— Я не хотела рассказывать о ней, — спокойно ответила Нинг.

— Почему? — так же спокойно спросила Мэйлина, приглядываясь к ране, которую заставляла регенерировать быстрее.

— Тебе с самого начала или с этого момента?

— А причины молчания так сильно менялись?

— Да.

— Ну что ж, давай тогда с того момента, когда ты только узнала о ней, — спокойно предложила Мэйлина.

— Я посчитала, что поднимать шум насчёт этого слишком преждевременно. Думала сначала сама убедиться, что она та самая, и лишь потом сообщить другим. Я не хотела, чтоб получилось так, что подниму шум, а он окажется ложным.

— Почему не сказала потом?

— Она была у Томаса, он категорически был против того, чтоб она была в ковене. Я с трудом уговорила его обучать её.

— Нинг, ты знаешь же, кто она, и смолчала…

— А ты бы забрала её, разве нет? — ответила Нинг.

— Мы бы следили за ней куда пристальней, — ответила Мэйлина. — И обучение она бы получила иное.

— Но она не часть ковена, Мэйлина. Я дала слово, что не буду её втягивать как-либо в наши дела.

— И вот что из этого вышло.

— Я дала слово, — повторила Нинг. — Дала слово одному из наших. Никакого ковена, только обучение.

Они замолчали. Было понятно, что Мэйлина не довольна решением Нинг смолчать. Не довольна и тем, что девочка до сих пор не в ковене. Она была многим недовольна, но все эти недовольства упирались в правила. Железные законы, которые позволяли им существовать и которые не нарушались.

Дала слово — держи слово, особенно своим. А Томас был своим.

Мэйлина могла лишь сожалеть, что не оказалась рядом, чтоб как-нибудь иначе решить вопрос. А теперь они на руках имели маленькую сироту, которую некуда пристроить, и полуживой труп.

— Теперь мы можем забрать её в ковен, — Мэйлина всё равно не теряла надежды, ища другие способы.

— Томас жив.

— Его жизнь не отличается от смерти.

— Я дала слово, Мэйлина.

— Она опасна. Она могла тебя убить.

— Но не убила.

— Зато уничтожила квартал и подняла людей на уши. А если они будут раскапывать? Если они догадаются? — недовольно посмотрела на неё Мэйлина.

— До чего? Что это устроил картель? Что у него есть импульсники такой силы, что могут разрушить целый квартал? Все подумают на дома, не более, — упрямо ответила Нинг.

Каждая из них преследовала свои цели и отстаивала свои взгляды.

Мэйлина думала в первую очередь о ковене, о его сохранности, сохранности ведьм, что в него входили. Она не собиралась нарушать законы, но обойти их готова была, если это поможет ковену выжить. Девочка являлась явной угрозой, с которой надо было что-то делать. Нельзя оставлять бомбу на тротуаре, где ходят люди, при этом говоря: не твоё — не трогай.

Нинг понимала её мотивацию, но считала, что слово есть слово. Если закон есть, то он обязателен к исполнению. Она дала слово своему человеку, их брату, и нарушить его — плюнуть на закон, которого ведьмы придерживаются. А это чревато тем, что в следующий раз кто-нибудь будет исходить из того же, и этому будет не видно ни конца ни края. Потому лучше вообще не начинать.

— Как девочка? — вздохнула Мэйлина, не желая больше спорить. Правда была на стороне Нинг — пока дышит Томас, договор действует. Они могут лишь присматривать за ней теперь, чтоб не дай бог чего не вышло.

— Спит. Крепко спит. Вряд ли она сегодня проснётся.

— И что ты собираешься делать?

— То же, что и с Томасом — отдам обратно.

— А если они откажутся её брать? — прищурилась Мэйлина.

— Тогда мы и будем думать, — отозвалась Нинг.

В это время в городе орудовал ОБС. Он проходил ураганом по всем. Как и сказала Нинг, в первую очередь их взор пал на дома.

Естественно, никто не исключал картель, особенно если учитывать, что там было полно трупов боевиков и их техники — те явно ехали на встречу с кем-то. Но они, по мнению ОБС, были лишь жертвой того погрома. И в этом расследовании должны были послужить лишь ступенькой, чтоб подобраться ближе к дому, который, обладая силой, посмел устроить такой погром.

