– Я все верну, обещаю, – заверил Гордон.

– Нам плевать на эти деньги, мы не собираемся морочить вам голову по этому поводу. Но нам совершенно необходимо взглянуть на бумаги, которые ваш брат прятал в этом сейфе.

Спустя несколько часов мы с Анной и Дереком входили в хранилище маленького частного банка в Манхэттене. Служащий открыл нам ячейку и достал оттуда коробку. Мы поскорей ее открыли.

Внутри оказалась переплетенная стопка бумаги с надписью на обложке:

– Ничего себе! – изумилась Анна. – Почему Гордон хранил текст в банковском сейфе?

– И как эта пьеса связана с убийствами? – задумался Дерек.

Еще в коробке лежали банковские документы. Дерек пролистнул их, и на его лице отразилось любопытство.

– Ты что там нашел, Дерек? – спросил я.

– Это выписки со счетов, с крупными зачислениями. Видимо, откаты. Списания тоже есть. Думаю, это те деньги, которые Гордон отправлял в Монтану перед бегством.

– Мы же и так знаем, что Гордон коррупционер. – Я не понимал, почему он так потрясен.

И тогда он сказал:

– Счет открыт на имя Джозефа Гордона и Алана Брауна.

Значит, Браун тоже замазан. Но сюрпризы на этом не кончились. Из банка мы отправились в окружное отделение полиции штата за экспертным заключением по поводу видеозаписи речи Алана Брауна на открытии фестиваля.

Эксперты по изображению обнаружили на видео крошечный момент, когда в свете театральных прожекторов на оборотной стороне листка, который держал в руках Алан Браун, был виден на просвет текст. Заключение было расплывчатым:

Когда я взглянул на увеличенный фрагмент, у меня отвисла челюсть.

– В чем дело, Джесси? – спросил Дерек. – Ты же только что сказал, что текст на листке соответствует речи Брауна. И что?

– Дело в том, – ответил я, показывая ему картинку, – что текст отпечатан на машинке. Алан Браун утверждал, что в вечер убийства произнес импровизированную речь. Но это неправда. Он написал ее заранее. Он знал, что Гордон не придет, и все подготовил.

Суббота, 19 июля 2014 года

7 дней до открытия фестиваля

Банковские документы, обнаруженные в сейфе Гордона, были подлинными. Счет, на который переводились коррупционные деньги, был открыт Гордоном и Брауном. Вместе. Браун собственноручно подписал договор.

На рассвете мы, соблюдая все меры секретности, позвонили в дверь Алана и Шарлотты Браун и доставили обоих на допрос в окружное отделение полиции штата. Шарлотта не могла не знать, что Алан не избежал эпидемии коррупции, разъедавшей Орфеа в 1994 году.

Несмотря на все наши старания увезти Браунов незаметно, какая-то соседка, глазевшая с утра пораньше в окно своей кухни, увидела, как их сажают в две машины полиции штата. Информация разлетелась по окрестным домам с возрастающей по экспоненте скоростью электронных сообщений. Особо недоверчивые даже звонили в дверь к Браунам; среди них был и Майкл Берд, желавший проверить достоверность слухов. Вскоре ударная волна докатилась до всех местных изданий: мэр Орфеа и его жена, скорее всего, задержаны полицией. Заместитель мэра Питер Фрогг заперся у себя дома и не отвечал на лавину телефонных звонков. Гулливер охотно отвечал всем, но сам ничего не знал. Постепенно назревал скандал.

Когда Кирк Харви незадолго до начала репетиций по явился в Большом театре, его встретила целая толпа нетерпеливых журналистов. Все ждали его.

– Кирк Харви, существует ли связь между вашей пьесой и арестом Шарлотты Браун?

Харви на минуту задумался, потом ответил:

– Приходите смотреть пьесу. В ней все сказано.

Журналисты пришли в еще большее возбуждение, и довольный Харви улыбнулся. О “Черной ночи” заговорили все.

В окружном отделении полиции штата мы допрашивали Алана и Шарлотту в разных комнатах. Первой раскололась Шарлотта: Анна показала ей банковские выписки, найденные в сейфе Гордона. При виде документов Шарлотта побледнела.

– Чтобы Алан брал взятки? – возмутилась она. – Он бы никогда в жизни не сделал ничего подобного! Человека честнее я не знаю!

