— В Москве. — Жало паяльника впилось ей в щеку. Элька заорала.

— Адрес!

— Зоологическая, дом не помню, метро «Баррикадная». Мне больно!!!

— Подробнее!

— Если встать лицом к зоопарку, то справа. Отдельно стоящее здание на пригорке. Частная лаборатория Шульмана.

Элеонора описала местоположение одной конторы, где она когда-то покупала товар для фирмы.

— Врешь, — медленно сказал Кит, оставляя жгучим железом обугленную дорожку на Элькиной коже, — но оставим это. У установки должен быть компактный переносной пульт управления. Не так ли?

— Пульта нет! Шульман сам управляет… — Обезображивающий след протянулся по шее, обогнул грудь и спустился к животу. — Есть! Есть пульт! — Она не могла вытерпеть такую боль, даже ради своего спасения. Даже ради Жака. Сейчас она была готова на всё, только бы боль прекратилась.

— Где? — Кит убрал паяльник и ласково повторил: — Где пульт, детка?

Элеонора обессиленно закрыла глаза. Она была почти благодарна своему мучителю за то, что тот на время остановил пытку.

— У Вовчика в ванной. Если бы я не забыла его там, меня бы уже здесь не было, — горестно прошептала она.

— Теперь я тебе почему-то верю. Расскажи, как он выглядит, как действует?

— Это медальон. Серебристый такой, — дрожащим голосом объяснила Элька. — Нужно прижать его ко лбу — появится шар. Это гиперпереход на базу.

— Интересно. Съезжу проверю. Если ты сказала правду, то, может быть, я тебя отпущу. — Кит отбросил в сторону паяльник. — Чтобы ты не очень скучала, пока меня не будет, я пришлю тебе пару моих парней, а то они что-то совсем раскисли. До встречи, крошка.

— Прощай, покойничек, — процедила Элеонора сквозь зубы, когда Кит скрылся. — Рано или поздно ты воспользуешься переходом из закрытого помещения, и на яхту попадет кусок мяса, похожий на фарш для котлет. Плохо то, что ты утащишь на тот свет медальон и я не смогу вернуться на Надежду. И никогда не увижу Жака.

Элеонора всхлипнула.

Самолет «Як-30» оказался древним, но удивительно шустрым старикашкой. Пока Виктор со своим напарником добирались до аэродрома, чудо авиационной техники шестидесятых годов заправили и подготовили к полету. Витя едва успел позвонить домой и сообщить матери, что срочно едет в командировку по своей новой работе и что его ждут вполне земные дела. Мама не поверила ни единому его слову, тем более что за окном диспетчерской разъяренно ревел прогреваемыми двигателями «Як», а в параллельный аппарат, стараясь перекричать грохот самолета, надрывно кричал Славик, требуя официального прикрытия для той кровавой бойни, которую он, вероятно, устроит в Туле. Мама, конечно, поняла, что ее сын скрывает правду, и он знал, что она знает это, но на душе у него всё равно стало немного спокойнее, и он дал себе слово при первой же возможности навестить отчий дом.

Через четверть часа серебристая машина взмыла в пасмурное небо. По-детски округлые формы учебного реактивного самолета были лишены угловатой целеустремленности его современных боевых собратьев. Когда создавалась эта машина, конструкторы думали не только об аэродинамике и взлетной массе, но и об элементарном изяществе и плавности линий. Воздухозаборники не торчали по бокам фюзеляжа, как пара плохо сколоченных корявых ящиков, а были укрыты в корневых частях крыльев, практически не выступая из-за обводов и не портя внешнего вида. Реактивное сопло двигателя также было маленьким и незаметным. Виктор не сразу сообразил, как этот аппарат вообще может летать. Но заслуженный ветеран воздушных океанов быстро развеял все сомнения. Управляемый твердой рукой Корнеева, он уверенно расстался со взлетной полосой и, бодро преодолев туман облаков, понес своих пассажиров над залитой солнечным светом холмистой равниной туч. Виктор первый раз в жизни летал так низко и никогда не думал, что облака сверху выглядят словно незыблемая мраморная твердыня. Он млел, созерцая бескрайние просторы, раскинувшиеся под его ногами. Он забыл, зачем и куда летит, свое прошлое и возможное будущее, он забыл о своем теле и ушах, заложенных от перепадов давления. Он был сейчас просто клочком изумленного сознания, несущегося в пронзительном голубом небе.