Практически сразу вся верхушка картеля села за стол допроса. Только Кассандра избежала этой участи — стол допроса сам приехал к ней. Но получить что-либо от картеля сотрудники ОБС не смогли — все твердили о тревоге, на которую все поднялись. Какую тревогу? Здесь версии всех сходились — на картель вероломно напали. Если конкретно, на босса. Копни ОБС чуть-чуть глубже, и их бы мог заинтересовать глава картеля с туманным прошлым, но ирония заключалась в том, всех интересовал его противник — один из членов дома Оливарес. Именно он, по мнению ОБС, имел интересы в таком погроме, как и ресурсы.

Всё получалось складно, просто и по списку — хотели убить босса, основные потери со стороны картеля, сам картель очень навряд ли мог обладать подобными силами, да и не стал бы он привлекать к себе столько внимания — зачем гадить на своей же территории? Он выглядел в этой разборке жертвой. А член дома мало того, что имел претензии к бандитам, он, ко всему прочему, ещё и покинул Сильверсайд, вернувшись на родину, где достать его было не то что невозможно, но близко к этому. А раз бежит, значит, виновен.

ОБС отпустила верхушку, так как ничего добиться больше не могла. К тому же, картель считался наименьшим из зол и играл скорее на руку, особенно после случившегося, когда каждого можно было схватить за шею. Ведь всегда лучше иметь свой криминал, который регулировал уровень преступности в городе, мог работать информатором и средством давления, не пускал других в город и который можно было в случае необходимости прижать.

Джек с хмурым лицом стоял перед больничной койкой, где буквально облепленный датчиками от аппаратов и весь в катетерах лежал его товарищ. Ситуация из ужасной стала ещё хуже. Теперь у них нет главы, ОБС неласково дала понять, что они все у них на карандаше, Фея до сих пор в больнице, а ведьма, долбаная ведьма, припёрлась к нему, чтобы сообщить совсем не радостные новости.

— А где Соня?! — сразу с наездом набросился он, когда эта… как её там, Нимб… или Ниг, передала, где можно забрать тело Томаса. — Где мелкая?!

— Она пока у нас. Ей надо прийти в себя, — невозмутимо ответила Нинг.

— Тащи её обратно! Какой, к хуям, прийти в себя!

— Чтоб она второй раз начала всё громить, но уже в центре города? — спокойно спросила ведьма.

— Не надо тут! — рявкнул он. — Вы, кошёлки, специально её забрали, а потом ищи-свищи! Томми, чьорт, не зря вам не доверял!

— Если бы я хотела её забрать, я бы не пришла к тебе и не сказала, где она и что верну её позже, когда девочке станет легче. Я бы могла сказать, что мы вообще её не нашли. Это во-первых. Во-вторых, мы спасли Томаса и…

— Да он как овощ! — воскликнул Джек.

— Но он пока жив.

— Пока жив! В том-то и дело, что пока!

— Мистер Гавранёк, он мог бы быть уже мёртв, если бы не я и мои сёстры. А теперь он может даже жить.

— Да это, чьорт, не жизнь! Он грёбаный, чьорт, овощ! Посмотри на это!

Он подошёл, повернул голову Томми к ней и открыл глаза.

— Он, сука, как мёртвый!

— Но он жив. Поэтому успокойтесь. София вернётся к вам позже. Что касается Томаса, то стоит порадоваться, что его сердце пока ещё бьётся.

— Вот именно что пока! Да он окочурится с дня на день!

— Тогда будем надеяться, что София стойко это перенесёт.

Так их диалог и закончился.

А когда Джек перевёз Томми в больницу, тут же объявилась ОБС. Объявилась, задала пару вопросов, убедилась, что его босс в сознание возвращаться не собирается, после так же быстро исчезли, не преминув напомнить, кому Джек должен быть обязан тем, что пока ещё не сидит вместе со своей женщиной. Джек едва сдержался, чтоб не ударить по морде этого придурка, который с улыбкой смотрел ему в глаза.

Вот так за один грёбаный вечер их схватили за яйца, и они потеряли своего босса.