– Доказательства налицо, Шарлотта, – произнесла Анна. – Узнаёшь его подпись?

– Да, не спорю, подпись действительно его, но есть какое-то другое объяснение. Ни секунды не сомневаюсь. Что он говорит?

– Пока все отрицает, – ответила Анна. – Если он нам не поможет, мы тоже ничем не сможем ему помочь. Он будет передан прокурору и заключен под стражу.

Шарлотта разрыдалась:

– О, Анна, клянусь, я ничего про все это не знаю!..

– Шарлотта, ты нам в прошлый раз все рассказала? – спросила Анна, сочувственно накрыв ее руку своей.

– Одну деталь я опустила, Анна, – призналась Шарлотта, с трудом переводя дыхание. – Алан знал, что Гордоны готовятся сбежать.

– Знал? – удивилась Анна.

– Да, он знал, что в ночь открытия фестиваля они тайком уедут из города.

Орфеа, 30 июля 1994 года, 11.30

За восемь часов до убийства

На сцене Большого театра Базз Ленард давал последние указания окружившим его актерам. Ему хотелось довести до блеска несколько эпизодов. Шарлотта, пользуясь тем, что не была занята в одной из сцен, побежала в туалет. В фойе она столкнулась с Аланом и, сияя, бросилась к нему в объятия. Он увлек ее подальше от посторонних глаз, и они страстно поцеловались.

– Ты пришел посмотреть на меня? – лукаво спросила она.

Ее глаза так и сияли. Но его, казалось, что-то беспокоило.

– Все идет хорошо? – спросил он.

– Просто отлично, Алан.

– От этого полоумного Харви никаких вестей?

– От него как раз есть новость, и скорее хорошая: он сказал, что готов оставить меня в покое. Не грозить больше самоубийством и не устраивать сцен. Отныне он станет держаться корректно. А хочет он только одного: чтобы я помогла вернуть текст его пьесы.

– Это еще что за шантаж? – возмутился Алан.

– Нет, Ал, я сама хочу ему помочь. Он столько трудился над своей пьесой. Вроде бы сохранился только один ее экземпляр, и он у Гордона. Ты можешь его попросить ее вернуть? Или пусть отдаст тебе, а мы передадим Кирку?

Алан немедленно встал на дыбы:

– Шарлотта, забудь про эту историю с пьесой.

– Почему?

– Потому что я тебя об этом прошу. Пусть Харви катится ко всем чертям.

– Алан, почему ты так противишься? Я тебя не узнаю. Согласна, Харви странный. Но ведь может он получить обратно свой текст? Знаешь, сколько труда в него вложено?

– Послушай, Шарлотта, я уважаю Харви как копа и как режиссера, но забудь про его пьесу. Забудь про Гордона.

– Алан, ну окажи мне эту услугу, – не отступалась она. – Ты не знаешь, что такое все время видеть Кирка, который грозит разнести себе башку.

– Так пусть разнесет наконец! – Терпение у Брауна явно лопнуло.

– Не знала, что ты такой мудак, Алан, – обиделась Шарлотта. – Я в тебе ошиблась.

Она повернулась и направилась в зал. Он схватил ее за руку:

– Подожди, Шарлотта. Прости, мне правда очень жаль. Я бы с удовольствием помог Кирку, но это невозможно.

– Да почему?

Поколебавшись, Алан признался:

– Потому что Гордон вот-вот покинет Орфеа. Навсегда.

– Что? Сегодня вечером?

– Да, Шарлотта. Семья Гордонов собирается исчезнуть.

– Что заставило Гордонов уехать? – спросила Шарлотту Анна спустя двадцать лет после этой сцены.

– Не знаю, – ответила та. – Да я и не хотела знать. Мэр всегда казался мне странным типом. Я хотела только одного – забрать текст пьесы и вернуть его Харви. Но за весь день мне так и не удалось отлучиться из театра. Базз Ленард непременно хотел прогнать отдельные сцены, потом устроил последнюю читку, потом беседовал с каждым из нас по отдельности. Он очень нервничал, что не удастся передать смысл пьесы. Только под самый конец дня у меня выдалась свободная минутка, чтобы съездить к мэру, и я бросилась к нему домой. Даже не зная, в городе они или уже уехали. Я только знала, что это последняя возможность забрать текст.