— Не трогай меня…

— Думаешь, мне легче?

— Тебе?! Но тебе не придется пачкать руки, Фрэнк… Ты просто пошлешь наемного убийцу… Уж как тебе тяжело, просто слов нет!

— Это моя работа… За это мне платят.

— Это не работа обычного копа…

— А я не обычный коп.

— Кто же ты на самом деле?.. О’кей, — сказала она, вытирая слезы. — Чем меньше я буду знать… Не передашь мне сигареты?

Он протянул руку, взял пачку со стола. Она положила голову на матрас. Закрыла глаза.

— Дури бы сейчас…

— У тебя ломка?

— Нет… Мне бы дорожку кокаина на завтрак! Мы с Тома всегда нюхали перед ограблением… Перестаешь дрейфить.

— Ты хорошо справишься, Марианна.

— Как ты можешь так говорить? Я собираюсь хладнокровно убить двоих человек, беззащитных… Пусть они мерзавцы, но это тем не менее два убийства… Нет, я не справлюсь хорошо… Вы и вправду думали, что я готова убивать хладнокровно, без малейшего колебания? За кого вы меня принимали?

Фрэнк увидел, как в уголке ее глаза набухает слеза. Медленно скатывается по щеке, источенной страхом. Он пристроился рядом. Было больно находиться в стороне. Оставаться бесчувственным.

— Мы заблуждались на твой счет. Думали, что перед нами преступница без чести и совести. Девушка, которая поклоняется смерти, любит приносить ей дань. Я был предубежден, Марианна. Полагал, что могу заставить тебя действовать, просто пообещав свободу. Если бы не Даниэль, ты бы отказалась, верно?

— Да… После нашей последней встречи я решила согласиться. Но… думала, что сумею ускользнуть из-под вашего надзора до того, как придется совершить убийство. То был мой единственный шанс выйти из ада… И если бы не Даниэль, я бы отказалась сегодня вечером… Предпочла бы смерть.

— Как ты можешь так говорить, Марианна? Разве твоя жизнь не имеет никакого значения?

— У меня уже давно нет никакой жизни… Стало быть, и значения никакого нет…

Фрэнк положил руку ей на затылок, она тотчас же отстранилась.

— Но теперь у тебя есть жизнь, она тебя ждет… И для меня она имеет значение.

— Почему ты продолжаешь мне лгать, Фрэнк? — прошептала она. — Я это делаю ради Даниэля… Теперь ты можешь сказать мне правду… Это ничего не изменит.

Он заставил ее повернуть голову, заглянул ей в глаза, в самую глубину. И она вгляделась пристально в изумруды. Вздрогнула вся, от пальцев ног до корней волос. Нет, он не лгал.

Передо мной жизнь.

Раньше ее пугало в темноте то, что у нее нет будущего. Но в эту секунду широкий простор, открывшийся перед ней, ужаснул еще больше.

— Жизнь в бегах? Со страхом, сосущим под ложечкой? Постоянно оглядываясь через плечо?

— Это лучше, чем глядеть сквозь прутья решетки, разве нет? И потом, мы все организовали для твоего побега… Документы будут самые настоящие, и денег хватит, чтобы начать все с начала в чужих краях.

— Но… Куда же я поеду? Я… Я даже собственной страны не знаю… Я пропаду… Я буду одна на чужбине… Одна в целом мире…

— Ты всегда была одна в целом мире, Марианна.

— Нет… Все четыре года меня содержали! Камера в девять квадратных метров, еда три раза в день. Я никогда не работала, я ничего не умею делать руками… Только бить, убивать…

Она разглядывала свои руки. Фрэнку хотелось схватить их, стиснуть покрепче.

— Ты научишься. У тебя есть ум, есть наитие… Развиты чувства. А сила твоя впечатляет… Таких качеств многие лишены. Уверен, ты пробьешься.

— Мне боязно…

— Я… Я всегда буду здесь для тебя, Марианна. Я тебе оставлю номер для связи. Один только номер… И если я тебе понадоблюсь…

— Ты это говоришь, чтобы меня утешить!

— Нет… У меня много недостатков, но нет обыкновения оставлять людей в беде. Я тебя не брошу. Хотя я уверен, что ты никогда мне не позвонишь… Ты уедешь, и я больше никогда не услышу о тебе.

Она машинально смахнула слезы:

— Мне придется жить с грузом того, что я заставила себя совершить. И тут мне никто не поможет…

— Ты уже несешь на себе груз… Теперь он станет тяжелее. Но ты выдержишь.

