— Кто бочки увязывал? — сверкнул белозубой улыбкой Анзьело альт Кабани, пришедший в Роту из самой южной вирулийской фрегезии, пристраиваясь с ним рядом. — Узнаю — задницу надеру!
К ним на подмогу кинулся ещё добрый десяток молодых, решительных и сильных вояк. Отрядом «младших сыновей» кондотьер гордился. И по праву. Ни один из командиров Рот не догадался дать свободу юным и не очень пранам, которые приходили к ним. Далеко не все дворяне горят желанием ходить строем с пиками или аркебузами на плечах, а в конницу много ли наберёшь? Конница в современных войнах не главная сила на поле боя, хотя преследовать бегущего противника лучше, чем рейтары, пока никто не научился. Но Жерон альт Деррен заимел сотню бойцов, умевших всё. Ну, или почти всё. Фехтовали на шпагах, абордажных тесках и кавалерийских палашах. Стреляли из арбалетов и луков. Умели прорыть ров под крепостную стену и заложить пороховой заряд. Могли бесшумно пробраться в тыл врага и уничтожить пушки. Держались в седле не хуже райхемских дикарей-кочевников. Тот же пран альт Кабани, не встретивший ещё восемнадцатую весну, на полном скаку поднимал с земли платок и всаживал арбалетный болт в перстень с двадцати шагов, не покидая седла. Они отличались отвагой и хитроумностью, не выполняли приказы «в лоб», а всегда придумывали способ, как сделать это с наименьшими потерями и, желательно, побыстрее, чтобы оставалось время на красоток и вино.
Попасть в «младшие сыновья» стало престижным в Кевинале и Вирулии ещё лет десять назад. Уроженцев Трагеры и Аркайла туда отбирали с великим тщанием и лишь в том случае, если претендент отличался каким-либо умением, выгодно отличавшим его от других. Лоддеров и унсальцев не брали вовсе. Первых пран Жерон просто не любил, считая беспросветными святошами и скучными ханжами, а от вторых отказывались из-за медлительности и тугодумства. Из «младших сыновей» не уходили. Точнее, уходили лишь по очень веской причине — например, лейтенантами в другие Роты. Даже у прана Жерона двое из трёх лейтенантов начинали путь в младших сыновьях. Пьетро альт Макос из Дома Зеленого Пса и Сергио альт Табаска из Дома Чёрной Мыши, так те вообще настолько понравились капитану, что остались среди «стальных котов», заключив договоры на немалое жалование и вдобавок — доля с добычи, если таковая предвидится.
Сейчас Пьетро командовал арьергардом, а Сергио поручили вести центр — ударную силу. Голову колонны вёли лейтенант Марцель альт Родер из Дома Бронзового Сокола и юный знаменщик Толбо альт Кузанн из младшей ветви Дома Рубинового Журавля, о котором злые языки врали, будто он — бастард суперинтенданта Кевинала прана Бьянче альт Форреско, самого богатого в державе человека после великого герцога Валлио, семнадцатого по счёту главы Дома Белого Орла с таким именем. Та кили нет, но мальчишка зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, снискав уважение и солдат, и командиров. На него можно было положиться и на марше, и на биваке. Марцель ежевечернее упражнялся с юным Толбо на шпагах и отмечал значительные успехи молодого человека. А на отдыхе альт Кузанн всегда источал бодрость и задор, неизменно радуя старших товарищей то весёлой историей, то стихотворением одного из кевинальских поэтов, расплодившихся в последнее время в великом множестве.
Знаменщик и сегодня порадовал лейтенанта Сергио, проскакав вдоль колонны… Ну, если быть честным, то прорысив, ведь по такому спуску даже самый отчаянный наездник не рискнул бы гнать коня вскачь. На лице юноши сверкала белозубая улыбка, что называется, до ушей, а над головой реяло знамя роты. Багровое полотнище, разделённое косой лазоревой полосой на две равные части — в одной чёрный медведь, вставший на дыбы, а в другой — кот в пластинчатых доспехах и шлеме-морионе. Герб кондотьера и символ Роты сошлись вместе, чтобы вести наёмников к новым победам и новому богатству.
Вороной жеребец обдал лейтенанта горячим дыханием, забрызгав всё лицо.
— Перевал наш! — выкрикнул Толбо, сияя как начищенный «орёл»[1].
