— Выручайте, милые, у меня с поезда сахарок остался, — прошептал он.

Повозка стартовала так, что пассажиры едва не вывалились на дорогу. На перекрестке остался почерневший монумент в виде руки с полусогнутыми пальцами, направленной к небу. Лес слился в сплошное пятно и неестественно быстро кончился. Мелькнула степь, потом мост над головой, перед следующим мостом Пуфф притормозил.

— Иначе не попаду!

— Надо возницу привести в чувство, — заметил Марк.

— Лучше на том берегу…

За мостом стоял указатель на три направления: назад — «Сефланс, Крепость Шиндже», влево — «Енсон», прямо — «Абара». Дорога из Абары в Енсон имела великолепное ровное покрытие, по виду похожее на асфальт, в отличие от грунтовки к мосту. Где-то у берега журчал родник. Пуфф быстро спустился, принес воды в картузе возницы, плеснул ему в лицо. Человек открыл глаза, увидел другой перекресток, облегченно вздохнул.

— Вывезли милые…

— Не даром, конечно, — рассмеялся юноша, угощая лошадок сахаром.

— Я виноват, ваше высочество! Почему вы меня не убили?

— Вполне хватило лекарства от сновидений, — Пуфф похлопал по сумке.

— Думал, пронесет…

— Ладно, замнем, — поставил точку Марк.

— Увы, тут оборотнем стать — это проще простого, теперь в Абару?

— Точнее, сначала в башню Джур.

Повозка бодро покатила вперед. Этот берег Такхая разительно отличался. Слева лежали поля, справа рощи и за ними в утренней дымке пологая гора, левее ее холм с прямоугольным силуэтом замка на вершине. Весь пейзаж светился ухоженностью, покоем. Возница подхлестнул лошадок, и путешественники не успели заметить, как оказались перед амфитеатром. Городские кварталы располагались на террасах, спускавшихся ступенями к морю. Далеко не все свободные места были застроены, встречались и пустыри. Внизу, в подкове бухты лежал порт. Десятки кораблей покачивались на волнах. Ветер принес крики птиц и шум погрузки, запах рыбы.

— Абара просыпается. Пожаловали торговые суда из Неритового королевства, даже стяг правителя, надеюсь, будет праздник! То, что вы ищете, справа за портом на мысу. Джур, если перевести с древнего языка — водяная башня. Напротив ее замок Хур, сторожевая крепость. Ее хозяин повелевает силой огня.

Лошадки весело побежали вниз, мимо ухоженных домиков с палисадниками, утопавших в зеленой листве. Некоторые участки огораживали высокие кирпичные заборы, другие только зеленая изгородь. Ничего необычного в городе не ощущалось. Вдоль улиц, через равные промежутки стояли столбы с прозрачными шарами, видимо фонари.

— Прямо — идиллия… — отметил принц.

— В сравнении с тем берегом Такхая, это точно, — подтвердил возница и на очередном перекрестке повернул направо.

Слева путешественники успели заметить большой пустырь, огороженный низкой металлической оградой. Посредине чистого пространства лежало пятно остекленевшей земли, обнесенное еще одним заборчиком. В центре стоял каменный монумент с простым крестом.

Через некоторое время улица пошла вверх, и Абара неожиданно кончилась. Дорога миновала арену, расположенную в низине, рощу, затем повернула к морю. Кони прибавили шаг.

Довольно широкий и длинный мыс с отвесными берегами далеко выдавался в море, слева его брат-близнец защищал порт и бухту с другой стороны. Впереди, освещенная утренним солнцем, виднелась башня Джур.

— Прибавь, как сможешь…

Повозка рванула, словно за ней снова тянулись деревянные руки из мертвой деревни, башня быстро приближалась. Больше всего она походила на исполинскую ветряную мельницу из серого кирпича, никак не меньше пятидесяти метров. Квадратное, сужавшееся сооружение венчала круглая поворотная «шапка» с плоской пластиной и ветряком. Его лопасти замерли, едва ощутимый утренний ветерок был неспособен повернуть колесо. Перед башней лежала громадная площадь, с которой к воротам вела широкая лестница, створки плотно закрыты и вокруг ни души. Экипаж остановился у лестницы. Пуфф проворно выскочил.

