Новая герцогиня и её супруг из Дома Серебряного Барса все усилия направили не подготовку войны с южной провинцией. Дома Сапфирного Солнца и Бирюзовой Черепахи оказали неожиданное стойкое сопротивление первым карателям, которых прислали из Аркайла, и даже одержали несколько побед, незначительных в военном смысле, но весьма и весьма важных, если рассматривать вопрос укрепления духа мятежников. Захваченные форты на горных перевалах позволили баронессе Кларине и её батюшке прану Клеану достаточно спокойно пережить запрет Аркайла на торговлю с Вожероном и окрестностями. Конечно, вина, зерно, земляные яблоки из Кевинала обходились дороже, но южане не жаловались. Они утешали себя надеждой, что жителям провинций, которые поддержали власть внуков герцога Лазаля, а не бастарда, приходится тоже не сладко.
Все в герцогстве знали, богатство Дома Бирюзовой Черепах — не самого именитого и древнего в Аркайле, но соперничающего запасами золота с Высокими Домами, — зиждилось на рудниках с медным колчеданом и железняком, на мастерах-плавильщиках и углежогах, на кузнецах и литейщиках. Местные железные болванки охотно покупали по всему северному материку. Кое-кто даже утверждал, что лучшая в мире трагерская сталь во многом обязана своей славой вожеронским заготовкам. Работали в ближних горах Монжера и небольшие копи, где добывали бериллы, серебро, гранаты — красные пиропы и зелёные гроссуляры. Мелкие, но доход они приносили устойчивый. На мануфактурах, принадлежащих покойному супругу Кларины, плавили медь и олово, получая отличную бронзу, из которой, пожалуй, была отлита половина пушек Аркайла.
Теперь столица лишилась всего того, что добывали либо изготавливали в окрестностях Вожерона, ведь купцов не пускали как туда, так и обратно. Лишилась и прибылей от торговли с заграницей.
Поговаривали, что пран Клеон вовсю налаживает дружбу с Кевиналом и Трагерой — деньги-то на войну откуда-то брать надо? Находились и те, кто утверждал, что самопровзглашённая герцогиня Кларина готова принести вассальную присягу его светлости Валлио Семнадцатому альт Фиеско из Дома Белого Орла. Не зря же великий герцог поддерживал изменников и военной силой, и товарами, и даже высказывался как-то, что, мол, не бросит никогда своих друзей с юга Аркайла.
Не зря герцогиня Мариза столько усилий прилагала по отвоеванию мятежных земель.
Впрочем, время решительных боёв ещё не настало. Полки, роты и эскадроны перебрасывались с севера Аркайла, с западных рубежей и даже из самой столицы. Противоборствующие стороны пока что ограничивались вялыми перестрелками и столкновениями с малой кровью — два-три легкораненых на войне не в счёт. Вся держава с замиранием сердца ловила новости, приходившие с юга.
А вдруг они договорятся?
А вдруг бунтовщики сдадутся и откажутся от посягательств на престол?
А вдруг многочисленные ноты протеста, которые отправлялись быстроходными почтовыми фелуками в Кевинал, возымеют действие и великий герцог Валлио перестанет поддерживать Кларину?
Или просто произойдёт что-то такое, что всем правителям сразу станет не до войны. Например, разразится новое противостояние с Браккарой и державы материка будут вынуждены объединиться?
Ведь у многих аркайлцев по эту сторону линии соприкосновения оставались друзья и родня на той стороне. Служившие в армии Маризы и в армии Кларины солдаты и офицеры были чьими-то сыновьями, мужьями, отцами, братьями… Никто не хотел, чтобы они гибли на полях сражений и при штурмах городов.
Само собой, десятник стражи ни о чём таком и не думал, поскольку привык думать исключительно о том, как завалиться после смены караулов в ближайшую харчевню и там надраться до болотных демонов крепким горьким пивом или дешёвым кислым вином. Это он любил. А рассуждать о судьбах отечества не любил. Кто он такой, чтобы утруждать себя мыслями? Голова у человека не для этого, туда нужно есть и пить. Лучше пить, а есть уже на те деньги, которые останутся.
Но горбатый и замусоленный нищий живописно представил, как под низким лбом стражника шевелятся и бегают друг за другом взапуски разные умные мысли, и невольно улыбнулся. Протянул пару медных монеток. На воротах Аркайла с этого лета брали мзду со всех, хотя раньше — только с телег и всадников. Десятник сграбастал деньги широченной лапой — впору подковы гнуть — и сунул в карман. Кивнул старику и отвернулся. Проходи, мол, пока не вижу.
