И удрал. Вместе с дочкой.

Тут еще оказия подвернулась. На Красную Лошадь новые гости нагрянули. Гости нежданные и незваные. С клинками острыми и самострелами бойкими. Вдова погибшего в последнюю войну ярла Мак Кехты припожаловала. Она, после того как арданское войско ее родовой замок, Рассветные Башни, разрушило, камня на камне не оставив, начала людям мстить. Со звериной жестокостью. Да что там – звериной! Хищники себе такого не позволяют… Животы вспарывать, младенцев живьем жечь, руки-ноги рубить, кишки по веткам развешивать. Это только сиды перворожденные могут да мы – люди. И кто кого злее и беспощаднее изничтожает, не знаю. Во всяком случае, с уверенностью утверждать не берусь.

Ох, и лютовала Мак Кехта!

До сих пор матери непослушных детей ею пугают по городам и селам, во всех северных краях.

А в середине жнивца припожаловала со своим летучим отрядом к нам на прииск. Сперва я подумал, за десятиной. Оказалось, нет. Другую цель имела неугомонная сида. Не корыстную, а вовсе даже сердечного свойства. Ладно, не буду досужим сплетникам уподобляться.

Я напросился к телохранителю Мак Кехты, Этлену, чтоб выбраться вместе с сидами с прииска. Так и случилось. Выбрались. Хотя вовсе не так, как задумывали.

В ту же ночь на перворожденных ударил отряд петельщиков под командой своего капитана. Не меньше трех десятков бойцов привел с собой капитан Валлан. Всех сидов перебили. Только Этлен уцелел и вытащил из боя полуживую ярлессу. Пришлось мне их уводить через рассечку и прорытые стуканцом – зверем злобным и опасным, обитателем Севера, – ходы.

Больше десяти дней мы блуждали под землей. Вначале по старой штольне, оставшейся от прошлых поколений старателей, потом по пещере, промытой подземными водами в известковых породах. Там погиб Этлен, загрызенный стуканцом. Там же мы нашли старинный артефакт. С виду – невзрачная деревяшка приблизительно две ладони в длину да толщиной с мое запястье. А на самом деле – Пята Силы, артефакт, имеющий огромное значение для поддержания равновесия нашего мира. Это нам потом тролль объяснил. Точнее, не тролль, а последний представитель народа фир-болг. Единственный, кто выжил после войны, объявленной им сидами. Отряд перворожденных в незапамятные времена проник на остров в северной части Озера, на берегах которого сейчас лежит моя родина – Приозерная империя, и выкрал артефакт с гранитного алтаря в фир-болжьем капище.

По словам Болга, как последний фир-болг разрешил себя называть, если вернуть Пяту Силы на место, на алтарь, то зло и жестокость из нашего мира должны исчезнуть. С трудом верится, но… Попытка, как говорится, не пытка.

Почему бы не попробовать? А вдруг Болг прав? Вернем артефакт, и люди с перворожденными перестанут резать друг другу горла. Да и народы северных королевств навсегда прекратят войны и междоусобицы.

Мечта…

Красивая и почти несбыточная.

И мы решили попробовать вернуть Пяту Силы на место.

Мы – это я, феанни Мак Кехта, Гелка и Сотник. Оказалось, не сгинул он без вести в зимнем лесу. Болг подобрал его больного, обмороженного, выходил в своем лесном убежище. Вот только один глаз пригорянину спасти не удалось. Конечно, и я, и Глан – настоящее имя Сотника – отдавали себе отчет, что нелегко будет пробраться через три страны, за несколько сотен лиг на юг. Тем более в компании остроухой сиды, чей внешний вид, не говоря уже об имени, вызывает жгучую ненависть у всех людей. Да и для девочки-подростка этот путь наверняка нелегким окажется. Ей бы жить тихой, спокойной жизнью, учиться грамоте… А не по лесам верхом скакать. Но тут наши с Гланом возражения натолкнулись на яростный отпор и со стороны феанни, и со стороны Гелки. Чуть ли не силой нас заставили свое общество терпеть.

Теперь я жестоко раскаиваюсь в собственном безволии. Нет, нужно было настоять, убедить Гелку остаться. Потому что в городке со смешным названием Пузырь, выросшем на перекрестке торговых путей в северном Ард’э’Клуэне, нас с ней захватила в плен шайка вооруженных людей. Кто они такие, я так и не понял за все пять дней, проведенные в пути до Фан-Белла. Имена, вернее клички, запомнил, а вот зачем они нас везут в столицу арданского королевства, по чьему приказу, так и не понял.

