В нескольких сотнях метров оттуда на объявление наткнулись Джерри и Дакота Райс, прогуливавшиеся по Мейн-стрит.

– Прослушивание на роли в спектакле, – прочел Джерри. – Давай попробуем? Ты, когда была поменьше, мечтала стать актрисой.

– Уж точно не в дебильной пьесе, – отозвалась Дакота.

– Попытка не пытка, там видно будет, – ответил Джерри, изо всех сил стараясь изобразить восторг.

– Тут написано, что прослушивание в понедельник, – заныла Дакота. – Мы сколько будем торчать в этой жопе мира?

– Понятия не имею, Дакота, – рассердился Джерри. – Сколько нужно. И не начинай, пожалуйста, мы только что приехали. Ты чем-то другим собиралась заниматься? Может, в университет поступать? Ах нет, совсем забыл, ты же никуда не записалась.

Дакота надулась и двинулась вперед, не дожидаясь отца. Они оказались перед книжной лавкой Коди. Дакота вошла и завороженно уставилась на стеллажи. Заметила на столе словарь, схватила его и стала листать. Цепочки слов, одно определение влекло за собой другое. Она почувствовала, что за спиной стоит отец, и сказала:

– Я так давно не видела словарей.

Схватив словарь, она начала рыться в романах. К ней подошел Коди:

– Ты ищешь что-то конкретное?

– Хороший роман, – ответила Дакота. – Я уже сто лет ничего не читала.

Он заметил у нее под мышкой словарь и улыбнулся:

– Но вот это не роман.

– Это гораздо лучше. Я его возьму. Не припомню, когда в последний раз держала в руках бумажный словарь. Обычно я пишу только на компьютере, и ошибки правит текстовый редактор.

– Ну и времена, – вздохнул Коди.

Она кивнула:

– Когда я была маленькая, я участвовала в конкурсах правописания, где слова по буквам произносят. Меня отец тренировал. Мы все время читали слова по буквам, мама просто с ума сходила. Когда-то я часами могла читать словарь и запоминать, как пишутся самые сложные слова. Попробуйте, спросите какое-нибудь слово.

Она протянула словарь Коди, глядевшему на нее с веселым интересом. Тот взял, раскрыл его наудачу, пробежал глазами страницу и спросил:

– Голосистолический.

– Ну, это легко: г-о-л-о-с-и-с-т-о-л-и-ч-е-с-к-и-й.

Тот озорно улыбнулся:

– Ты и вправду читала словарь?

– Ой, целыми днями.

Она засмеялась и внезапно словно осветилась изнутри.

– Ты откуда приехала? – спросил Коди.

– Из Нью-Йорка. Меня зовут Дакота.

– А я Коди.

– Какой у вас магазин замечательный, Коди. Когда-то я хотела стать писателем.

На этих словах она вдруг помрачнела.

– Когда-то? – переспросил Коди. – А что тебе мешает? Тебе, наверно, и двадцати еще нет.

– У меня больше не получается писать.

– Больше? Что ты хочешь сказать?

– Больше не получается, с тех пор как я сделала одну очень страшную вещь.

– Что же ты такое сделала?

– Это слишком страшно, чтобы рассказывать.

– Ты могла бы про это написать, – предложил Коди.

– Знаю, мне психотерапевт все время твердит. Но оно из меня не выходит. Вообще ничего не выходит. Я внутри совсем пустая.

В тот вечер Джерри с Дакотой ужинали в кафе “Афина”. Джерри знал, что Дакоте всегда нравилось это заведение, и повел ее туда в надежде сделать ей приятное. Но она весь вечер дулась.

– Зачем мы сюда приперлись? – наконец спросила она, ковыряя вилкой спагетти с морепродуктами.

– Я думал, тебе здесь нравится, – оправдывался отец.

– Я про Орфеа. Зачем ты меня сюда притащил?

– Думал, тебе тут будет лучше.

– Думал, что мне тут будет лучше? Или хотел продемонстрировать, как я тебя достала, и напомнить, что из-за меня ты потерял дом?

– Дакота, что за ужасы ты говоришь!

– Я и так знаю, что испортила тебе жизнь!

– Дакота, хватит без конца есть себя поедом, ты должна двигаться вперед, ты должна поправиться.