Оборванец миновал Тележные врата, кряхтя и подволакивая ногу. За ним вздымалась пыль, ибо, несмотря на вступающую в свои права осень, погода не баловала аркайлцев дождями. Свернув за угол на ближайшем перекрёстке, старик выровнял походку, хотя по прежнему горбился и потирал поясницу, бормоча под нос проклятия, смешанные с молитвами. При этом ругательства и имена святых произносил чуть погромче, чем следовало, отчего прохожие шарахались от него, словно от сумасшедшего.
Очень странно. Как выкрикивать «многая лета!» на площади безумцу, на голову которого водружена корона, так все горазды, а как пройти рядом с совершенно безобидным душевнобольным, так почему-то страшно.
Нищий улыбался в грязную бороду и таращил глаза. Они такие забавные, эти горожане. Пока не стемнело, грех не воспользоваться и не устроить развлечение. Для пущего счастья можно было бы и пену на губах сделать, и зубами поклацать. Изображать бешеных и припадочных ему нравилось всегда. Но это хорошо делать на рынке в разгар праздника, а на малолюдных улицах он поленился даже струйку слюны из уголка рта пустить.
Он много повидал, любил наблюдать за людьми, исследовать их маленькие недостатки. И большие тоже. Их особенно. Ведь, если задуматься, люди — очень странные существа. Внешне приветливые, смиренные, вежливые, но стоит копнуть глубже и увидишь, что души у большинства черны, исполнены зависти и страха перед окружающими. Страха неосознанного, а, скорее от непонимания и нежелания вникать в суть происходящего. От того и все беды, все неудачи. Причём, сказанное верно как для последнего грузчика из порта, атк и для правителя державы. Никто же в герцогском дворце Аркайла и не подумал вникнуть в требование мятежников из Вожерона или обсудить с ними условия, на которых можно заключить мир. Нет, война до победного конца! Только безоговорочная капитуляция или смерть…
Горбатый миновал рыночную площадь и собор Святого Кельвеция, прошёл мимо герцогского дворца на холме, спустился через кварталы, где обитали мещане, в ремесленный квартал, а оттуда по кривому переулку вышел к порту. Постучался условным стуком в низкую дверь, ведущую на полуподвальный этаж.
Ждать пришлось недолго.
Скрипнул засов. В неширокую щель выглянула потасканного вида женщина. Скуластое лицо, смуглая кожа. Медно-рыжие волосы выбивались из-под яркой цветной косынки. Карие глаза округлились при виде гостя, но через несколько мгновений удивление ушло.
— Это ты, Щёголь? — улыбнулась хозяйка.
— Я, Мейина, кто же ещё?
— Заходи! — Кивнула она, отходя в сторону.
Чадящий фитилёк, опущенный в плошку с китовым жиром, с трудом разгонял полумрак, но зато наполнял комнат просто изумительной вонью. Так, должно быть, смердит выброшенный на берег дохлый кашалот.
— Тебе на свечи денег не хватает?
— Мне и так хорошо, — Пожала плечами Мейина.
Щёголь вздохнул, поддел пальцем бороду, оторвал её. Потёр ладонями щёки.
— Чешется?
— Чешется. Умыться дай. — Он снял шляпу с прицепленными по кругу седыми спутанными космами.
— Вон в углу. — Кивнула Мейина, а сама вернулась за столик, где стояла бутылка с вином и кружка.
Коло Щёголь покачал головой. Сколько раз не уезжай из Аркайла, а возвращаясь, ты всё равно застаёшь одно и тоже. Мейина занималась скупкой краденого. Перешивала кое-что, а некоторые вещи продавала просто так. Они познакомились лет восемь тому назад. В пьяной драке в портовом кабаке Коло не мог не вступиться за уроженку Тр-Веризы, уж слишком она напомнила наёмному убийце, в те времена ещё не прославившемуся, но уже известному своим мастерством, мать. Он вытащил её. Пришлось поломать руку одному карманнику и выбить зубы двоим ворам, которые промышляли тем, что лазали в окна вторых и третьих этажей, по беспечности жильцов не закрывавшиеся ставнями. Второй раз спас Мейину, когда к ней заявились вышибалы от воровского короля — ему почему-то показалось, что она слишком малую лепту отдаёт в общак. Так вышло совершенно случайно, но Коло не жалел ни мгновения. Два трупа он сбросил с причала, до которого, хвала Вседержителю, скупщица краденного помогла их дотащить. После этого наёмный убийца заполучил самого преданного друга в Аркайле.
