— Вот видите? — Мариза с едва ли не торжествующим видом обвела взглядом собравшихся. — Значит, отрицать кевинальский след мятежа никто не сможет.

— Мы это сразу предполагали, — глубокомысленно кивнул Брего альт Нурд, поведя плечами под чёрным камзолом в алой вышивкой, изображающей красного льва.

— Теперь этому есть прямые доказательства! Продолжайте, пран Гвен.

— За относительно короткий срок мятежникам удалось разоружить или переманить на свою сторону все войска, ранее напрямую подчиняющиеся Аркайлу. Перевалы полностью в их руках. На северных и северно-восточных рубежах заняты форты. Если ваша светлость желает, я могу представить подробный отчёт по количеству пушек, аркебуз и личного состава гарнизонов.

— Почему вы не сделали этого раньше?

— Я делал. — Пран Гвен с трудом сдерживал смех. — Ежедневно я докладывал пране Леахе, но мне не удалось выяснить, отдавала ли она какие-либо распоряжения военным.

— Боюсь, у неё не оставалось времени между полдниками и обедами, — зло прищурилась герцогиня.

Пран Родд поморщился, будто услыхал площадную брань и глянул Гвену прямо в глаза.

— А как насчёт дорог, связывающих взбунтовавшиеся провинции и остальной Аркайл?

— Все более-менее проходимые для подвод и артиллерии охраняются двойными засеками. Севернее — наша, южнее — их. Торговцев пока ещё пропускают в обе стороны, но участились ограбления на дорогах и поборы с купцов. Большого потока беженцев не наблюдается. Лесные тропки свободны — по ним может пройти любой, как в одну, так и в другую сторону.

— Что говорят беженцы и купцы?

— Говорят, что в их жизни ничего не поменялось. Чернь, пран Родд, что с них взять?

— Неужели у вас нет осведомителей среди благородного сословия?

— Есть. Даже в армии Этуана альт Рутена. Они рассказывают, что никто на мятежных землях не выступает против Аркайла. Никто не заявляет о присоединении к Кевиналу. Они славят его светлость Лазаля, как величайшего правителя за всю историю герцогства. Ругают бездарных и жадных братьев альт Кайнов, и ждут не дождутся, когда же в столице прозреют и сбросят Айдена, которого иначе как узурпатором не зовут. — Пран Гвен слегка поклонился, чтобы спрятать улыбку.

Но Мариза нахмурилась.

— Полагаю, они не собираются сдаваться и принести вассальную присягу мне — законной наследнице герцога Лазаля?

— Законным они считают малолетнего Эрара альт Рутена, — холодно бросил Эйлия, до того безучастно рассматривавший гобелен. — Дать им ещё одну попытку одуматься или…

— Или! — Звонко выкрикнула Мариза, выпрямляясь на кресле. — Я — законная правительница Аркайла, и не собираюсь вступать в переговоры с какими-то бастардами!

«Да он и не сможет вступить с тобой в переговоры, — подумал пран Гвен. — Разве что «поагукаете» вместе».

— Никаких переговоров с бунтовщиками! — продолжала гневно обличать герцогиня. — Либо они сдаются на милость победителя, либо они умирают. Мне нужно раскаянье и подчинение. Тогда, возможно, я позволю им жить! — Её ноздри раздувались, в глазах появился лихорадочный блеск.

«Не поменял ли Аркайл одноглазого коня на слепого?» — подумал глава тайного сыска.

— Я приказываю! — Мариза поднялась, шагнула ближе к внимавшим её словам пранам. — Немедленно перекрыть все дороги, по которым бунтовщики получают товары из Аркайла. Лесные тропы в том числе. Для этого перебросить к их границам все гарнизоны, которые размещены поблизости. Ни единой ковриги хлеба, ни одной бочки вина! Ничего из того, что можно использовать как оружие! В то же время стягиваем войска с северной границы. Барон Брего, сколько баталий мы можем высвободить от границы с Унсалой?

— Самое большее пять баталий, — покачал головой «красный лев». — Я не уверен в дружелюбии короля Ронжара. Последние годы…

— Перебросьте их немедленно на юг! А что у нас на границе с Трагерой?

— Четыре баталии и три роты наёмников я смог бы безбоязненно высвободить. Аркебузиры, пикинеры, рейтары…

— Прекрасно! Мы заставим их раскаяться.

— А если не раскаются? — улыбнулся Эйлия.

