Прошло, наверное, около двадцати минут, прежде чем мы дождались нужной температуры. После этого я выключил насос, обошёл ящик с другой стороны, где находились баллоны, после чего открыл вентиль на верхнем, с реагентом, и на нижнем, который на инструкции был помечен как клапан дренажной системы. Определить, какой объём вышел из объекта, не составляло труда — на дренажном баллоне виднелась тонка полоска, за которой медленно поднималась красная линия. Видимо, поплавок. Как только он показал литр четыреста миллилитров, я тут же закрыл один баллон и открыл другой, который был помечен как БОЦК. Так же дождался выхода литра четырёхсот миллилитров и закрыл оба клапана.

Всё, четыре этапа прошли, осталось три.

Следующим был запуск ритма. Уже на этом моменте у меня появились кое-какие подозрения. Нет, большинство терминов, да и, собственно, действий мне ни о чём не говорили, однако догадки, с чем же мы имеем дело, у меня появились, стоило только всё сложить.

— Чо дальше? — спросил Скрипка.

— Сейчас запустим ещё одну систему, — прогудел я.

Затаив дыхание, я надавил на красную из прозрачной пластмассы кнопку, которая тут же загорелась. Послышался весьма отчётливый щелчок, будто кто-то включил ещё один тумблер. Следом пошла кнопка, но уже зелёная, за которой послышался такой же характерный щелчок. Я ждал, затаив дыхание, ожидая хоть какого-либо подтверждения, что мы сделали всё правильно. А сколько ждать? Минуту? Две? Пять? А может все десять? Через сколько жать во второй раз?

Я решил отсчитать про себя тридцать секунд. Как только прошло время, вновь нажал на кнопку. А потом ещё раз. И так раз шесть, прежде чем послышался долгожданный сигнал. Причём последние несколько раз я жал через каждый пять секунд. Возможно, именно так и надо было делать сначала.

Теперь оставался самый важный и главный пункт — открыть эту капсулу и уже посмотреть наконец, что же хранилось столько лет внутри.

— Парни, давайте, — кивнул я. — Пора забрать приз.

— Если там приз, конечно… — пробурчал один из них недовольно.

— Ага, какая-нибудь тварь ещё вылезет, — поддакнул другой, но, тем не менее, двинулся следом открывать крышку.

Откупорить её, надо сказать, нам удалось не сразу. Пришлось обмотать вокруг него цепь и тянуть всем вместе, что сдвинуть намертво прикипевший вентиль. Но, как и приходится во всём мире, грубая сила смогла решить этот вопрос, стоило лишь постараться.

— Момент истины?.. — скорее самого себя спросил Сэндмэн, наблюдая за тем, как один из парней, готовый отпрыгнуть в любую секунду, наматывает на вентиль заново цепь, чтоб с безопасного расстояния докрутить её.

— Ты настолько веришь в то, что нас ждут проблемы?

— Почти уверен. Не зря же его так упаковывали.

— Как бы то ни было… — вздохнул я, наблюдая за тем, как один из наших раскручивал вентиль.

Вот послышался негромкий щелчок, словно кто-то открыл замок, и через мгновение круглая дверца распахнулась, явив всё то, что скрывалось за ней все эти годы. Мы все завороженно смотрели, не в силах нарушить повисшую тишину, хотя, конечно, нашёлся тот, кто смог прокомментировать общие чувства от открывшейся картины.

— Ну пиздец, я предполагал, что нас когда-нибудь повяжут, но точно не за такое… — пробормотал кто-то из-под противогаза.

Стоило люку открыться, как на бетонный пол потоком, как из открытой трубы, хлынула вода. Даже не вода, а что-то типа водянистого геля, судя по консистенции. И вместе с ним из капсулы на бетонный пол подхваченное потоком буквально вывалилось небольшое тело, которое, шмякнувшись об землю, так и осталась лежать на месте. Даже подходить не надо было, чтоб понять, что, а вернее, кто перед нами.

— Так, ну ясно, величайшие умы человечества и все ресурсы военной машины были пущены на решение одного важного вопроса — как заставить маленьких девочек не стареть, — пошутил Скрипка.

— Голод? Загрязнения? Геноцид? Неравенство людей? Не-е-е… сохранение лолькам их возраста.

