Жена оторвалась от книжки и спросила меня с дивана, что я делаю.

– Мне надо закончить статью, – ответил я.

Она снова уткнулась в книгу, а я – в экран:

Разговор прервался, видимо, она ушла. Но несколько часов спустя, перед тем как пойти спать, я из любопытства последний раз заглянул в фейсбук и увидел, что она ответила:

Мне захотелось поговорить еще.

– Стивен, ты спать идешь? – позвала жена из спальни.

– Сейчас.

Но я увлекся и просидел за перепиской с Элис до трех часов ночи.

Через несколько дней мы с женой отправились на вернисаж, и в буфете я нос к носу столкнулся с Элис. Она была в коротком платье, на шпильках – просто потрясающая.

– Элис? – удивился я. – Не знал, что ты пойдешь.

– А я знала, что вы придете.

– Откуда?

– Вам в фейсбуке пришло приглашение на мероприятие, и вы ответили, что пойдете.

– Ты это видишь в фейсбуке?

– Да, в фейсбуке всем все видно.

Я усмехнулся:

– Что ты пьешь?

– Мартини.

Я заказал ей еще, а потом взял два бокала вина.

– Вы один пришли или с кем-то? – поинтересовалась Элис.

– С женой. Она меня заждалась, между прочим, пойду к ней.

На лице Элис отразилось разочарование.

– Что ж, тем хуже для меня.

Вечером, вернувшись с вернисажа, я обнаружил в мессенджере сообщение:

После долгих колебаний я ответил:

Сам не знаю, почему мне взбрело в голову предложить ей выпить, да еще в “Плазе”. Выпить – наверно, потому, что меня влекло к Элис и мне льстила мысль, что я могу понравиться юной двадцатипятилетней женщине. А в “Плазе” – точно потому, что это последнее место в Нью-Йорке, куда я бы пошел выпить: совершенно не в моем вкусе и находится в противоположном конце города. Значит, я мог не опасаться, что кого-нибудь встречу. Не то чтобы я думал, что между нами с Элис что-то произойдет, но мне не хотелось, чтобы люди так думали. В 16 часов в “Плазе” я могу быть абсолютно спокоен.

Подходя к бару, я чувствовал одновременно и тревогу, и радостное возбуждение. Она уже ждала, удобно устроившись в кресле. Я спросил, чего она хочет, и она ответила: “Вас, Стивен”.

Час спустя я, вдрызг пьяный от шампанского, занимался с ней любовью в номере “Плазы”. Ощущение было невероятное, безумное. По-моему, с женой я никогда не переживал ничего подобного.

Домой я вернулся в десять часов вечера, взвинченный, с колотящимся сердцем, потрясенный тем, что только что пережил. Перед глазами стояло ее тело, в которое я врывался, крепкие груди, которые я сжимал, кожа, которая льнула к моим рукам. Я был возбужден, как подросток. До этого я никогда не обманывал жену. У меня и мысли не было, что я могу ей изменить. Я всегда сурово порицал друзей и коллег, у которых случались внебрачные связи. Но, увлекая Элис в гостиничный номер, я об этом даже не вспомнил. А вышел оттуда с одной-единственной мыслью: еще. Мне было так хорошо, что я не видел в измене жене ничего дурного. Даже не думал, что совершил какой-то проступок. Я просто-напросто жил полной жизнью.

Жена налетела на меня прямо с порога:

– Где ты был, Стивен? Я так волновалась!

– Прости, крайне срочное дело в журнале, думал, раньше освобожусь.

– Но я же тебе оставила целый десяток сообщений, мог бы хоть позвонить, – с упреком сказала она. – Я уже собиралась звонить в полицию.

Я направился на кухню и полез в холодильник. Страшно хотелось есть. Нашел тарелку с какими-то остатками, разогрел и проглотил прямо у стойки. Жена суетилась между столом и раковиной, убирала небольших размеров свинарник, оставленный детьми. Я по-прежнему не чувствовал себя виноватым. Мне было хорошо.

