Есть в пожаре необратимая грань, когда ничего уже нельзя сделать — только смотреть, как он пожирает свою добычу. Стоя в носках на влажной земле напротив сарая, Пьер Валант дал костру догореть.

А потом пошел мимо дымящихся лошадиных туш, и, когда было надо, выстрелы клали конец их агонии. Затем, волоча ружье дулом вниз и оставляя за собой в горячей золе борозду, он направился к дому, чтобы позвонить пожарным.

Когда он вернулся во двор, ветровое стекло его пикапа вдребезги разлетелось. Валант замер, но вокруг него была только ночь.

Потом пришел черед окон, одного за другим. Некоторые покрывались паутиной трещин, другие вдребезги разлетались под градом пуль.

Однако Валант не шелохнулся, словно был уверен, что его не осмелятся пристрелить прямо здесь, перед его собственным домом.

Наконец выстрелы прекратились.

Ромен много раз пытался дозвониться Шастен на мобильник, но тщетно. Следуя за пучком света карманного фонарика, он обошел дом капитана и удивился, заметив, что в пять утра у Ноэми уже горит свет.

Ноэми появилась на крыльце в льняных пижамных брюках и облегающей футболке, совершенно проснувшаяся.

— Слишком рано для хорошей новости, — вместо приветствия бросила она.

— Самое время, потому что ничего хорошего нет. Но это тебя не слишком касается, как, впрочем, и расследования. Хозяйственные строения моего отца подожгли. Он потерял много голов скота.

— Черт. Сочувствую. Ты знаешь, как это случилось?

— Пожарные почти повсюду обнаружили следы углеводорода. Вдобавок кто-то обстрелял дом.

— Вот так новость… А как отец?

— Не беспокойся. Чтобы его напугать, надо гораздо больше.

Шастен на мгновение задумалась…

— Что бы ты ни говорил, это может касаться расследования, — сказала она. — Поскольку у нас нет никаких улик, все странное, что творится в округе в радиусе десяти километров, надо считать связанным с нашим делом.

За спиной Ромена на фоне рассветного неба появился еще один силуэт.

— Именно это я говорил твоему заместителю по пути, — подтвердил ее слова Юго.

Мгновенное удивление. Смущение. Теперь, в зависимости от развития событий и сдержанности Адриэля, все могло выйти из-под контроля.

— Привет, капитан, — улыбнулся Юго. — А мы-то рассчитывали тебя разбудить.

— Привет, водолаз. А с чего это ты рыщешь вокруг моего дома? — наигранно развязным тоном проговорила она.

— Из гостиницы были видны языки пламени, а потом и дым. Флик остается фликом, так что я решил сходить глянуть и на месте повстречался с твоим заместителем.

Он сделал шаг вперед, будто приглашение войти было совершенно очевидным, однако Ноэми не шелохнулась.

— Предложишь кофе или нам так и торчать на улице с собакой?

Именно этот момент выбрал Адриэль, чтобы выйти из душа с полотенцем, обернутым вокруг бедер, и глупой улыбкой на губах.

— Буду готов через десять минут, — бросил он, ни к кому не обращаясь, и тут заметил на пороге стеклянной двери полицейских. Без всякого смущения он подошел к ним, одной рукой придерживая полотенце, а другую протянув для приветствия.

— Здравствуйте, господа. Адриэль. Бывший коллега. Бывший бойфренд.

Мужчины поздоровались. Ромен не знал, куда деться, а вид Юго не предвещал ничего хорошего.

— Я делаю себе кофе, может, сделать для всех? — разворачиваясь, чтобы вернуться в дом, непринужденно и уверенно сказал Адриэль, будто всегда здесь жил.

Юго сквозь зубы процедил: «Жду в машине» — и растворился в еще робком утреннем свете. Ромен уже заметил, что Ноэми рядом с Массе всегда испытывает смятение, а тот проявляет к ней явный интерес, недаром всю дорогу к дому только о ней и говорил. Так что Ромен предпочел отвести глаза. Она же в растерянности схватилась за голову с желанием надавать себе пощечин.

— Что за идиотка, ну что за идиотка, вот ведь чистая идиотка! — бичевала она себя.

