На этот раз они выбрали правильное направление и сумели выбраться на окраину поселка. По крутому склону холма опасным серпантином вилась узкая тропинка. Внизу раскинулась неторопливая и полноводная река, обрамленная густыми зарослями сочной зелени, льнувшими к самой воде. Казалось, деревья, испытывая неутолимую жажду, собрались на водопой, да так и остались на берегу, разморенные жарким солнцем. Бронированных машин и людей в балахонах не было видно. По-видимому, они вошли в поселок со стороны равнины. Здесь, на склоне, беглецы могли чувствовать себя в относительной безопасности.

Тамара и Виктор поспешно спустились вниз. Им очень хотелось оказаться как можно дальше от странных существ с огнеметами. Среди ив и камышей действительно можно было спрятаться, но Виктор посчитал подобное убежище недостаточно надежным. Зато у самой воды, рядом с ветхим деревянным причалом, валялось несколько десятков перевернутых плоскодонок. Неподалеку на шестах сушились рыбачьи сети. Всё указывало на то, что местные жители любили побаловаться свежей рыбкой. Виктор приподнял край одной из плоскодонок. Девушка нырнула под нее. Виктор тоже втиснулся следом. Лодка им попалась старая. Только самоубийца рискнул бы использовать ее по прямому назначению. Вдоль бортов тянулись щели, сквозь которые без труда пролезали пальцы. Виктор сразу же прильнул к одной из них. Получился очень удобный наблюдательный пункт. Если враги всё-таки решат обыскать берег, то шансов ускользнуть от них незамеченными нет никаких, но сразу станет понятно, в какую сторону нужно бежать, чтобы прожить лишние три секунды.

Тамара перевернулась на спину и улыбнулась.

– Нам повезло, – хмыкнула она.

– Это точно, – согласился с ней Виктор.

– От тебя омерзительно воняет. Когда ты последний раз стирал свое белье? – Тамара прильнула к нему всем телом. Виктор вздрогнул. Почему-то ее прикосновение было для него неприятным.

Внезапный скрип рядом с их убежищем дал ему повод оттолкнуть женщину. Виктор прижался к щели. К берегу пристало непонятно откуда взявшееся крупное судно. В поле зрения вполз деревянный нос, сразу зарывшийся в песок. Виктор едва не вывихнул глаза, но не сумел разглядеть подробности его конструкции. Парусный это корабль или весельный, а может, он на паровой тяге или вообще не имеет никаких двигателей? Очевидно одно – посудина весьма архаична. Цивилизованные люди редко делают корпуса таких больших кораблей из дерева. Однако же судно очень быстроходно. Несколько минут назад, когда они спускались по склону, на реке не было видно никакого движения.

На песок упал трап, и по нему один за другим сползли сразу три броневика. Они уверенно ринулись на крутой склон, не выбирая дороги. Мощь их ревущих двигателей вызывала уважение. Не каждый земной танк отважится с такой наглостью лезть на почти вертикальный откос. На пути одной из машин попалась лодка. За долю секунды она превратилась в кучу мелких щепок. Виктор возблагодарил Бога, что выбрал в качестве убежища именно эту плоскодонку, а не ту, которую размололо гусеницами броневика.

– Пронесло, – вздохнул Виктор.

– Смотри, – девушка толкнула его в плечо. – Видишь там, рядом с дорогой.

Он присмотрелся. Из густого кустарника наперерез передовой машине вышел человек в белой, до пят рубахе. Судя по длинной бороде, это был глубокий старик. Он что-то кричал и размахивал руками. Броневики застыли на месте, зарывшись тупыми носами в землю и задрав вверх грузные зады. Несколько минут они урчали двигателями и источали клубы дымных выхлопов. Они как будто чего-то ожидали или совещались между собой. Старик не унимался. Он топал ногами, выкрикивал непонятные слова и грозил кому-то кулаками. Время от времени человек устремлял глаза к небу и молитвенно складывал руки на груди, словно обращался за поддержкой к равнодушным облакам.

– Он пытается их остановить, – сказала Тамара, проявив незаурядную догадливость.

– Наверное, житель деревни, – предположил Виктор. – Очень хорошо, что он похож на землянина.

