– Кто ты? – Вопрос Виктора изрыгнулся в пространство грозным багровым облаком.

– Меня зовут Хадаг, – лазоревый меч разрубил Витино облако на множество розовых лоскутков. – Ты всегда знал мое имя, но я попросил тебя забыть его на время, и ты выполнил мою просьбу. Спасибо тебе. Ты всегда был верным слугой. Прости за то, что лишил тебя памяти, но поступить иначе было нельзя. Тебя могли разоблачить. Однако и управлять тобой стало совсем не просто. Слуга, забывший хозяина, не станет выполнять его приказы. Поэтому я не буду воскрешать твою старую личность. Груда вековых воспоминаний погубит Виктора Блинова. Я не хочу этого. Ты мне симпатичен. Мой слуга, то есть тот, кем ты был до своего последнего задания, родится в другом теле, а тебе я просто объясню кое-что из той жизни, которую ты помнишь.

Шквал ярких картинок обрушился на Виктора. Его новое сердце даже замерло на мгновение, настолько неожиданным и хаотичным был поток воспоминаний. Через некоторое врем вспышки потускнели и ощущения стали более четкими и понятными.

Поздним вечером Виктор возвращался домой от очередной дамы сердца. Вполне обыденное свидание почему-то оставило в его душе тягостный осадок, и дождливая ветреная погода лишь усугубляла паскудное настроение. Мелкая шрапнель холодных брызг била в лицо, а порывы ветра гасили спички. Витя потратил почти весь коробок, пытаясь прикурить быстро намокающую под дождем сигарету. Когда осталась последняя спичка, он решил не рисковать и зашел в ближайший подъезд. Лучше бы он этого не делал.

Четыре бугая с бритыми затылками, в дешевых китайских кожанках сгрудились в углу у лифта. Оттуда доносились чьи-то всхлипы. Витя видел только спины ублюдков, но сразу понял, что на этот раз курение может весьма сильно повредить его здоровью. Один из уродов оглянулся, сморщил свое маленькое поросячье личико и хрипло приказал:

– Брысь отсюда!

Причин не последовать совету не было никаких. Виктор никогда не считал себя героем. К тому же в те времена он еще не стал обладателем рельефной мускулатуры и не умел без труда калечить и отправлять на тот свет всякую погань. Виктор был классическим «ботаником» и не собирался искушать судьбу. Он повернулся к двери, чтобы вернуться в промозглую сырую мглу и навсегда стереть из памяти неприятное мгновение.

– Блин, помоги! – пискнул у него за спиной знакомый голос. И он оглянулся!

– Мочи его, – деловито прохрипел широкоплечий бугай, и что-то горячее вонзилось Вите между ребер. Лезвие прошло в двух сантиметрах от сердца. Виктор выронил из рук спичечный коробок и неприкуренную сигарету. Пару секунд он постоял, качаясь на ослабевших ногах, и грузно осел на пол. За ним с пытливым любопытством наблюдали четыре пары глаз. Элька воспользовалась тем, что мерзавцы отвлеклись, и, вывернувшись из чьей-то руки, бросилась звонить в квартиры. Никто не открывал. Люди пугались ее воплей и призывов о помощи. Ублюдки, собравшиеся было дать деру, переглянулись и решили продолжить свою кровавую вечерю. Виктор уже терял сознание, когда услышал, как в одной из квартир заскрежетал замок. В подъезд вывалился полуголый кавказец с молотком в волосатой руке. Банду как ветром сдуло. Грузин, которого, как потом выяснилось, звали Нугзар, затащил Виктора в квартиру, вызвал «Скорую» и, с трудом подбирая русские слова, утешил Эльку. Виктор навсегда запомнил своего спасителя, хотя и не сумел отблагодарить его. Ни он сам, ни Элеонора не смогли впоследствии отыскать не то что эту квартиру, но даже тот дом и ту улицу.

– Это была твоя подстава, Хадаг? – мрачно поинтересовался Виктор.

– Вах, какой умный вещь сказал. Да-а. Должен же я был свести тебя с объектом? Учились вместе, а знать друг друга не хотели.

– Почему я тебя не вижу?

– Морду набить хочешь?

– Нет. Взглянуть на тебя, бесстыжего!

