— Такое поведение абсолютно неприемлемо, — продолжал директор.

Происходящее вызывало у меня недоумение. По словам Фабиана, не произошло ничего страшного. Просто Лилли его доставала, дразнила и издевалась. В конце концов терпение Фабиана лопнуло, и он ей ответил.

— Если меня правильно проинформировали, Лилли начала первая, — сказал Петер. — Она оскорбляла его вербально. Без провокаций с его стороны.

Директор выпятил грудь колесом и перебил:

— Я думаю, что сначала мы должны выслушать самих участников.

Я взяла Петера за руку под столом. Все его тело было напряжено, властный стиль директора ему явно не нравился. Он привык сам быть главным авторитетом.

— Да, — заговорила Лилли, — я вела себя неправильно, когда называла Фабиана жирным уродом и отсталым. Но так все говорят. Просто другие боятся сказать ему это в лицо.

— Но почему? — заерзал в кресле отец Лилли. — Почему вы так плохо отзываетесь о своем однокласснике?

— Я же только что сказала. Да, это глупо. Но это не дает ему права делать то, что он сделал. Представляете, что все сейчас будут говорить?!

Петер посмотрел на Фабиана:

— Что ты натворил?

Я поняла, что речь идет о чем-то действительно серьезном.

— Так ей и надо! — бросил Фабиан.

Краем глаза я заметила, что Микки смотрит на меня, и мне стало стыдно. Он думает, что я никуда не годная мать.

— Расскажи, что ты сделал, — велел Фабиану директор.

— Я снял ее на мобильник. Она сама корчила рожи, я ее не заставлял.

— А что, человек не имеет права выглядеть так, как хочется? — спросила Лилли и прикрыла глаза рукой.

— Тебе должно быть стыдно, — сказал Фабиану ее отец.

— Вы понимаете, что он натворил? — обратилась ко мне ее мать.

Рука Петера под столом дернулась, но я снова сжала ее и взглядом остановила Петера.

— Фабиан, — произнес директор, — опубликовал фотографии Лилли в вызывающих позах на порнографическом форуме в интернете.

Только этого мне не хватало! Я была готова провалиться сквозь землю.

— Фабиан!

Где же я так сильно ошиблась? С самого его рождения я отчаянно пыталась заставить Фабиана уважать девочек. Откуда это взялось? Я не имела ничего против того, что Фабиан был не такой, как все. Я принимала и любила его в любом случае. Но все это дерьмо с унижением женщин я не потерплю ни при каких обстоятельствах.

— Это правда? — спросил Петер. — Ты действительно выложил снимки на порносайте? — В голосе Петера угадывался смех.

— Она первая начала, — повторил Фабиан.

Лилли всхлипнула и вытерла слезы. Я узнала в ней себя.

— Я тебя немного подразнила, а теперь вся школа думает, что я шлюха.

— Ты должен немедленно удалить эти фотографии, — сказала я Фабиану.

— О’кей.

— Дело очень серьезное, — произнес Микки.

Это были первые сказанные им слова.

Петер посмотрел на него с выражением «а-ты-тут-вообще-ни-при-чем».

— Снимки он, разумеется, удалит, — сказал Петер. — Но мы не должны упускать из виду тот факт, что начала все это сама Лилли. Иногда надо думать, прежде чем что-то делать. У поступков бывают последствия.

Переглянувшись, директор и Микки посмотрели на Петера.

— Мы не поощряем месть среди наших учеников, — сказал директор. — И надеемся, что вы тоже ее не оправдываете.

— Нет-нет, конечно нет, — ответила я.

— Разумеется, нет, — кивнул Петер. — Я имел в виду только то, что всем следует быть осторожными и думать, прежде чем делать.

Фабиан посмотрел на меня:

— Я удалю фотографии прямо сейчас.

— Обязательно, — сказал директор. — То, что ты совершил, — преступление.

Петер присвистнул, как бы демонстрируя несогласие. Я крепко сжала его пальцы под столом, и он сказал:

— Я думаю, что парень уже сделал выводы.

— Мне очень жаль, что так получилось, — сказала я и попыталась встретиться глазами с Лилли. Ее родители смотрели на меня как на дьявола.