— Прошу вас, ваше высочество.

— А где здесь вход?

— В воротах есть дверь.

— А вы с нами?

— Нет уж, лучше здесь подожду…

Из стен сочилась влага, накапливалась, капли сбегали, складываясь в ручейки, и вода по сточному желобу у основания убегала в океан, тем не менее, ворота оставались сухими. Серые десятиметровые створки покоились на направляющих, вмурованных в стену, по ним они, видимо, сдвигались в сторону. В левом полотне имелась небольшая дверь и молоток на веревке. Оруженосец стукнул три раза… Через некоторое время послышались шаги, открылось окошко.

— Кого принесло?

— Принц и его дядя путешествуют, сегодня приехали в Альбхалибд… — произнес Пуфф.

— Первым делом хотим выразить почтение святому месту, — добавил Марк.

В глазах монаха читалось недоверие.

— Не соизволит ли любезный быть нашим экскурсоводом? Может быть, их высочество выслушает и в своей далекой стране примет вашу веру? — в руке юноши блеснула монета.

Два последних аргумента (неизвестно, какой «убедительнее») окончательно склонили чашу весов. Дверь открылась.

— Простите, что придется только рассказывать, нет ветра. Орден теперь в немилости, средств заказать ветер нет, поэтому чаша со святой водой пуста, — произнес одним духом служитель, пряча монету.

Он подошел к стенке, чем-то щелкнул, и помещение осветилось. Внутри башни оказался небольшой зал со сводчатым потолком. Одной стеной служили ворота на площадь, другие были аккуратно выкрашены белой краской непосредственно по кладке. Прямо перед путешественниками расположился искомый фрагмент пирамиды, на вид неотличимый от своего собрата из Тир-Нан-Ог. Слева и справа по возвышению, наподобие не то трибун, не то прямоугольных призм. К площадкам наверху вели ступени. Точно над вершиной трети ключ-камня парила хрустальная чаша. На ее дне задержалось немного синей жидкости. Венчала композицию дуга из белого металла, она разместилась несколько позади, словно накрывая чашу и постаменты. За дугой висел на серебристом тросе, спускавшемся из отверстия под потолком, еще один сосуд, похожий на обыкновенное ведро со сферическим дном. Под ним, в центре зала находился колодец, окруженный перилами.

— Мы слушаем…

— Судьба рожденного, но не прошедшего «обретения духа» предопределена. Он не способен принять просветление и вечное блаженство, он лишь зверь, он только воин зла… Внешне неотличимый от человека, механическое существо, чудовище, бродит по грешной земле, сея вокруг беды и несчастья. Чтобы избежать этой судьбы, нужно совершить омовение из святого источника.

— Значит, — уточнил принц, — человеческая внешность ни о чем не говорит?

— Да, она может служить лишь пустой личиной. У таких все как у людей, но они хуже самых страшных исчадий Стигийских болот Неритового королевства, хуже слуг непроизносимого, чей прах потревожили однажды… Они звери в привлекательном обличье и невероятно трудно распознать такого выродка… Он не способен принять веру!

— Откуда ж они берутся, если вы всех проводите через обряд? Так просто, окунули и все…

— Не все решаются, ребенок может умереть. Но лучше ему умереть, чем стать выродком! А обряд действительно несложен… Подъемный механизм приводится в действие силой свободного ветра, наполняется чаша. Ребенок опускает в нее руки и обретает дух. Все происходит на глазах людей. Было время — вся площадь заполнялась людьми, а теперь…

— Так поставили насос и окропили все… — заметил юноша.

— Не богохульствуй, юный отрок. Как чужеземцам я объясню — святая вода, покинув чашу, быстро теряет свойства.

— Посмотреть обряд нельзя?

— К сожалению, до праздника сохранится полный штиль…

— И долго?

— Я сейчас спрошу…

Служитель вышел через малозаметную дверь в боковой стене.

— Странная религия, — заметил Марк.

«Да. И где-то этот синий студень я уже видел, очевидно…» — успел подумать Ян, но мысль прервал Пуфф.

— Не необычнее остальных мне известных, — возразил оруженосец, — ваше высочество, смотрите!