Женщина осторожно взяла мое лицо руками и повернула его сначала влево, потом вправо, внимательно разглядывая, после чего уперлась взглядом в мои глаза, как если бы хотела рассмотреть через них мой затылок.

Я не сопротивлялся, позволяя рассмотреть себя получше и утолить любопытство. Не знаю, что женщина хотела разглядеть во мне, как и не знал, увидела ли она то, что хотела увидеть.

— Понятно… — негромко вздохнула хозяйка лавки.

— Не сильно отличаюсь от других, да? — усмехнулся я.

— Как сказать, как сказать… — негромко произнесла она. — Вот и не думала, что когда-нибудь ко мне придется кто-то похожий на тебя.

— Плохая примета? Или в этом магазине просто не обслуживают черных?

— Слухи ходили, что вас истребили, — покачала женщина головой. — Как ходили слухи, что был клан где-то в далеких землях таких, как ты, но и до них добрались.

— Добрались кто?

Она не ответила. Вместо этого молча и красноречиво посмотрела вверх, и я последовал ее примеру.

Весь потолок, как оказалось, был полностью изрисован всевозможными удивительными фигурами и узорами, которые создавали лица то ли людей, то ли каких-то тварей. Смотришь, и вроде бы человек, но присматриваешься — вроде и нет.

— Кто это? — спросил я, разглядывая жуткие лица, которым, как мне казалось, было не место в подобном магазине.

— А кто находится выше нас? — тихо спросила она.

— Эм… великие мастера?

— Ты о тех, кто достиг уровня Бесконечности? А кто выше них, скажешь?

— Ну… боги?

Хозяйка лавки кивнула и спросила:

— Чего боятся короли, имея в детях принцев?

Это загадка такая что ли?

Не успел я даже ответить, как Люнь ответила первее меня.

— Принцев, — со знанием дела важно произнесла она.

— Принцев? — повторил я, до сих пор не догоняя, о чем она. Не люблю, когда вместо того, чтобы ответить прямо, люди начинают вот так ходить вокруг да около, строя на ровном месте загадочность.

— Нет для королей страшнее врагов, чем принцы, рожденные же ими, что свергнуть могут отцов своих, — на одном дыхании произнесла хозяйка лавки. — Мне кажется, это ответ на абсолютно все твои вопросы, которые могут возникнуть…

Но вопросов у меня стало лишь больше, и что-то подсказывает, что ответы мне совсем не понравятся.

— О чём вы? — я оказался глупее, чем она обо мне думала.

— Вижу, даже собственные легенды люди не сильно помнят, — покачала хозяйка лавки головой.

— Боюсь, именно эта часть легенд и отсутствует у людей. Когда вы говорите про королей и принцев, о том, что одни боятся, что их свергнут другие…

— Именно это я и имею ввиду, — подтвердила женщина. — Чёрное начало… тебе разве страшен этот обруч на шее? Или тебе страшны яды, что опасны для Ци? Можно ли подчинить твою волю или повлиять на твоё сознание? Нет, ведь так? Ты практически свободен от всего того, что может сдерживать других людей. А когда весь мир живёт по законам одной энергии, может ли он как-то повлиять на энергию противоположную? Что может остановить тех, кто неуязвим для подобного?

— Смерть? — сделал я попытку.

— Смерть, — кивнула она. — И больше ничего не остаётся, как убить тех, кого нельзя иначе остановить.

И тут у меня прямо в мозгу пиликнуло. Типа «диньк!», и всё неожиданно встало на свои места. Стало понятно, как при решении задачки, когда решение вдруг становится очевидным и логичным.

Я не то чтобы впал в шок или удивился настолько, что не мог теперь мыслить, но… правда была довольно оглушительной. Всё же такие подробности открываются не каждый день, и возникает мысль: серьёзно? Вот так обойтись с… нами?

Я нехотя для себя понял, что теперь ассоциирую себя с теми самыми людьми, которых перебили в секте Вороньего крыла.

— Вижу, тебя это не сильно удивило.