На следующее утро Элис, войдя с почтой в кабинет, с задорным видом произнесла:

– Добрый день, мистер Бергдорф.

– Элис, – прошептал я, – нам обязательно надо встретиться еще раз.

– Мне тоже хочется, Стивен. Сегодня, у меня?

Она записала мне адрес на бумажке и положила сверху на стопку писем.

– Буду дома после шести. Приходи, когда хочешь.

День я провел в невероятном возбуждении. Когда наконец пробило шесть, я взял такси и поехал на Сотую улицу, где она жила. Вышел из машины за два квартала купить цветы в супермаркете. Дом был узкий и обшарпанный. Домофон сломан, но дверь не заперта. Я поднялся пешком на третий этаж, потом двинулся по тесному коридору в поисках квартиры. На табличке у звонка было два имени, я сперва не обратил на это внимания, потом забеспокоился, что в квартире есть кто-то еще. Когда полуголая Элис открыла мне дверь, я понял, что никого нет.

– Ты живешь не одна? – все-таки спросил я, боясь, как бы меня не увидели.

– Плевать, ее все равно дома нет, – ответила Элис, схватила меня за руку и втащила внутрь, захлопнув дверь ногой.

В ее комнате я оставался допоздна. И назавтра все повторилось. И послезавтра. Я думал только о ней, хотел только ее. Элис, всегда и везде.

Через неделю она предложила мне встретиться в баре “Плазы”, как в первый раз. Мысль показалась мне потрясающей: я забронировал номер и предупредил жену, что мне надо съездить в Вашингтон и я там переночую. Она ни о чем не подозревала, и мне казалось, что все чрезвычайно просто.

В баре мы упились шампанским гран крю, а поужинали в “Палм-Корт”. Мне хотелось произвести на нее впечатление, сам не знаю почему. Возможно, подействовала “Плаза”. Или просто я почувствовал себя свободнее. С женой я только и слышал: экономия, экономия, экономия. Вечно приходилось следить: это на продукты, это на развлечения, это на прочие покупки. Любые, самые мелкие траты надо было сперва обсудить. В придачу летом мы всегда ездили в отпуск в одно и то же место – на озеро Шамплейн. Там находился дощатый домик, принадлежавший родственникам жены, и жили мы там вместе с семейством свояченицы. Я не раз предлагал отправиться куда-нибудь еще, но жена всегда говорила: “Детям там нравится. Они играют с кузенами. Туда можно по ехать на машине, и за гостиницу платить не надо. К чему эти ненужные траты?”

В “Плазе” я уже чувствовал себя почти как дома. Ужиная вдвоем с двадцатипятилетней девушкой, я думал о том, что жена не умеет жить.

– Стиви, ты меня слушаешь? – спросила Элис, разделывая омара.

– Я только тебя и слушаю.

Сомелье наполнил наши бокалы вином, стоившим сумасшедших денег. Мы допили бутылку, и я тут же заказал вторую.

– Знаешь, что мне в тебе нравится, Стиви? – сказала Элис. – Ты настоящий мужчина, с яйцами, ответственный, при деньгах. Я уже видеть не могу этих прыщавых юнцов, которые считают каждый доллар и водят меня в пиццерию. А ты умеешь трахаться, умеешь жить, с тобой я счастлива. Вот увидишь, как я тебя отблагодарю.

Элис не только делала меня счастливым. Она возвышала меня в собственных глазах. Рядом с ней я чувствовал себя сильным. Водя ее по магазинам, балуя ее, я ощущал себя мужчиной. Мне казалось, что я наконец стал таким мужчиной, каким всегда хотел быть.

О деньгах я мог особо не волноваться: у меня были небольшие сбережения, счет, о котором я не говорил жене и на который мне возмещали редакционные расходы. Я его раньше не трогал, и с годами там скопилось несколько тысяч долларов.