— А крепость? — спросил Сергио, памятуя, что, согласно картам, Эрьельский перевал прикрывал форт северных соседей.
— Захвачен без единого выстрела, — ответил знаменщик уже через плечо, поскольку конь пронёс его ниже по тропе.
Лейтенант подивился успеху давнего приятеля Марцеля и, как оказалось зря. Это он понял уже миновав форт, на стенах которого солдаты в блестящих кирасах размахивали знамёнами с изображением Бирюзовой Черепахи.
На биваке, откупорив бутылочку вирулийского белого, лейтенанты услышали рассказ прана Жерона о том, как их наниматель пран Клеан альт Баррас подкупил коменданта пограничной крепостицы. Для одного из самых богатых пранов южных провинций Аркайла это не составило ни малейшего труда. Две сотни «лошадок» и вместо знамени с чёрным единорогом над главной башней взвился стяг Дома Бирюзовой Черепахи. Солдаты, дававшие клятву верности герцогу, радостно присягнули возжелавшему отделения прану Клеану. Конечно, он не стал им всецело доверять — кто предал раз, то изменит снова и снова. Оставил лишь канониров и прочую орудийную обслугу, а пехоту привёл свою. Таким образом, в форте оказалось шесть лёгких пушек, способных обстреливать картечью единственную доступную дорогу, при них две дюжины артиллеристов и полсотни аркебузиров из Дома Бирюзовой Черепахи.
Гонец от прана Клеона рассказал, что ровно за неделю до предполагаемого появления Роты Стальных Котов, гвардия Дома Бирюзовой Черепахи разоружила все возможные гарнизоны герцога, находящиеся на территории, подвластной Дому.
Глашатаи на всех городских и деревенских площадях объявили герцогом малолетнего сына баронессы Кларины из Дома Сапфирного Солнца, а её саму — герцогиней-регентшей, поскольку по малолетству Эрар не только мог править державой, но и ещё не научился пользоваться по назначению ночной вазой. Главным казначеем назначили прана Клеона, а главнокомандующим — Этуана альт Рутена из Дома Сапфирного Солнца, племянника Кларины. Как объяснил гонец — суровый и немногословный пран в потёртом кожаном дублете, потерявший два пальца на правой руке в сражении с трагерцами лет пятнадцать назад, — назначение главнокомандующего было призвано успокоить амбиции младших ветвей Дома Сапфирного Солнца. На самом деле командовать военной компанией, если таковая начнётся, предстояло прану Жерону.
Айдена из Дома Чёрного Единорога первым высочайшим указом герцогини-регентши признали узурпатором короны. Всех пранов, кто хранил светлую память его светлости Лазаля, призвали под знамёна нового герцога. Пока что таких нашлось немного, за исключением Домов, возглавляемых Клеаном и Клариной, которые до единого пошли за сюзеренами. Соседи, мелкопоместные и разорившиеся дворяне, обитавшие на юге Аркайла, пока что не спешили, очевидно, выжидая, к кому повернётся удача, включая и воинскую тоже.
Командиры нескольких гарнизонов, расположенных за пределами владений Дома Сапфирного Солнца, попытались угрожать оружием. Но большинство из них не пошло дальше громких заявлений и жалоб на бунтовщиков, которых конными нарочными отправили в столицу. На стенах укреплений круглые сутки стояли часовые, готовые подать сигнал тревоги, солдаты спали, не снимая кирас и не выпуская из рук аркебузы с арбалетами.
Лишь один из них, комендант малой крепости Аледе, что стояла в трёх днях пути от Вожерона, городка в полторы тысячи жителей, считавшегося столицей южной провинции с таким же наименованием, куда входили ленные владения обоих Домов, решил покарать бунтовщиков. Он собрал вверенные ему силы — двадцать аркебузиров, пятьдесят пикинеров и десяток рейтар — и скорым маршем двинулся к замку Дома Сапфирного Солнца. На полдороги через лес колонна упёрлась в груду поваленных стволов, комендант, страдающий от избыточной любви к законному герцогу, получил в глаз стрелу из лёгкого охотничьего арбалета и скончался на месте. Принявшему на себя командование сержанту, прошедшему за долгую службу добрых два десятка пограничных стычек с кевинальцами, громкий голос, доносившийся из шиповника, стоящего колючей и непреодолимой стеной на обочине, предложил почётную капитуляцию. Солдат позвали на службу новым правителям.