— Ага, капитан, ты здорово облажалась, — подтвердил Валант. — Да еще с этим бывшим из тридцать шестого дома, про которого ты мне говорила.

Через мгновение Ноэми взяла себя в руки и для начала решила избавиться от того, что ее больше всего раздражало:

— Искренне сочувствую твоему отцу, но не мог бы ты отвезти этого козла на вокзал? Пожалуйста!

— На шесть пятьдесят шесть? Я этим займусь. А ты беги давай!

— Подожди!

На неровной дороге Ноэми заляпала брюки влажной землей. Она ускорила шаг с зажатыми в руке ключами от «лендровера».

— Да подожди ты, ну пожалуйста! Позволь проводить тебя до гостиницы.

Юго неохотно остановился:

— Даю тебе время на одну задержку дыхания.

— Я накосячила, страшно накосячила…

Она произнесла то же слово, что накануне Адриэль! И не смогла закончить фразу. Ноэми умолкла, пытаясь найти объяснение полному отсутствию правдоподобного объяснения. Всплеск ненависти к Адриэлю. Потаенная месть. Идиотский вызов. По-прежнему жгучая обида. Подчинить его, а потом бросить. Она не могла придумать ничего, что могло бы действительно приглушить боль, которая читалась в разочарованной улыбке Юго. И тогда заговорил он:

— Ты скрываешь свои рубцы. Но для меня ты не хуже и не лучше, чем прежде. Я знал тебя только такой, и меня это не смущает. Они хотя бы честны, эти твои рубцы. Они не прячутся, не лгут. Они говорят о тебе. Но, вероятно, ты все обдумала? Наверное, встретившись с бывшим, ты допустила, что можно все стереть, начать жизнь с той точки, где все прервалось, с момента, когда ты себе нравилась? В таком случае мне в ней нет места. Да это и не важно, мы едва знакомы. Ничего еще не началось, никто не будет страдать.

«Это не то, что ты думаешь!»

«Я все могу объяснить».

«Он для меня ничего не значит».

Хотя все это было правдой, Ноэми мысленно произнесла и отвергла каждое из затертых оправданий, хотя отговорок и быть-то не может. Овладевшая ею немота знаменовала конец разговора. Юго протянул руку к ее ладони. Ноэми понадеялась, что так он дает понять, что прощает, но он просто забрал ключи от внедорожника.

— Оставлю машину на парковке гостиницы, а ты попросишь кого-нибудь из своих парней забрать. Можешь распорядиться жизнью, как сочтешь нужным. Ты знаешь, где я живу. Набережная Сены. Речная бригада.

В мрачном настроении возвращаясь в дом на озере, Ноэми столкнулась с Роменом и Адриэлем.

— Высылай на место криминалистов, я хочу, чтобы они отыскали мне все шальные пули и послали на баллистическую экспертизу. Потом вызовешь отца, пусть через час приедет в комиссариат. Если это поджог, значит у Пьера Валанта есть враг. Я хочу знать, кто он.

— Будет исполнено! — отрапортовал Ромен.

Подошел Адриэль, наверное, чтобы попрощаться. Но он успел только открыть рот…

— А ты заткнись!

Ноэми находилась с Пьером Валантом в кабинете наедине: таково было ее требование. И речи быть не могло, чтобы Ромен присутствовал при допросе отца и тем более принимал в нем участие, — конфликт интересов обязывает, даже если обоюдная неприязнь мужчин обеспечивала полную объективность. Официальный костюм господина мэра остался в мэрии Авалона, и сегодня утром перед Шастен предстал просто усталый фермер с седыми взъерошенными волосами, в одежде, покрытой черной сажей, воняющей бензином и горелой древесиной.

— Говорят, будто сельское расследование не имеет ничего общего с городским. Майор Роз мне сразу так и сказал, когда я сюда прибыла. Еще говорят, будто здесь все знают секреты соседей, чужое прошлое и помнят старые ссоры, а все наши научные методы гроша ломаного не стоят рядом с осведомленностью местных. Ну так что, мсье Валант? Кто нынче ночью запалил ваш коровник и стрелял в вас?

— Если мое ружье по-прежнему находится на своей стойке, значит я понятия не имею.

— Почему? Вы из тех, кто привык разбираться с обидчиками самостоятельно?