… Элька навещала его в больнице. Задорно улыбаясь, она упрямо возвращала его к жизни и сама пыталась занять в этой жизни как можно больше места. Ей сильно досталось в той потасовке. Виктор помнил, что очень долго половину ее лица скрывала марлевая нашлепка, а рука держалась на перевязи. Несмотря на это, девушка не давала ему унывать, заражая своим неугасающим оптимизмом. Наверное, тогда он впервые по-настояшему влюбился, но так и не нашел в себе сил признаться в чувстве даже самому себе. С Элькой многое было впервые. Впервые в жизни у него появился настоящий друг, и он очень боялся испортить банальным сексом неведомое доселе ощущение.

– Ты очень точно выполнил мою директиву, – съехидничал Хадаг.

– Убью гада, – перебил Витя.

– Не получится. Во-первых, я бессмертный, а во-вторых, и так скоро помру.

«Газель» с непотушенными фарами и открытой дверцей одиноко приткнулась на обочине пустынной дороги. Опять шел дождь. На этот раз совсем не злой. Просто нудный и тоскливый. Интересно, когда в Питере не бывает дождя? Весной он обнадеживающий и возрождающий к жизни. Летом – веселый, смеющийся солнечными бликами и очищающий город от пыли. Зимой дождь бывает просто мерзким. Осенью – сырым и безысходным, словно погружающим город обратно в те болота, из которых Великий Петр его некогда поднял. Виктор ненавидел зимний дождь и обожал все остальные. Сухие тротуары вызывали в нем смутное чувство тревоги, а звук монотонной капели за окном дарил безмятежное спокойствие. Сейчас он стоял на обочине в свете автомобильных фар и с удивлением взирал на двух гридеров в боевых доспехах. Никогда раньше ему не приходилось видеть инопланетян.

– Так ты отправил нас в космос, – утвердительно буркнул Виктор. Ответа не последовало. Только мельтешение образов ускорилось.

Рыжая девчонка, которую Виктор только что ударил в живот, бьется в снегу и верещит: «Спаси ЕЁ, спаси ЕЁ, слышишь, спаси…» Дуло автомата направлено Виктору в грудь. Он очень четко видит подрагивающее жерло ствола и довольную ухмылку на лице стрелка… Огромная крыса прыгает на спину… Странные человекообразные существа в вонючих лохмотьях волокут его к эшафоту… Мрачная улыбка Орлана…

– Свинота! – выругался Виктор. – Кто ты такой, чтобы устраивать такие мерзкие подлянки? Что я тебе сделал? Зачем всё это?

– Тот, кем ты был раньше, знал зачем. Затем, чтобы спасти миллиарды жизней и сотни миров. Не здесь и не сейчас. В будущем. Хочешь статистику? Пожалуйста! Миллион маленьких девочек не будет рыдать над остывающими телами родителей, скуля, словно побитые щенки. Три миллиона разумных не бросятся на колючую проволоку и не сгорят в электрических разрядах. Тысячи межзвездных лайнеров с миллионами пассажиров благополучно доберутся до места назначения. За ними не будут охотиться фрегаты-невидимки. Сотни миллионов матерей не станут безнадежно ждать возвращения солдат, которым не суждено вернуться. Я не утверждаю, что войн и смертей больше не будет. Просто их станет меньше. Теперь есть шанс предотвратить всеобщую галактическую бойню, и этот шанс находится в руках существа, которое ты называешь Элеонорой.

Виктору показалось, что он начал различать Хадага. Какая-то золотистая пушинка, прошитая сиреневыми трешинками, с подозрительной назойливостью пульсировала прямо перед Витиным носом.

– Ты справился со своей задачей. Прости, я использовал тебя. В некотором роде без твоего ведома. Я знал, что в трудных ситуациях человеческая мораль заставляет людей поступать строго определенным образом. Зачастую во вред себе.

– Послушай, Пушок, я, кажется, уже умер, – с легким раздражением напомнил Виктор. – А значит, не обязан выслушивать лепет каждого придурка. Ты заговариваешься и несешь полную чушь.

– Вообще-то, я пришел сказать тебе спасибо, – обиделся Хадаг. – Ты был великолепен. Не позволив Жаку умереть, ты избавил все разумные расы от самого ужасающего в истории чудовища, в которого постепенно превращалась Элеонора.

– Я всё понял! Это сумасшедший дом! То спасительница, то чудовище… Доктора в шестую палату! – Виктор картинно заломил руки, покрытые новенькой шелковистой кожей.

– Не кривляйся. Ты спас Элеонору и достоин хорошей награды.