— А тебе и не надо ничего понимать. Я дам тебе работу, а ты ее сделаешь. — Петержак вальяжно ткнула пальцем в его сторону. Виктора даже слегка передернуло от этого жеста. Он ненавидел, когда с ним обращались таким образом. Если виноват — карайте по закону. Хотите сделку — договаривайтесь как с равным, а делать из него «целлофанового ежика» он никому не позволит.

— Нет. — Виктор сам не понял, как из него выскочило это слово из трех букв. Несмотря на то что его покоробило высокомерие полковника, он собирался сказать «да». В его положении спорить было просто неприлично.

— Ты никогда не читал трудов Дейла Карнеги? — произнесла Анна, неторопливо смакуя напиток.

— Почитывал. Пустая книжица, — буркнул Витя, пытаясь выдумать, как можно сгладить последствия своего необдуманного отказа.

— Если помнишь, он не рекомендует использовать слово «нет» при общении с людьми, — заметила она, прикрывая глаза от удовольствия и делая вид, что целиком сосредоточена на дегустации коньяка.

— Только не надо разговаривать со мной как со школьником, — возмутился Виктор. Эта женщина почему-то вызывала в нем ужас и восхищение одновременно. Что-то подсказывало ему, что она не так проста, как хочет казаться. В ней крылась какая-то непонятная угроза. — Карнеги учит втюхивать лохам дешевый ширпотреб, а я не собираюсь ничего вам предлагать. — Виктор залпом осушил свой стакан, повесил его на горлышко бутылки и с вызовом сложил руки на груди. Он хорошо помнил, что по Карнеги этот жест означает недоверие.

Анна приподняла брови, внимательно посмотрела на него и медленно поправила волосы. Ее губы слегка приоткрылись, а туфелька соскочила с пятки и закачалась на большом пальце ноги. Беспокойные мысли заметались по мозговым извилинам Виктора. Что всё это означает? Куда он попал? Она его соблазняет, что ли? Какой смысл? Витя попытался поглубже погрузиться в кресло. Улыбка полковника стала шире, блеснула ровная шеренга зубов. Петержак медленно расстегнула китель и уперла руки в бока.

Вдруг до него дошло! Полковник Петержак слишком серьезно отнеслась к творению американского коммивояжера, который считал, что расшифровал подсознательный язык жестов. Последняя ее поза означала угрозу. Правда, у Карнеги она описывалась как мужская.

— Я всё понял, — сказал он, расслабившись. — Или я буду дружить, или мне будет плохо.

— Приятно общаться с образованным человеком, — сказала Анна, застегивая форму. — Теперь к делу, хэндер гэш.

Виктор подскочил от неожиданности. Сначала он даже задохнулся от ярости, но через секунду его взгляд потускнел, а плечи безвольно опали. Он покорно опустился на кресло и низко склонил голову. Всё встало на свои места. «Хэндер гэш» — на одном из имперских наречий означало — «мерзкий раб». Он не на шутку перепугался и уже чувствовал у себя на запястьях кандалы, а плечи болезненно заныли, как будто по ним только что прошелся дубинкой слонообразный надсмотрщик. В ушах загремели окрики охранников: «Хэндер гэш, дат-сум мерк!»

— Забавно, не правда ли? — ухмыльнулась Анна, которой, похоже, доставлял удовольствие его ужас. Может быть, она и не умела читать мысли, как тот сотрудник, который доставил Виктора в ее кабинет, но ощущать эмоции она, безусловно, умела.

— Что именно вас забавляет? — промямлил Витя побелевшими губами. Он с трудом сдерживал дрожь в собственной челюсти и постарался покрепче сжать зубы, чтобы Петержак не услышала, как они стучат.

— Вся ваша история очень забавна. — Петержак сняла стакан с горлышка, наполнила его коньяком и протянула Виктору.

— Не вижу ничего забавного. — Витя взял стакан и, согревая его в ладонях, долго смотрел на густую жидкость. Его бил озноб. Казалось, он был готов к любым неожиданностям, но попасть в лапы имперцев, находясь на своей родной планете, это было чересчур. «Всё не так плохо, как кажется, — подумал Виктор. — На самом деле всё гораздо хуже».