— Типа попользовался и потом засунул обратно. На будущее.

— А машина называется «Мечта педофила». И слоган: «Сохрани лучшее на потом».

Шутки посыпались со всех сторон, да только это были шутки скорее чтоб разрядить атмосферу, которая стала несколько напряжённой. В принципе, пугаться было нечего, так как мы наконец поняли, что было внутри, однако никто до сих пор не представлял, насколько это может быть опасно. А то, что это опасно, в наших головах уже было нерушимой истиной.

Я первым подошёл к маленькому тельцу, потому что вот так стоять и пялиться на неё можно было очень и очень долго. Сразу осторожно повернул голову набок, чтобы девчонка не захлебнулась в воде. Было бы весьма обидно, если она просто захлебнётся в этом странном геле, пролежав в нём чёрт знает сколько лет.

На первый взгляд я бы дал ей от силы лет шесть, может семь. С каштановыми длинными волосами, совсем ещё мелкая, да и, к тому же, тощая. Ничего такого экстраординарного, что могло бы удивить или вывести из равновесия, не считая торчащих из её тела оборванных катетеров и проводов.

Первое, что бросилось сразу в глаза — прикрытый, абсолютно пустой взгляд. Я бы даже подумал, что это кукла или покойник, если бы не пощупал пульс. Девчонка была жива, но совсем не двигалась и даже не пыталась подать хоть какие-то признаки жизни. Просто лежала с едва заметно поднимающейся грудью и смотрела в никуда. Даже когда я потряс её за плечо, реакции не было, кроме той, что её вырвало этим же гелем, в котором она сейчас лежала сама. Даже вырвало её странно — небольшой спазм по телу, и из прикрытого рта хлынул поток геля, а на лице ни одной эмоции. Мне даже пришлось придерживать её, чтоб в собственной блевоте не захлебнулась.

— Вот и раскрыта тайна… — пробормотал я. — Как там с газом и радиацией?

— Да всё в норме, — ответил парень, подойдя с счётчиком Гейгера и проверяя капсулу. — Вообще в норме. Ни на миллиметр не сдвинулось.

— Чудненько… — пробормотал я, разглядывая «подарок».

Я даже не знал, что думать — передо мной лежала маленькая девчонка без признаков сознания, от чего даже спросить, как она, не мог. Куда её сейчас девать? Что с ней делать? Как и в любой непонятной ситуации, у меня появились вопросы, на которые пока не было ответа. И как всегда в подобных случаях, я просто начал делать то, что считал нужным и что требовалось решить сиюминутно.

— Скрипка, организуй душ, тащи сюда шланг. Заодно и это дерьмо с пола смоем. Сэндмэн, в грузовике есть печка?

— Да.

— Отлично, включи на полную, будем отогревать. И возьми что-нибудь из одежды. Так, а ты сгоняй сейчас в магазин и купи еды с… — я посмотрел на тело перед собой. — Купи какое-нибудь детское питание для маленьких и воду. Тоже для детей. И чеки не забудь! — крикнул я вдогонку.

Дело в том, что когда они что-то покупали на свои деньги, потом просто приходили и им это восполнялось как траты на нужды. Но некоторые идиоты умудрялись не брать чек или терять его, из-за чего расплачивались за свою глупость деньгами. И я, естественно, считал своим долгом уберечь их от этого и напоминать каждый раз, как они шли что-то покупать.

Помыв её под импровизированным практически ледяным душем с ещё одним человеком, я быстро вытер её и намотал всё, что было только под рукой — от футболок и носок до курток, после чего быстро потащил в кабину, где уже вовсю жарила печка. Теперь мне были приблизительно понятны все мероприятия, что мы делали. Почему подняли температуру, почему давали импульс и так далее. Видимо, гель сам по себе не замерзал и мог поддерживать отрицательную температуру. И она там, как в холодильнике, с остановленным сердцем и лежала. А потом запуск, её промывает реагентами, и вот она перед нами. Слегка отёчная, но вполне себе живая. И всё бы ничего, но она себя вела как труп — вообще не двигалась. Даже когда холодной водой мыли, на её лице ни один мускул не дёрнулся, лишь естественные реакции типа мурашек.