Слова. Он не соврал Анжеле, когда говорил про их силу. Это были те маленькие крупицы правды, которые заставляют верить практически в любую, даже самую невероятную ложь.

Мало кто знает, какую мощь могут нести слова. Любой намек на двойной смысл, на скрытое послание – и их уже можно легко трактовать в свою сторону, вертеть, как тебе будет удобнее.

На Силе Слов были основаны печати, столь крепкие, что казались непреодолимыми для любого.

Но именно Люцифер смог взглянуть на все это немного иначе, только он раздвинул границы возможного за счет своего умения и фантазии.

Он понял, что у Всадников не обязательно должны быть кони, а воскресшие вовсе не должны умирать. Достаточно лишь того, что их имя попадало в список Смерти дважды. И такого раньше точно не было.

– Правда всегда только одна! И ты никогда не умел ей довольствоваться! Ты просто запудрил Анжеле мозги своими глупыми выдумками! Воспользовался ее наивностью! – он кидал ему обвинения, едва сдерживаясь от того, чтобы перейти прямиком к драке.

– Каждый верит в то, во что хочет верить. Верить мне – это ее выбор, к которому ее никто не принуждал. Она сделала его вполне осознано, перед этим все хорошенько обдумав, – Люцифер говорил спокойно, на его губах все так же играла насмешливая улыбка.

Он прекрасно знал, что этим злит Дэймона еще больше.

Оставалось совсем немного, прежде чем его злость перельется через край, выплеснувшись в насилие. Именно этого он и ждал.

Свои чувства Люцифер научился контролировать уже довольно давно, хотя это и оказалось не так уж просто, как он рассчитывал.

Он боролся с тьмой, что временами набегала на него, и особенно часто это происходило поначалу, когда он только спустился вниз, предпочтя самостоятельность жалкому рабству и признанию превосходства тех, кто этого не заслужил.

Это было трудно, но все же, он смог обойти Его, выйти из-под Его власти и при этом остаться самим собой. Он смог поддерживать равновесие столь долгое время, что это даже казалось чудом.

Смог не превратиться в демона, это ничтожество, которое жаждет лишь заполнить свою сосущую внутреннюю пустоту, не обращая внимания ни на что иное. Жалкое существо, слабое подобие истинно мощного, прекрасного Ангела, каким он был когда-то, сияющий в своем ярком, негасимом свете, и каким он оставался и сейчас, гордым и сильным, пускай и с окутанными тьмой крыльями.

Самое главное, что эта тьма не коснулась его рассудка, что он обошел это. Ведь, все таки не зря он был Первым, уникальным в своем роде. Другой на его месте уже давно скатился бы в пропасть мрачного безумия.

Но все же, иногда ему не хватало прежнего его великолепия. Того ослепительного блеска, что он имел раньше.

И совсем скоро отомстит всем тем, кто лишил его этого.

Жалкие людишки поплатятся за то, что путаются под ногами у великих Ангелов. За то, что посмели появиться в этом мире, испортив его своей скверной.

Ну а Он потеряет свои дорогие игрушки и может, наконец, поймет, кто же тут заслуживает истинного уважения. Кому с самого начала надо было отдать прекрасную Землю, а не превращать в прислужников обезьян!

Он обязательно осознает свою ошибку.

– Скажи ей, что ты солгал! Скажи ей немедленно, что ты выдумал и Лилит, и свою, якобы, любовь к ней и все остальное! – Дэймон еще цеплялся за крупицы спокойствия, что в нем оставались.

– А разве она не верит ТЕБЕ? Ты тот, кто спас ее дважды, тот, кто пожертвовал всем – светом, семьей, ради ее бесполезной жизни, – он громко расхохотался, – и после всего этого ты заслужил меньше ее доверия, чем Первый Падший, устроивший Конец Света?

Слова Люцифера сильно задели Дэймона, откликнувшись на его боль, но он все еще медлил.

– Ты явно выбрал не ту, Аластэйр!

– Мой выбор лучше, чем твой, предатель!

– Я выбрал свободу, а вот о тебе этого не скажешь, – голос Люцифера зазвучал гораздо громче, чем был до этого, – я избежал постыдного рабства ради себя самого, а ты отдал то, во что верил из-за пустого места! Так долго искать свою никчемную любовь, так ждать и надеяться на удачу, чтобы в итоге так позорно ошибиться! Да она просто глупая девчонка!