В темно-рубиновом напитке плескались искорки, отражающие свет настольной лампы. Казалось, в нем плавают звездочки с полковничьих погон и светятся огромные глаза гридеров, бездонные, как могильные колодцы Тарока. Полковник Петержак не прерывала его размышлений, предоставляя ему возможность немного привыкнуть к бешено меняющейся реальности, а может быть, размышляя о том, какую еще гадость ему сделать.

— Ты даже не представляешь, насколько это смешно, — наконец нарушила она гнетущее молчание. — Ты, подданный Империи, попадаешь в плен и становишься рабом в имперской же шахте. Потом бежишь и уничтожаешь имперский же крейсер. Очень смешно. — Полковник самодовольно оскалилась.

— Не понял шутку юмора. Кто подданный Империи? — Витя грустно посмотрел на женщину. С каждой минутой он соображал всё хуже и хуже. Ему начало казаться, что она издевается над ним, испытывая, сколько еще нелепостей сможет выдержать его мозг перед тем, как его нейроны заживо зажарятся от перенапряжения.

— Земля давным-давно числится одной из имперских провинций, — отчеканила Петержак. — Правительства всех крупных держав твоей планеты заключили вассальные договора с Императором. Так что ты — имперец, и если бы ты в свое время потрудился заглянуть в любой звездный справочник, то мне не пришлось бы объяснять тебе очевидные истины. Земляне — один из народов, составляющих Великую Галактическую Империю.

Виктор подавился коньяком и закашлялся.

— Что за бред? — прохрипел он. — За кого вы меня держите?

— За гражданина великого межзвездного государства, который с удовольствием выполнит возложенную на него миссию.

— Кажется, это те грабли, на которые не ступала нога человека, — пробормотал Виктор и резко поставил стакан на стол. — Это же просто нелогично!

— Ты о чем? — невозмутимо проворковала Анна.

— Обо всём!

Витя вскочил с кресла и забегал по кабинету. Петержак исподлобья наблюдала за его перемещениями. Совершив несколько кругов, он остановился около столика и ткнул полковника указательным пальцем в грудь.

— Вы мне врете! Зачем? — прошипел он.

— Удивительный вы народ, земляне, — улыбнулась Петержак. — Недоверчивы и наивны одновременно. Неужели ты уверен, что, если в Галактике существует некая сильная разумная структура, она не затронула Землю своим влиянием?

— Я ни в чем не уверен! Но, если ты агент Империи, я уже два часа должен быть мертв. Я совершил слишком много преступлений против ваших подданных!

— Ты будешь смеяться, — ухмыльнулась Анна, — но Император помиловал тебя и всех остальных, кто участвовал в уничтожении крейсера.

— Ах, сам Император, — саркастически закивал Виктор и изобразил на лице полное понимание. — Лично?

— Да, сам Император. Вначале он был в ярости, когда связь с крейсером прервалась, но потом, после того как узнал подробности и выяснил, что кучка его несознательных подданных из отсталой провинции уничтожила хотя и старый, но вполне боеспособный крейсер, — он был счастлив. Нам нужны талантливые солдаты. Все представители Империи на Земле были награждены. И я в их числе.

— Подумать только, сам руководитель великого галактического государства знает обо мне, — пробурчал Виктор, давая понять, что спорить с сумасшедшей женщиной он не собирается.

— Ладно, Блинов, всё нормально. Я бы тоже на твоем месте не поверила. — Анна быстро допила коньяк и встала с кресла.

Виктор, несмотря на то что был очень зол, не смог не обратить внимания на то, как изящно она двигается. Хотя танки тоже по-своему грациозны. Нельзя не восхищаться тем, как танк «Т-80» на полном ходу прыгает через окопы. Нельзя не восхищаться и нельзя не трепетать. Ужас и восторг рождала эта женщина в сердце Виктора.

— Сейчас ты получишь все доказательства, но у тебя есть возможность отказаться. — Анна положила руку ему на плечо. Виктор вздрогнул будто от удара. Ладонь полковника была нестерпимо горячей. Это чувствовалось даже сквозь рубашку. — Ты можешь отказаться, — продолжила она, и ее зрачки сжались в две крохотные точки. Казалось, два острых жала впились в Виктора, и он невольно отпрянул, но полковник удержала его. — И тогда ты сохранишь иллюзию, что всё сказанное мной — ложь. Для землянина это лучше, поверь мне. Ваши правители недаром оберегают вас от правды. Вы слишком горды и самолюбивы, чтобы принять власть инопланетян.