Шлюнь медленно подошла к нему, присев рядом с практически поверженным противником, который смотрел на неё не с ненавистью, но с великим удивлением человека, который не мог не то что поверить, понять, что происходит. И за что с ним так обошлись.

— Почему?.. — хрипло спросил он, явно пытаясь вложить в это просто слово огромный смысл.

— Прости меня, — тихо ответила она, после чего подняла одну из моих гранат, и выдернула чеку.

Молнии озарили коридор, подавляя любую Ци в округе. Шлюнь только это и нужно было — она просто воткнула ему свой меч в сердце, заставив напоследок вздрогнуть со взглядом непонимающего ничего человека. Такие, как он, которые считают себя вершителями судеб и теми, кому позволено решать, кому жить, а кому умереть, никогда не смогут понять, как они сами оказались на месте собственных жертв.

Ещё один мастер умер, так и не увидев результата своих стремлений.

Остался лишь я да Шлюнь, которая ещё полминуты смотрела на свою, скорее всего, последнюю жертву, прежде чем взглянуть на меня.

— Ты рад, не так ли? — негромко спросила она.

— Мне просто тебя жаль, — ответил я так же тихо. — И рад, что я не на твоём месте.

Ей будто было достаточно этого. Шлюнь медленно встала, занесла меч на до мной и, как клюшкой, ударила рукоятью по голове, вырубая. Ну хоть не убила, и на том спасибо. Значит у меня были хоть какие-то шансы продолжить свой и без того короткий путь.

Янь сражался с иноземным божеством, когда почувствовал, что что-то поменялось. Он обернулся на мгновение к крепости посреди пустошей и тут же поплатился за это ударом щупальца, которое отправило его в полёт. Не долгий, но чувствительный.

Но это заботило его меньше всего. Он даже и не заметил этого. Куда более важно было то, что ещё один товарищ, ещё один человек, что шагал с ним бок о бок к тому, чтобы исправить ошибки предков, искупить вину и подарить будущее последующим поколениям сошёл с пути навсегда. Он потерял ещё одного родного сердцу человека.

Ублюдок, которого они считали лёгкой целью, продолжал свой кровавый поход, перешагивая их одного за другим, и одной судьбе известно, сколько осталось до того, как он всё разрушит.

Янь, пропитанный ненавистью обернулся к огромной твари и с новой силой, невиданной доселе, набросился на неё, обрушивая всё свою злобу, ненависть и… страх. Страх, что ничего не получится, страх, что ничто не остановит того, кто нёс за собой лишь разрушения и хаос.

Страх, что все их вековые труды были напрасны.

— Не напрасны… — прошипел он сквозь зубы, наконец отрубив одну из ног иноземного божества. Казалось, ярость прибавила ему тех сил, которых не хватало, чтобы свалить эту тварь с ног.

Он не позволит, чтобы его друзья умерли ни за что. Он не сдастся даже на грани смерти.

И ещё один удар, ещё и ещё. Обрушивая меч, как обезумевший, на тварь и снося всё на своём пути Янь уже видел, как сойдётся в последнем бою с тем, кто выступил против них. И он не отступит, положит жизнь за тех, кто в них верил.

Потому что в его жизни больше ничего не осталось.

Я вынырнул из темноты так же быстро, как и погрузился в неё. Никаких видений, воспоминаний или прошлого — вот я во тьме, а вот я открываю глаза и что вижу над собой?

Верно, потолок. Чёрный гладкий потолок, по которому танцевали блики небольшой масляной лампы, стоящей на старом деревянном столики, который словно был сколочен из мусора. А может так оно и было.

— Даже по прошествии стольких лет это место хранит множество секретов и скрытых ходов, — раздался тихий и усталый голос моей спасительницы-поработительницы Шлюнь.

Она сидела на таком же одиноком стуле с ровной спиной, будто отличница на уроке и неотрывно смотрела на пламя горящей лампы, которое танцевало, покачиваясь из стороны в сторону.

Если так подумать, то желай она моей смерти, я был бы уже давно мёртв, а значит меня убивать в обозримом будущем не собирались, что не могло не радовать.

Я осторожно попытался приподняться, но не сразу вспомнил, что рук и ног-то у меня нет. Да и тело было привязано цепями к столу, не давая с него даже скатиться на пол. Значит со мной ещё не закончили.