Он отогревал ее сердце в своих руках, размыкал странное сцепление противоречивых чувств. Влечение, тревога, возбуждение. Она не забыла, как Фрэнк угрожал расправиться с Даниэлем. Но в этот вечер больше не с кем было поговорить. Некому ободрить ее перед великим прыжком в бездну ужаса. Он единственный однажды предложил ей свободу. Ее палач и ее спаситель. Как Даниэль был ее тюремщиком и ее возлюбленным. Неужели она до такой степени любит противоречия?

— Кто нанес тебе рану, Фрэнк? — вдруг прошептала она.

— Никто, Марианна…

— Но я же чувствую. Мы оба страдали… Нам обоим причинили боль… То, что истекает кровью внутри, не заживет никогда… Фрэнк, ты боишься, что я снова попытаюсь что-то предпринять?

— Нет… Думаю, сейчас ты уже ничего предпринимать не станешь.

— Тогда сними наручники. Может быть, это моя последняя ночь, не хотелось бы провести ее прикованной к кровати.

После минутного сомнения Фрэнк освободил ее. Встал перед ней на колени, присев на пятки.

— Тебе нужно поспать.

— Я не усну, да и ты тоже…

— Хочешь, чтобы я остался?

— Нет. Я бы хотела, чтобы рядом был Даниэль… Ты представить себе не можешь, как мне его не хватает…

— Я… Я слышал, что ты говорила утром. Это было прекрасно. Просто потрясающе… Эти слова… для него… Ему повезло, очень повезло. Быть любимым тобой…

Но он умер. От любви.

Фрэнк сдерживался, как мог. Ему вдруг захотелось плакать. Он глубоко вздохнул. Постарался прогнать того человека из своих мыслей. Подавить, задвинуть как можно глубже свою подлую ложь.

— Вчера вечером… Мой кошмар… Я подумала, что он умер… И так испугалась! Если с ним что-нибудь случится, это меня убьет.

Фрэнк крепко, до боли, стиснул челюсти. Потом нашел в себе силы снова с ней заговорить. Он уже не мог ее спасти. Не мог отступить.

— Я был вынужден, Марианна… Эти угрозы… у меня нет выбора.

— Я не хочу об этом говорить. Я вообще больше не хочу говорить.

В конечном итоге Фрэнк остался с ней. А Марианна в конце концов уснула, прижавшись к нему. Он же не сомкнул глаз. Зеленые кристаллы не давали никакой передышки. А Фрэнк так хотел, чтобы время остановилось, чтобы не было продолжения. Но час настал. Грозный час. Ведь время неподкупно.

Фрэнк встал, не разбудив Марианну. Обжигающий душ не принес облегчения. Он вернулся к себе в комнату, чтобы переодеться и взять оружие. Вложил в пасть «глока» полную обойму. Прикрепил к поясу «магнум».

Явился Лоран. Уже готовый. Пунктуальный, как всегда.

— Привет… Удалось поспать?

— Нет.

— Провел ночь с Марианной, да? Не следовало бы тебе этого делать, Фрэнк.

Капитан присел на кровать, пока его друг заряжал оружие Филиппа.

— Никак в голове не укладывается. Она ведь должна тебя ненавидеть?

— Так и есть.

— Тогда почему…

— Сам не знаю. Это довольно сложно… Но сегодня ночью ничего не было, если тебя это утешит. Пойди, пожалуйста, разбуди Филиппа. А я зайду за Марианной… Ты тем временем выводи фургон.

Фрэнк погладил ее по лицу. Она открыла глаза. На губах появилась легкая улыбка, нежная, беззащитная. Марианна еще не осознала…

— Пора, Марианна…

Безмерный страх полыхнул во взгляде. Одним прыжком она соскочила с постели, ее охватила дрожь.

— Я не поеду!

— Успокойся… Я буду рядом.

Фрэнк дал ей несколько минут, чтобы собраться с силами. Чтобы также найти силы в себе. И повести ее внушающими ужас путями. Может быть, на бойню.

Дрожь унялась. Чтобы встретить лицом к лицу неизбежное, Марианна вычерпала до дна свои скрытые ресурсы. Фрэнк дал ей время принять душ, одеться, прикрыть наколенником ненадежный сустав.

— Я хочу забрать свой будильник, сложить вещи в сумку…

— У тебя еще будет время. Потом. Не сейчас.

Он пристегнул ей к поясу кобуру, чтобы можно было туда положить оружие. Позже.

Она курила сигарету за сигаретой. Лоран, как всегда, за рулем. Филипп с ним рядом. Они с Фрэнком — в заднем отделении фургона.