Полет закончился так же быстро, как и начался. Отцовские часы на руке Виктора натикали полтора часа пребывания между небом и землей, но по внутренним ощущениям он летел не больше десяти минут. Краткий миг невозможной на земле свободы, и вот небеса померкли, плоскости крыльев окутали клочья облаков, и в белесом мареве неуверенно проявились тонкие ниточки дорог с машинами, ползущими между маленькими домиками. Постепенно городская застройка утратила игрушечную нереальность, самолет стремительно снизился, и Корнеев мастерски направил его на узкую посадочную полосу. Шасси старенького «Яка» жалобно заскрипели, и Виктор своей задницей прочувствовал все неровности бетона. Славик подрулил летательный аппарат к уже ожидавшей их машине. Невзрачный «жигуленок», точная копия автомобиля, оставленного ими в Питере, тарахтел на краю бетонки. Шофера внутри не было. Витя увидел только спину человека, уходящего в сторону здания аэропорта. Сотрудник пригнал машину и, посчитав свою миссию выполненной, пошел по своим делам А может быть, ему запретили видеть лица прибывших. В любом случае, автомобиль с прогретым двигателем ждал их, и через десять минут они уже ехали по заполненным транспортом улицам. Капитан Корнеев сидел за рулем и, не задумываясь, сворачивал на перекрестках. Перед светофором он вовремя перестраивался в нужный ряд. Со стороны могло показаться, что капитан всю жизнь проработал тульским таксистом.

— Ты бывал здесь раньше? — спросил заинтригованный Виктор.

— Мне продиктовали маршрут по телефону, — невозмутимо ответил капитан.

— И ты запомнил?

— Выучить основные городские магистрали — несложно. Хуже было, когда от меня потребовали знать наизусть все проходные дворы в старом Петербурге.

— Ты же доктор. Зачем тебе?

— Положено, — веско ответил Корнеев.

— Пригодилось хоть раз? — продолжал любопытствовать Виктор.

— В некотором роде, — уклончиво промямлил капитан и сделал вид, что очень заинтересовался рекламным щитом на высотном здании.

— Как это? — Виктор чувствовал, что в своих расспросах перешел некоторый предел приличия, но остановиться не смог. Кроме того, ему очень не хотелось говорить о предстоящем деле, и он был рад любой отвлеченной теме для беседы.

— Приехали! — Капитан шумно втянул воздух. — Вылезай.

Распахнутая пасть подъезда стандартной девятиэтажки встретила их настенной росписью и обшарпанной лестницей. Капитан опять продемонстрировал прекрасное знание местности и, не задумываясь ни на секунду, поднялся на второй этаж.

— Здесь, — сказал он напряженным полушепотом, остановившись у приоткрытой двери. — Заходим.

— У тебя пушка далеко?

— Не боись, всё путем. — Капитан вошел в прихожую и повысил голос: — Есть кто дома?

— Живых, похоже, нет. — Виктор неодобрительно осмотрел ободранные обои.

— Поищем мертвых. Посмотри в зале, — приказал Корнеев и пошел на кухню.

Виктор заглянул в единственную жилую комнату убогой квартиры. Бедная обстановка помещения не позволила бы здесь спрятаться даже самому худосочному карлику. Всё было на виду. Беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы убедиться в полном отсутствии здесь какой-либо разумной жизни. Зато неразумной жизни в виде многочисленных тараканов было больше чем достаточно. Разочарованно сплюнув на грязный пол, Виктор заглянул в ванную, совмещенную с туалетом.

— Нашел, — закричал он, увидев Элькины шорты и медальон, одиноко висяший на ржавом кривом гвозде.

— Я тоже, — откликнулся Славик из кухни. — У тебя что?

— Пульт! — радостно заорал Виктор. — Она была здесь!

— А у меня покойник, — грустно ответил капитан. — Ты выиграл.

Виктор снял с гвоздя медальон и прошел на кухню. Труп висел на газовой трубе, проходящей под потолком. Низенький лысоватый мужчина с капроновым шнуром на шее вяло покачивался из стороны в сторону. Многочисленные синяки и ссадины на его лице говорили о том, что в петлю он полез отнюдь не добровольно. Похоже, что его долго и болезненно убеждали в необходимости данного мероприятия.