решение проблемы на потом: ничто не должно испортить наш с Элис уикенд. А поскольку тот тип из банка сказал, что я имею право открыть новую кредитную карту, я немедленно согласился.

Тем не менее мне следовало внимательнее следить за своими расходами. А главное, надо было оплатить ночь в “Плазе”, что я и сделал, использовав карту журнала. Это была первая из долгой череды ошибок, которые мне предстояло совершить.

Пятница, 11 июля 2014 года

15 дней до открытия фестиваля

Мы с Анной пили кофе на набережной Орфеа и ждали Дерека.

– Значит, в итоге ты оставил Кирка Харви в Калифорнии? – спросила Анна после того, как я ей рассказал, что произошло в Лос-Анджелесе.

– Этот негодяй лжет, – сказал я.

Наконец появился Дерек. Вид у него был озабоченный.

– Майор Маккенна жутко на тебя зол, – сказал он мне. – Ты на грани увольнения после того, что сотворил с Харви. Тебе ни в коем случае нельзя к нему приближаться.

– Знаю, – ответил я. – У меня это в любом случае не получится, Кирк Харви в Лос-Анджелесе.

– Нас хочет видеть мэр, – произнесла Анна. – По-моему, нам сейчас будут мылить шею.

Судя по тому, какой взгляд бросил на меня Браун, когда мы вошли к нему в кабинет, Анна была права.

– Мне сообщили, как вы обошлись с беднягой Кирком Харви, капитан. Ваше поведение недостойно звания полицейского.

– Этот тип хотел нас всех обвести вокруг пальца, у него вообще нет никаких сведений относительно расследования 1994 года.

– Он не заговорил под пыткой, вы поэтому знаете? – иронически бросил мэр.

– Господин мэр, я сорвался и прошу меня простить, но…

– Вы мне противны, Розенберг, – прервал меня мэр. – Я вас предупредил. Если хоть волос упадет с головы этого человека, я вас уничтожу.

В этот момент помощница Брауна сообщила по громкой связи, что прибыл Кирк Харви.

– Вы его все-таки вызвали? – изумился я.

– Его пьеса выше всяких похвал, – возразил мэр.

– Но ведь он жулик! – вскричал я.

Дверь кабинета внезапно открылась, и появился Кирк Харви. Увидев меня, он тут же завопил:

– Этот человек не имеет права находиться здесь в моем присутствии! Он меня избил без всякой причины!