Ватага, схватившая нас, была небольшая, но состояла из опытных, хорошо вооруженных людей. Их предводитель, Кисель, добрых два дня ждал отставших ватажников – коренастого поморянина и рябого в длинной кольчуге, а с ними еще пяток воинов. Как я понял, он поручил им схватить Сотника и Мак Кехту. Да только не нагнали они нас ни на первый день, ни на второй. Это вселяло надежду. Значит, сида и пригорянин не дались запросто. А то, чего доброго, и поубивали дерзнувших напасть на них. И мне захотелось поверить в возможное освобождение.

Напрасно.

До Фан-Белла никто нас так и не освободил.

Кисель злился, кусал ус, ходил мрачнее тучи, но пленников, то есть меня с Гелкой, не обижал. Видно, в задании неизвестный наниматель четко оговорил – целыми и невредимыми доставить. Изредка получаемые мною пинки – не в счет. Подумаешь, эка невидаль. Вообще-то, я заметил, что ватажники меня слегка опасались. Рук старались не развязывать, а если и приходилось – по нужде ведь связанным не сходишь, – то всегда за спиной стоял один ардан с обнаженным мечом и еще один в паре шагов сзади сторожил – с заряженным самострелом.

За кого они меня принимали? За великого воина или могущественного чародея? Не знаю, не знаю. Какой из меня боец, по-моему, при пленении любой догадаться смог бы, если не слепой и голова варит. Рябой Тусан и его товарищ, меченный шрамом, не дали к себе даже прикоснуться, а меня под орех разделали. Или боятся, что колдовать начну? Так я, сколько ни пытался, так за всю дорогу и не смог Силу ощутить. Колдун, курам на смех.

По моим подсчетам, прибыли мы в столицу Ард’э’Клуэна на семнадцатый день месяца златолиста. Въехали с северо-запада, миновали причалы с выстроившимися вдоль бревенчатого помоста судами – тут были и веселинские струги, и байдаки поморян, и лодьи речной стражи короля Экхарда. Из обрывков разговоров наших захватчиков я понял, что король Экхард, который сговаривался с Витгольдом и Властомиром идти войной на перворожденных, умер в конце лета. Сейчас «оленью» корону принял его сын. Когда принцем был, Хардваром звался, а теперь Экхардом Вторым стал.

Смеркалось, когда мы миновали ворота в крепостной стене. Фан-Белл окружали не каменные стены, а высокий вал с частоколом из толстых бревен поверху. Проникнуть в город жители окрестных сел и слобожане могли через двое ворот, защищенных бревенчатыми же башнями с площадками для лучников и караулками внизу. Кисель показал стражникам какой-то знак – то ли перстень, то ли грамотку, я не разглядел, – и этого оказалось довольно. Десятник стражи даже поклонился, пока его подчиненные отодвигали тяжелую створку ворот.

Когда-то давно, больше десяти лет назад, я побывал в Фан-Белле, но, проезжая по полутемным улочкам, не узнал ничего. Может, его отстроили заново после очередного пожара? Изредка слухи на Красную Лошадь доходили – деревянный город страдал от неосторожного обращения с огнем. Иногда выгорали целые кварталы. А может, просто у меня память такая слабая?

К месту назначения мы добрались уже в кромешной темноте. Желтоватые отблески двух факелов не давали разглядеть что-либо за пределами освещенного круга. Какая-то каменная громадина. Похоже, замок. Чей, интересно знать.

Тут нас с Гелкой разлучили окончательно. Арданы и в пути нас рядом не сажали, спать поблизости друг от друга не укладывали. Разговаривать не разрешали. Только и удавалось взглядом обменяться, улыбкой, кивком головы дочку подбодрить. А теперь нас свели в подземелье и посадили по разным комнатам.

Мне досталась темница в подлинном смысле этого слова. Никаких окон, никакого освещения. Камера три на четыре шага. Точно подсчитано, не один раз проверил. У одной стены сбитый из горбыля топчан. Ни о какой постели даже речи не шло. Впрочем, если были бы в темнице какие-то тряпки, я бы их сам скинул на пол. Только вшей от прежних постояльцев мне не хватало.