Три струи напалма из башен трех броневиков одновременно накрыли старика.

– Падай. Падай на землю, дурак, – процедил сквозь зубы Виктор, хорошо понимая, что этот мужественный человек обречен на смерть. Напалм нельзя погасить. Старик не сдвинулся с места. Он понуро склонил голову и опустил длинные худые руки. Через мгновение его белая одежда вспыхнула. Он стоял в языках пламени, словно несокрушимый пограничный камень на пути безжалостных завоевателей. Броневики синхронно, будто по команде, запустили двигатели, и первая же машина сбила человека с ног и разорвала его тщедушное тело траками гусениц.

– Сволочи, – зарыдала Тамара, уткнувшись носом в песок.

– Это не наше дело, – пробормотал Виктор. Его голос заметно дрожал. – Мы ничего не можем сделать, и вообще, это их проблемы. Мы здесь случайно.

– Душно, командир, – уныло пожаловался молодой ратник. – Давай отдохнем. Я устал.

– Ты кем был до тотальной мобилизации? – шепотом спросил старшина и немного сбавил шаг. Неопытному человеку действительно очень трудно идти по подземным переходам. Поначалу выматывает сам факт пребывания в давящем замкнутом пространстве и только со временем начинаешь получать удовольствие от затхлого воздуха, мокрых стен и ежесекундной опасности, которая подстерегает каждого, кто отваживается спуститься хоть на пару метров ниже уровня улиц.

– Писарем в отделе кадров космопорта, – сказал ратник и, остановившись, прислонился к трубе, торчащей из кирпичной стены. Труба оказалась горячей. Странно, система центрального водоснабжения была отключена больше месяца назад.

– А я в ведомстве главного архитектора, – старшина присел на кусок бетонной плиты и погасил свой фонарик. Напарников окутала густая непроницаемая тьма. Казалось, что сейчас из нее материализуются чудовища древних преданий, и вот-вот во тьме загорятся их красные глаза.

– Я составлял планы этих самых подземелий, – продолжил старшина. – Хорошие были времена и платили неплохо.

Бывший архитектор мечтательно вздохнул.

– И не страшно было?

– А тебе сейчас страшно?

Юноша с некоторым удивлением прислушался к своим внутренним ощущениям. Он действительно не испытывал страха. Ему очень хорошо было знакомо это чувство. Он видел смерть своих родителей. Видел, как карантинная команда сжигает дома соседей с еще живыми жильцами. Сегодня утром он сошелся один на один с дарлоком, и если бы не меткий выстрел старшины, то он был бы уже на райском острове, рядом с мамой. Тогда он боялся. А сейчас страх почему-то кончился. Он физически ощущал, как покой стен, старых, как сам Глогар, ласково убаюкивает трепещущую душу. Когда не нужно сломя голову мчаться по наполовину затопленным трубам, протискиваться в узкие щели, рискуя застрять в них навсегда. Когда просто стоишь, ощущая, что дыхание успокаивается и сердце перестает раненой птицей биться о грудную клетку, то здесь даже уютно. Где-то безмятежно журчит вода. Если напрячь слух, то можно разобрать, как скрипят ветхие конструкции подземелий, но этот звук настолько тих и неуловим, что скорее относится к области воображения, чем к реальности.

– Вижу, ты начинаешь понимать прелесть жизни в подземном мире, – усмехнулся старшина. – Я сам не могу жить без подземелий. Наверное, во мне проснулась кровь предков. Они прилетели на Эстею с планеты, где можно было жить только в глубоких катакомбах. Я уже несколько лет прихожу сюда, даже когда это совсем не нужно. Здесь столько тайн и загадок! Ты себе представить не можешь.

– Какие тайны могут быть в старой канализации? – саркастически ухмыльнулся молодой ратник. – Мы здесь бродим уже много часов, но не увидели ничего загадочного.

– Ты так считаешь? – Старшина включил фонарик. Луч света вырвал из темноты длинный коридор. – Ты не видишь ничего странного в этом тоннеле?

– Нет, – решительно мотнул головой ратник.

– Этот тоннель построен до того, как люди поселились на Эстее.

– С чего ты взял? Я не вижу в нем ничего нечеловеческого.