— То, что однажды попало в интернет, полностью удалить невозможно, — сказал директор Фабиану. — Ты же понимаешь это?

Фабиан кивнул.

В подобных ситуациях он никогда не показывал своих чувств. Наверное, это я научила его сдерживаться. Ведь стоит только продемонстрировать слабость, как тебе тут же всадят нож в спину.

Мы шли к машине в полумраке.

— Порносайт, — усмехнулся Петер. — Креативный подход.

— Прекрати! — обрубила я. — Такое может легко испортить девчонке всю жизнь.

— А как же Фабиан? Думаешь, ему приятно, когда его называют жирным уродом? Впредь эта Лилли доставать его больше не будет.

Я прикусила язык. Петер, видимо, не такой, каким мне казался. Конечно, хорошо, что он защищает Фабиана, но то, как он это делает, многое говорит о его отношении к женщине.

Он открыл машину брелоком, и Фабиан забрался на заднее сиденье. Зажглись фары, и мы увидели впереди Лилли в рваных штанах и мини-топе. Ее родители курили рядом с коричневым «саабом».

— Она получила по заслугам, — сказал Фабиан.

Меня пробила дрожь.

После катастрофы

Пятница, 13 октября,

и суббота, 14 октября 2017 года

В коридоре отделения реанимации я наклоняюсь к Вильяму и Белле и беру их руки в свои:

— Я очень вас люблю, вы же знаете это, да? Все обязательно наладится!

Прижимая их к себе, открываю дверь палаты и подхожу к койке, на которой спит Бьянка. Она по самые плечи укрыта одеялом, рядом шелестят и посвистывают аппараты.

Она кажется такой бледной. Измученной. Но сомкнутые губы одновременно придают лицу выражение некоей умиротворенности.

Я вспоминаю, как мы ездили на выходные в спа-отель в Увстад. Запах моря и осени. Мы лежали в халатах у камина и тонули в глазах друг друга.

Операция прошла удачно. Кровотечение удалось остановить. Но картина повреждений в целом остается непонятной.

— Ждать — это все, что мы сейчас можем, — говорит доктор Ариф.

От его слов зависит судьба. Мы будем сидеть здесь много часов подряд. И просто ждать.

Белла плачет навзрыд. Как будто рвется какая-то преграда — и слезы льются рекой. Я становлюсь на колени и обнимаю ее.

— Почему мама не просыпается? Я хочу, чтобы она проснулась!

У Беллы покраснели глаза, в обычный день она уже давно бы спала.

— Я тоже этого хочу, родная. Если ты сама сейчас немного поспишь, то когда ты проснешься, мама тоже проснется.

— Она тогда выздоровеет? — спрашивает Вильям.

— Не знаю. Мозг — это самая важная часть тела.

— Нет, — возражает Белла. — Самая важная — сердце.

— Если сердце останавливается, человек умирает, — соглашается Вильям.

Белла всхлипывает и снова обнимает меня за шею, прижимаясь носиком к моей щеке.

— Я не хочу, чтобы мама умерла. Папа, пожалуйста, скажи, что она не умрет.

Я тоже больше не выдерживаю. Слезы текут по лицу, голос срывается.

— Нет, она не умрет.

— Обещаешь?

— Да, обещаю.

Я должен. Я их отец.

Белла засыпает у меня на руках, дыхание Вильяма вскоре тоже становится сонным и тяжелым. Сам я даже думать не могу о том, чтобы заснуть. Каждая минута как восхождение на гору. Медленно и нежно обвожу взглядом каждый изгиб и каждую складку на лице Бьянки. И хотя годы уже оставили легкие следы на ее коже, я знаю каждую черточку на этом лице еще с тех времен, когда на целом свете не было никого, кроме нас двоих, когда все двери были открыты и все мечты казались осуществимыми.

Навсегда вместе.

Мы так сказали друг другу.

Одно слово для двоих.

Рано утром в субботу приходит сообщение от Сиенны. Она в такси. Посылаю ей лайк и инструкцию, как доехать. В тот момент, когда я нажимаю на «отправить», Бьянка вдруг совершает едва заметное движение. Легкое подергивание плечом, которое передается шее, а потом она откидывает голову, как от удара током. Рот искажается гримасой, ей больно.

Быстро подхожу и беру ее за руку: