Как бы там ни было, пран Гвен нисколько не жалел, что музыканту устроили побег. Только очень подозрительно, что к нему оказалась причастна браккарская шпионка, которая ранее замаралась в заговоре баронессы Кларины. Или всё это звенья одной цепи? Да уж… Дело гораздо интереснее и сложнее, чем убийство наследника Гворра, так и не ставшего герцогом. Тут придётся поломать голову, зато итог может оказаться очень и очень полезным для Аркайла. Альт Расты не зря выбрали девизом своего Дома слова «Бдительность и долг». Бдительность, конечно, на первом месте. Враги, окружают державу, враги пробираются в неё извне, подтачивая устои, враги вызревают в недрах самой державы, движимые всё теми же пороками — жаждой власти и денег, похотью, жестокостью. И святой долг прана Гвена пресечь их попытки подорвать государственные устои Аркайла и воспрепятствовать всем проискам врагов, как внешних, так и внутренних. Именно Аркайла. Герцоги приходят и уходят. Дом Чёрного Единорога правил больше четырёхсот лет, а до него был Дом Дымчатого Грифона, а ещё раньше — Дом Янтарного Петуха. Будет им на смену другой Дом. Возможно, его герб будет в охряных оттенках или цвета серебра, но самое главное, чтобы Аркайл стоял прочно и нерушимо, чтобы становился год от года сильнее и богаче, ну, или хотя бы не терял занятые позиции. Поэтому чувство долга Гвен альт Раст испытывал к стране, а не к тому или иному герцогу.

Сегодня он твёрдо решил объявить пране Леахе и её братьям имя истинного убийцы наследника Гворра. Реналла с сыном должны уже подбираться к замку Дома Ониксового Змея. Пусть поищут их те, кому этого захочется… А вот семье капитана Деррика придётся несладко. Гнев регентши трудно предугадать — насколько силён он будет и какие формы примет. Но одно предсказать легко — прана Леаха будет в ярости и постарается расправиться с виновными с такой же решимостью, как она расправлялась с невиновным альт Грегором. Или хуже того — чтобы не терять лицо перед Великим Домами, она прикажет перебить всех родичей прана Деррика по-тихому. К счастью, Реналла с сыном будет уже далеко. Руки коротки дотянуться до неё и у Чёрного Единорога и у Охряной Змеи.

А вот к предупреждению Коло следует отнестись серьёзно. Нет, пран Гвен и сам отлично видел, что с каждой неделей в гвардии растёт число молодых людей, честолюбивых и решительно настроенных, из Дома Серебряного Барса и Домов, близких к нему. Но он пока не решил для себя — как поступать? Если Мариза и Эйлия готовят заговор с целью государственного переворота, то не приведёт ли он Аркайл к лучшему будущему? Безумец Айден не решает ничего, единственное его достоинство — кровь прана Лазаля, текущая в жилах его внука. Прана Леаха — недалёкая женщина, которая является просто-напросто куклой-марионеткой в руках своих братьев, Шэна и Льюка. А уж альт Кайны из Дома Охряного Змея если в чём и заинтересованы кровно, так только в том, чтобы успеть набить поплотнее мошну. Нынешнюю власть над герцогством они используют именно для этого. Подминают мелкие Дома, вовсю тянут взятки с купцов, ремесленных Гильдий, пытаются менять законы для собственной выгоды. Правда, последнее у них не слишком хорошо получается. Писать законы это вам не жрать в три горла…

Конечно, Мариза и Эйлия альт Ставосы тоже не преуспели в управлении державой, но за их спиной будет стоять мудрый и рассудительный пран Родд альт Ставом — глава Дома. Уж он не позволит им наделать ошибок по глупости или по беспечности. Его тоже трудно обвинить в попытках возвысить Аркайл и привести его к могуществу. Но, насколько Гвен знал прана Рода, тот понимал, что можно зарезать корову и наесться мяса вдоволь, как поступали, по обыкновению, альт Кайны, а можно её пасти, холить и доить. И можно быть сыты м и довольным гораздо дольше.

Таким образом, альт Раст решил пока следить за развитием событий и не вмешиваться. Как говорят среди черни — поживём, увидим.

А вот сообщение о готовящемся убийстве отца Сабана стоит запомнить и держать в уме. Лучше всего установить за духовником покойного Лазаля негласную слежку. Круглосуточно не получится, но хотя бы сопровождать его от ворот монастыря до города и обратно. Лучше всего, конечно, уговорить отца-настоятеля не выпускать Сабана, но как это сделать и не выдать себя? Нет, лучше уж надёжные люди, которые сменяясь будут сопровождать монаха во всех его странствиях. Может, заодно получится поймать наёмного убийцу и допросить его — кто и зачем ищет смерти бывшего духовника? Хотя это занятие почти бессмысленное. Обычно убийцы интересовались сроками и стоимостью заказа, а вовсе не побудительными причинами клиентов. Тем более, раз Коло об этом пишет, значит, он отказался от работы. Тогда Чёрному Джа придётся попотеть, чтобы найти замену…

В дверь постучали.

— Да? — Начальник тайного сыска положил ладонь на рукоять кинжала — он прекрасно владел навыками рукопашного боя, которым его обучил привезённый с Голлоана мастер единоборств, неплохо фехтовал и вполне сносно стрелял. И хотя между его кабинетом и входом в замок Аркайлских герцогов стояло по меньшей мере две дюжины стражников, гвардейцев и его собственных служак, старался соблюдать осторожность. Вседержитель того хранит, кто сам себя бережёт.

Дверь приотворилась, и в образовавшейся щели возникло лицо одного из надзирателей темницы, совмещавшего так же обязанности денщика и ординарца. Щёки, покрытые рыжей недельной щетиной (как приучить его бриться ежедневно пран Гвен не знал), лоб, собранный в складки, как у пса трагерской породы, и блёклые глаза, то ли серые, то ли голубые.

— Чего тебе?

— Тут, значить, к вам гость просится.

— Кто?

— Этот, значить, маг-музыкант?

— Пран Регнар.

— Ага.

— Зови.

Денщик, чьё имя пран Гвен не помнил, поскольку его товарищи дали ему кличку Комар, а почему, уже никто не помнил, скрылся. Глава тайного сыска вернулся за стол, быстрым движением сложил письмо и спрятал его за обшлаг. Помешкал мгновение и подвинул ближе исписанный заметками лист бумаги, макнул перо в чернильницу, напостил на себя глубокую задумчивость.

— Позволите, пран Гвен?

Альт Раст поднял глаза. В дверном проёме стоял придворный маг-музыкант, Регнар альт Варда. Высокий, рыхлый и нескладный — растерянный взгляд, толстые пальцы, бесцельно теребившие перевязь. Но, вернувшись, во дворец по милости праны Леахи, Регнар изменился. Ещё при Лазале он был слегка неряшлив, мало внимания уделял причёске и костюму, позже, перебиваясь с сухарей на чёрствую горбушку и вовсе опустился. Пран Гвен помнил, как смердело в той каморке под крышей гостиницы «Три метлы», где влачил жалкое существование талантливый музыкант. Теперь же Регнар альт Варда разительно изменился. Дорогой тёмно-бордовый камзол с розоватыми лоддскими кружевами на манжетах и у горла, серебряное шитьё и сверкающая огненная саламандра на груди — герб его Дома. На плечах короткий плащ-епанча с опушкой из волчьего меха, на ногах — высокие сапоги с отворотами. Бородка ровно подстрижена, полосы расчёсаны и напомажены. Но глаза покраснели, веки отекли и набрякли, в уголках рта прорезались глубокие морщины, обрамляющие усы.

— Пран Регнар! — Альт Раст поднялся, приглашая гостя широким жестом. — Проходите, присаживайтесь.

Придворный музыкант подошёл к столу, отодвинул кресло с высокой спинкой и сел, долго пристраивая шпагу. Сразу чувствовалось, что он не привык ходить с оружием. Да и владел им, пожалуй, из рук вон плохо.

— Я восхищён вашей игрой на Балу летнего Солнцестояния, — улыбнулся альт Раст. — По-моему, вы превзошли самого себя.

— Что вы… — Регнар покраснел, потупился. — Я допустил досаднейшую ошибку в самом начале, в третьем такте…

— Да кто её заметил? Все дома Аркайла, как зачарованные следили за оркестром, а чтобы замечать ошибки, им не хватает ни музыкального образования, ни слуха. Зато количество скрипок может посчитать любой. Сколько их было? Двадцать?

— Ну, нет, пран Гвен. Скрипок было всего двенадцать. Шесть прим и шесть секунд. Вдобавок к ним четыре альта.