— Я… я предполагал, что всё не настолько чисто, как кажется, но чтобы так… А откуда вы знаете об этом всём, если даже людям неизвестно?

— А каким именно людям это неизвестно?

Действительно, а кому именно это неизвестно? Обычным людям, которым это и не положено знать? Каким-нибудь главам кланов и сект в империях, которые слишком заняты интригами между собой, и императорам, которые считают себя едва ли не властелинами мира и возятся лишь на своих землях? Тем, кому знать это необязательно и кто не сильно повлияет на ситуацию.

К таким людям явно не относился Вьисендо.

«Мне казалось, что от вас раз и навсегда избавились», — прозвучал его голос в моей голове, будто тот случай произошёл совсем недавно.

— Мир построен на крови, человек. Взгляни правде в глаза, если легенды не врут, если вас создали боги, рано или поздно…

— Рано или поздно творения восстают против своих создателей, — продолжил я мысль. — И чтобы этого не произошло, их надо уничтожить первыми.

Так вот что значило «Мы стражи свободы, последние стражи на своём веку воли мира от рабских оков»… Они считали себя последними, кто охранял свободу мира, и не позволял кому-то иному, типа богов, влиять на судьбу.

Тогда… что означало «кто узрел неправду мира»? В плане они раньше всех поняли, что великодушные боги, которые помогли победить демонов, сами оказались теми ещё ублюдками и пытались поработить мир, который сами же и спасли?

Ведь, получается, и война белых и чёрных начал не родилась на ровном месте из-за страха, что кто-то захватит власть. Вернее, как раз-таки она и родилась из-за страха, что кто-то захватит власть, но пошла отнюдь не от людей — они просто стали инструментами в этой расправе.

Или была ещё одна ложь?

— И всё же, откуда вы это знаете? — повторил я вопрос.

— Наверное, потому что я не человек? — ответила женщина. — Наш город появился ещё в незапамятные времена, когда человечество не погрязло в страшной войне друг с другом в неравной схватке. Мы жили под охраной прекрасного короля обезьян Сунь Укун, великого мудреца, равного небу, родившегося из камня, равного богам. Он был столь силён, что не было на него управы даже величайшим мудрецам, он постиг множество тайн и способностей, что могли захватить мир или же полностью его уничтожить. И когда пришли боги во время войны демонов, он стоял на страже нашего города, не дав той страшной трагедии коснуться нас. А потом не дал и воле богов заставить нас подчиниться и разделиться, как это было с людьми. Он выступил против них и одержал победу, ценой многих усилий. И тогда они согласились не трогать нас. Поэтому наша история никогда не прерывалась и не переписывалась, кто как помнил, в отличие от вашей.

— То есть у вас нет белого или чёрного начала? — решил я уточнить.

— Верно, у нас, как это говорят люди, великий предел, когда Инь и Ян живут внутри души в гармонии, дополняя её. Нам не чуждо развитие, однако оно идёт немного иначе.

— Как именно?

— Просто немного иначе, оно практически идентично белым началам. Думаю, я достаточно ответила на твои вопросы, чтобы ещё и не рассказывать про это.

— Можно ли задать ещё один вопрос? Последний? — попросил я.

— Ладно, задавай, человек, — согласилась она великодушно.

— Вы случайно не слышали о Вьисендо?

— От чего же, слышала, — кивнула она.

У меня аж потом пробило. Сердце учащённо забилось, как перед дракой, будто мне вот прямо-таки сейчас надо было сражаться с этим сраным Вьисендо. Я даже вперёд немного подался, чем, наверное, удивил хозяйку лавки, которая не совсем поняла моего интереса.

— И кто это? — спросил я.

— Не кто, а что. Это многолетняя трава.

…

Чего?

Глядя на моё удивлённое лицо, женщина решила пояснить.

— Многолетняя трава, она растёт в очень дальних странах, и я даже не видела её ни разу, знаю по книгам, коих сохранилось очень много от моих предков. Это многолетняя трава, которая распускается раз в год. Её используют для того, чтобы добиться равновесия ингредиентов в алхимических формулах.