Этого Дэймон уже не выдержал.

Он смог бы стерпеть практически любые оскорбления и издевательства над собой. Но называть Анжелу глупой... нет, никто не имел такого права. И этого он просто не мог оставить безнаказанным.

А Люцифер все стоял и продолжал улыбаться, как-то уж слишком нагло, чрезмерно нахально! И это раздражало еще больше.

Больше не в силах сдерживать себя, Дэймон сорвался с места, позволив гневу затопить сознание, полностью поглотить рассудок.

Глаза его налились кровью. С каким-то совершенно не человеческим, а скорее животным рыком он кинулся на Люцифера, желая разорвать его на самые маленькие кусочки, излить на него всю ту боль, которую он чувствовал сам.

Люцифер был к этому готов и спонтанная атака его совершенно не испугала.

Казалось, он наоборот, только этого и дожидался, и теперь был доволен тем, что все идет так, как он хотел. Ловко и даже несколько изящно увернувшись, он отошел на расстояние, с пренебрежением глядя на полыхающего яростью Дэймона.

– Ты что же теперь, будешь драться, как самый обычный человечек? – медовая сладость и насмешка ушли из голоса, словно их там никогда и не было, а взамен появились высокомерие и презрение. – Кажется, она совсем тебя испортила! Где твое самоуважение, Ангел?

Он расправил плечи, словно став немного выше, задрал подбородок. Мгновение – и за спиной развевались черные, ломкие, будто уголь, наводящие ужас своим видом, крылья.

Люцифер стоял теперь, как истинный пример гордыни. Он выглядел так, как и подобает считающему себя лучше прочих, надменному Падшему Ангелу, каким он всегда и был.

Если бы Анжела могла увидеть его сейчас, она бы вряд ли его узнала. И уж тем более, вряд ли бы смогла поверить ему хоть на секунду.

Но она его не видела.

Анжела.

Несмотря на все заверения Дэймона в ее особенности, уникальности и исключительности, на деле она оказалась самой обычной девчонкой, такой, каких миллиарды на этой жалкой планете.

Люди рождаются и умирают каждый день в огромных количествах и за прошедшие несколько тысяч лет сменилось так много поколений, что просто не счесть. Но именно Анжела смогла завоевать этого чокнутого Падшего, хотя была лишь такой же ничтожной крупицей среди прочих.

Хотя, поначалу Люцифер действительно не знал, как к ней подойти, не знал, как заставить ее поверить, гадал, какие же слова смогут открыть для него ее сердце. Не просто приоткрыть, а распахнуть настежь, впустив его туда, чтобы он смог с удобством осмотреться по сторонам.

Долгое время он осторожно приглядывался к ней. Точно тень, он ходил за ней по пятам и следил, наблюдал, запоминал, выжидал, выискивая полезную информацию. И, надо сказать, что из-за ее работы в больнице, он даже ненадолго поверил в необыкновенность девушки.

Первое время, опираясь на свои наблюдения, на слова Дэймона, он пытался давить на жалость и жертвенность. Закинул пару тщательно выверенных фраз, для проверки ее способности сострадать, отсканировал чувства, что эти фразы всколыхнули в ней. И очень быстро понял, что все это ошибочно.

На деле Анжела оказалась обыкновенной девчонкой. И, как и все молодые девчонки, она верила в любовь. Чистую, искреннюю и непорочную. Такую, что пройдет сквозь века и не запылиться, не потускнеет.

Тогда Люцифер дал ей эту веру. Он быстро придумал историю про негасимую любовь, ведь никогда не страдал от отсутствия фантазии. И, надо сказать, из его рассказа вышел бы очень даже неплохой фильм – с драмой, разлукой, болью и душевными терзаниями.

День за днем, разговор за разговором, он аккуратно и умело дозировал информацию выверенными порциями, мешая ложь с правдой. Он всегда вовремя замолкал, оставляя немного времени подумать, а после возвращаясь вновь в самый подходящий для этого момент.

Впрочем, лишь эта девчонка считала, что он уходит, в то время, как он всегда был рядом, сканируя ее чувства, проверяя оказанный эффект, подправляя, в случае чего, нужными словами.