– Ты что, не понимаешь? Я никогда не смогу поправить то, что сделала, папа! Ненавижу этот город, все ненавижу, ненавижу жить!

Она не смогла сдержать слезы и скрылась в туалете, чтобы никто не видел, как она плачет. Вышла оттуда не скоро, минут через двадцать, и попросила отца отвезти ее обратно в “Палас”.

Джерри не заметил, что в каждой из двух спален их люкса был мини-бар. Дакота, стараясь не шуметь, открыла дверцу, взяла стакан и достала из холодильничка крошечную бутылку водки. Отпила несколько глотков. Потом порылась в бельевом ящике и вынула оттуда ампулу кетамина. Лейла говорила, что такая упаковка практичнее, чем порошок, и прятать ее легче.

Дакота отломила кончик ампулы, вылила содержимое в стакан, размешала пальцем и залпом проглотила.

Через несколько минут она почувствовала, как ее охватывает умиротворение. Она стала легче. Счастливее. Она вытянулась на кровати и стала смотреть, как побелка на потолке начинает медленно идти трещинками и под ней проступает чудесная фреска: она узнала дом в Орфеа, и ей захотелось по нему побродить.

Орфеа, июль 2004 года

За завтраком в летнем домике, который снимали Райсы, царило радостное оживление.

– “Акупунктура”, – произнес Джерри с хитрым видом.

Девятилетняя Дакота задрала нос, состроив озорную мордочку; на лице матери, не сводившей с нее глаз, расцвела восхищенная улыбка. Потом девочка решительно схватила ложку, плававшую в миске с молоком, и, зачерпнув, стала доставать из него хлопья в форме букв, медленно проговаривая:

– А-к-у-п-у-н-к-т-у-р-а.

Одновременно она выкладывала соответствующую буковку на тарелку рядом. Потом, довольная, оглядела результат.

– Браво, дорогая! – восхитился отец.

Мать со смехом захлопала в ладоши:

– Как ты это делаешь?

– Не знаю, мам. У меня как будто фотография слова в голове, и обычно она правильная.

– Давай еще раз попробуем, – предложил Джерри. – Инкарвиллея.

Дакота закатила глаза, вызвав взрыв веселья у родителей, и попыталась выложить буквы слова. Не хватало только одного “л”.

– Почти угадала! – поздравил ее отец.

– По крайней мере, узнала новое слово, – философски заметила Дакота. – Теперь больше не ошибусь. А можно я пойду в бассейн?

– Иди надевай купальник, – улыбнулась мать.

Девочка с радостным криком выскочила из-за стола и скрылась в коридоре. Джерри проводил ее нежным взглядом, а Синтия, воспользовавшись минутой покоя, уселась к мужу на колени.

– Спасибо, любимый, ты гениальный муж и отец.

– Тебе спасибо, ты совершенно невероятная.

– Даже представить себе не могла, что можно быть такой счастливой. – Сильвия смотрела на него сияющими любовью глазами.

– Я тоже. Нам так повезло, – подхватил Джерри.

Воскресенье, 13 июля 2014 года

13 дней до открытия фестиваля

В то воскресенье Дерек и Дарла пригласили нас с Анной к себе искупаться в их бассейне. Мы первый раз собирались вместе просто так, а не ради расследования. А я вообще впервые за очень долгое время проводил вечер у Дерека дома.

Главная цель приглашения состояла в том, чтобы мы расслабились, попивая пиво. Но Дарла на минуту отлучилась, дети возились в воде, и мы не удержались и снова заговорили о деле.

Анна пересказала нам свой разговор с Сильвией Тенненбаум. Потом пояснила, что на Теда давил, с одной стороны, мэр Гордон, который навязывал ему строительные фирмы по своему выбору, а с другой – Джеремайя Фолд, местный криминальный авторитет, которому взбрело в голову его шантажировать.

– “Черная ночь” может быть как-то связана с Джеремайей Фолдом. Это он поджег кафе “Афина” в феврале девяносто четвертого, чтобы надавить на Теда и заставить его платить.

– Может, “Черная ночь” – это название преступной банды? – предположил я.

– Надо проверить эту версию, Джесси, – отозвалась Анна. – Я не успела заскочить на службу и нарыть побольше про этого Джеремайю Фолда. Знаю только то, что поджог убедил Теда заплатить.