— Тогда мы их уничтожим! Загоним в подземелья, заставим покинуть замки прятаться в лесах. Те, кто будет противиться с оружием в руках, умрут. Те, кому провидение и Вседержитель помогут выжить, будут завидовать мёртвым. И приготовьте гвардию, герцог-консорт! По-моему, ваши дворяне засиделись в столице. Не лучше ли им размяться на настоящей войне?

— Опрометчивое решение, ваша светлость, — возразил Родд альт Ставос. — Аркайл нельзя оставлять без защиты. Не исключено, что сторонники Дома Охряного Змея попытаются вернуть власть.

— Не попытаются. Для этого у нас есть пран Гвен альт Раст и тайный сыск.

— Ваша светлость? — непонимающе вскинул голову пран Гвен.

— Братья альт Кайны должны умереть. В ваших подземельях.

— Помилосердствуйте, как же…

— Не нужно рассказывать мне, что у вас нет способов.

Не найдя, что ответить, пран Гвен поклонился. На этот раз, чтобы скрыть перекошенное отвращением лицо.

— Сразу после этого вы должны арестовать всю верхушку Дома Охряного Змея и всех глав вассальных Домов.

— Будет исполнено, ваша светлость. — Очередной поклон.

— Таким образом, бунтовать у нас будет некому.

— Позвольте поинтересоваться, ваша светлость, — невинно проговорил главный сыщик. — Где сейчас находятся праны Шэн и Льюк?

— В надёжном месте под охраной гвардии, — ответил Эйлия альт Ставос.

— Благодарю вас, — поклонился Гвен, думая про себя: «Что вы их прямо там не хотите кончить? Или гвардия должна оставаться чистенькой?»

— Как обстоят дела с изысканиями нового алхимика? — внезапно спросил пран Родд.

Признаться по чести, альт Раста его слова застали врасплох. Всё-таки «серебряным барсам» удалось вывести его из равновесия. Он думал, что «безумный алхимик» Прозеро содержится в подземелье тайно и о нём знают только Леаха с братьями, сам Гвен альт Раст и пара сыщиков, сопровождавших его в каменоломни и обратно с помилованным каторжанином.

— Он на пути к разрешению поставленной задачи. Не удаётся пока сублимировать медный купорос достаточного качества.

— Не кажется ли вам, что он зря есть хлеб?

— Всё может быть, пран Родд. Мои научные познания весьма посредственны. Особенно в области алхимии. Барон Шэн его не подгонял…

— А я подгоняю! Мне крайне необходимо к началу войны с Домами Сапфирного Солнца и Бирюзовой Черепахи иметь его «гремучую ртуть» в батальонах и ротах.

— Мы сметём с лица земли Вожерон! — добавила Мариза.

Одобрительные возгласы раскатились по зале. Пран Гвен украдкой огляделся, но на каждом лице читался лишь восторг и согласие с мнением правительницы.

— Постараюсь ускорить научные изыскания алхимика настолько, насколько это возможно, — поклонился он. — Позвольте начать выполнять распоряжение вашей светлости немедленно?

Мариза величественно кивнула, взмахнула рукой, отпуская главу тайного сыска.

Пран Гвен, пятясь, отступил к двери. Подумать только — никогда при герцоге Лазале он не допустил бы подобного. Раньше в Аркайле никогда не приветствовалось подобострастие. Но сейчас, три тысячи болотных демонов, откуда он мог знать, что творится в голове у Маризы. Надежда на мудрое и справедливое правление рассыпалась и уступила место щемящему разочарованию. Если подумать, то в жизни так происходит довольно часто. Люди склонны обманываться. Даже когда тебе плохо, жизнь стала похожа на преддверие Преисподней, теплится крохотная мысль — а вдруг, всё ещё образуется? Вдруг, раскается тот, кто несправедливо обижал тебя, образумится глупец, изводящий дурацкими распоряжениями и мелочными придирками, женщина, без которой ты не мыслишь существование, вдруг улыбнётся и скажет, что такого как ты она ждала всю жизнь… Любая смена власти в державе вызывает тревогу. Как говорят простолюдины, новая метла по новому метёт. Но почему люди всегда убеждают себя, что перемены будут только к лучшему? Ведь как история всех двенадцати государств, так и жизнь каждого человека подсказывают, прямо кричат во весь голос, что всё не так! Всё не так, ребята! Всегда становится только хуже… Может, стоило арестовать верхушку Дома Серебряного Барса? Пусть уж лучше жадные и туповатые альт Кайны, чем неуравновешенные и безжалостные альт Ставосы.