— Эм… Люнь…

— Ты единственный звал меня так, — негромко произнесла она. — Хотя это и не удивительно, учитывая то, что я читала о тебе.

— Читала обо мне? — хрипло переспросил я.

Она проигнорировала вопрос. Медленно, устало встала, выдохнув, после чего побрела ко мне, убрав с лица волосы. Сейчас Шлюнь выглядела немного безумной и уставшей. Человеком, который вкладывает последние силы просто для того, чтобы идти дальше. Много ли она так пройдёт? Я надеюсь, не очень.

Люнь подошла к бездонной сумке и медленно вытащила оттуда большую жемчужину, шар, антипод чёрному ядру, которые я когда-то в своё время усиленно поглощал. Покрутила его в руках, после чего положила на стол.

— Муй была одним из самых близких мне людей, пока её не стало, — негромко произнесла Шлюнь, всё так же глядя на огонь. — Может даже единственной, кто мне был поистине дорог. Моей девочкой…

— Я… сожалею, — негромко произнёс я.

— Конечно ты сожалеешь, ведь это не я привязана к столу, не так ли? — скривилась она. — Дай тебе возможность, и ты бы убился об меня в тщетной попытке отправить следом за остальными членами нашей пятёрки. Но этого не будет…

Из сумки следом она достала и кинжал. Кажется… кажется, я его помню… погодите-ка, а это не моя сумка случайно? Они все на вид одинаковые, но тем не менее.

— Я знаю, откуда ты знаешь о Мой Муй. Это столь же очевидно, как и то, что ты даже не знаешь, кем была Муй.

— Тем, кем ты дорожила?

— Её ждало блестящее будущее, я бы смогла обеспечить ей его, — негромко произнесла она, проигнорировав мой вопрос. — Но… жизнь распорядилась иначе. И вот я здесь, а она… — Люнь судорожно вздохнула. — А её давно уже нет. Муй говорила, что я однажды найду свой путь в жизни и стану той, кто изменит его… но она так его уже и не увидит. Я бы отдала жизнь, чтобы сохранить её ей. Я не должна была пережить её ни при каком раскладе. Видела бы Муй, кем я стала, чтобы она сказала? Наверное, что до сих пор любит меня и верит, что я сделаю верный выбор. Но во что же мы с тобой превратились, по итогу?..

— Ты мне никогда не рассказывала об этом.

— Я многого не рассказывала тебе. Не рассказывала никому. А теперь ты знаешь, — слабо самой себе улыбнулась она.

Она подошла ко мне с кинжалом и ядром, осторожно положив их рядом со мной на стол.

— Что ты собираешься делать? — забеспокоился я.

— Тебе будет очень больно, Инал. Как никогда прежде. Но разве не за этим ты пришёл?

— Не совсем… — протянул я напряжённо.

— За Ки, да. А любишь ли ты её так же, как я любила я Муй?

— Я пришёл вернуть Ки обратно любой ценой.

— И я не хочу повторять собственные ошибки, о которых буду жалеть всю жизнь. Мне хватило одной. Она ведь была мне не родной, но дочерью, а я… смалодушничала, когда надо было проявить стойкость. Отступила, когда требовалось стоять на своём. Ведь я знала, что нельзя отступать, а я всё равно…

Она вновь судорожно вздохнула, подняв голову, будто пыталась сдержать слёзы. Казалось, что она разговаривает даже не со мной, сама с собой, пытаясь в чём-то убедить или наоборот, утешить. И Люнь потребовалось минута или две, прежде чем она пришла в себя.

— Но теперь я не отступлю, — негромко произнесла она. — Теперь я знаю, какой мой путь, Инал. И тебе его тоже придётся пройти.

Она взяла кинжал и встал сбоку от меня.

— Тебе будет немного больно и сейчас ты почувствуешь небольшой укол.

И с этими словами она замахнулась кинжалом так, будто собиралась кувалдой клинья вбивать, после чего воткнула его мне прямо в район под ключицей! Небольшой укол? Ты где здесь небольшой укол-то разглядела, наследница Менгеле⁈

Но как оказалось, это было лишь полбеды. Вторая половина беды была, когда она резким движением, ломая рёбра и разрезая мышцы, просто дёрнула воткнутый кинжал вниз до самой печени.