Что Стрела может ожидать от жирного шестнадцатилетнего парня, который бегает-то с трудом, и испуганной девчонки с ребёнком на руках? Навряд ли чего-то дельного и опасного. Максимум: наглая самоуверенная перестрелка, минимум: попытаемся торговаться с ним. Да, я показал, что способен думать, и уже умудрился два раза улизнуть. Но уже ничего не поделаешь, остаётся лишь идти дальше и надеяться на самоуверенность противника.

В конце концов, мы же всего лишь дети, цветы жизни…

На её могиле…

Мы остановились во дворах пятиэтажек среди множества других машин и устроились на сидениях, кто как мог. А на ночь, чтоб не замёрзнуть, не стали глушить машину.

Сирень устроилась на переднем сидении и прижала к себе младшую сестру, которая поскуливала во сне и даже немного плакала. Я же разлёгся на задних, как мог — никак, спинка сидушки никак не хотела опускаться.

Такой сон не мог хорошо сказаться на нашем состоянии, что и неудивительно. Спать сидя или лёжа на маленьком раскладном автомобильном кресле вдвоём не очень удобно. Тело затекает и болит, будто спишь на камнях. Но учитывая насыщенность сегодняшнего дня, это была одна из самых удобных моих ночей, которые только бывали в моей жизни. Я уснул, стоило мне просто закрыть глаза.

А проснулся от того, что кто-то щекотал мне под носом. С трудом открыл слипшиеся глаза, несколько раз проморгался, чтоб хоть немного вернуть ясность зрению, и увидел перед собой девчонку с улыбкой до её мохнатых торчащих из-под волос ушей. Она перебралась ко мне на второй ряд и с видом, словно ничего интересного в жизни не делала, водила кончиками волос под моим носом.

— Вот ты мелкая… — пробормотал я, на что её улыбка стала ещё шире. — И тебе с добрым утром…

Я зевнул так, что едва не вывихнул себе челюсть, а девчонка успела засунуть мне в рот палец и быстро его вытащить, когда я захлопнул рот. Вот же неугомонная.

— Как звать тебя, ушастая? — я аккуратно почесал её за пушистым ухом, от чего она… завибрировала. Кажется, нечто похожее было и у Сирени, когда она обнимала меня.

— Сьюзи, — пискнула… даже не пискнула, а тявкнула она, жмурясь, словно я её щекотал. — Сьюзи я.

— Сьюзи? Красивое имя. Как у тебя дела, Сьюзи?

— Хорошо, — девчонка тут же смутилась, словно я спросил что-то постыдное.

Покраснела, опустила голову и быстро-быстро забралась под бок к своей сестре на переднее сидение, прижавшись к ней поближе. Сирень же, словно действуя по привычке, как бы навалилась на неё, накрыла собой, обняв и прижав к себе, и что-то пробормотала. И вот из-под такой вот защиты на меня смотрели маленькие пронзительные изумрудные глазки.

Милая девочка.

Я подмигнул ей, и мисс изумрудные глазки углубилась в объятия старшей сестры, позыркивая на меня оттуда, словно волчонок.

Сирень же вновь начала вошкаться, бормоча во сне:

— Чего тебе неймётся… — и прижала сестру к себе ещё плотнее, от чего та едва слышно тявкнула, словно какой-то щенок.

Когда я смотрел на них, мой взгляд сам собой цеплялся за её оборванное ухо. Вот тебе и сестра… Этот шрам будет всю жизнь напоминать Сьюзи, кем была сестра и что она едва не сделала из-за желания жить лучше. Память о той жизни, которая будет лучше всякой фотографии напоминать Сьюзан, через что они прошли.

Я прождал ещё около часа, прежде чем Сирень проснулась. Причём проснулась довольно необычно: резко открыла глаза, после чего неожиданно села, словно и не спала совсем. Она обвела взглядом машину, после чего задержала взгляд на своей сестре, которая всё жалась к ней.

— Опять что-то учудила? — хмуро спросила она меня.

— Щекотала под носом, — сдал я её без зазрения совести.

— Оками всегда непоседливы в детстве, — взъерошила она её волосы на голове. — Такие уж мы все.

Сирень словно оправдывала её, будто я ругался или обвинял их в чём-то.

— Да все дети такие, — пожал я плечами. — Ма рассказывала, что я был ещё тем мелким бесёнком.

— Будь ты оками, — усмехнулась Сирень, — был бы настоящим дьяволом.

— Возможно. А теперь давай выезжать. У тебя интернет на телефоне есть?

— А что?

— Надо снять квартиру.

— Зачем?

— Надо. Только надо выбрать правильную квартиру. Но перед этим закупиться одеждой, так как в таком ходить нельзя, — указал пальцем я на её ногу. — Тебе обработать ногу не нужно?

— У таких, как я, очень сильный иммунитет, не беспокойся, — отмахнулась она. — Мы куда более выносливые и живучие, чем обычные люди.

— Хорошо… Ладно, хорошо. Тогда давай пока за руль. Надо найти какой-нибудь невзрачный магазинчик и купить одежды.

Так мы и сделали. В это время было очень много машин, среди которых мы могли спокойно затеряться. Я специально сел чуток пониже на втором ряде, чтоб меня было хуже видно, но и не прятался, чтоб в случае чего не возникло вопросов. Сирень же посадила рядом с собой сестру.

Мы выехали в плотном потоке машин, буквально теряясь в нём, и двинулись ближе к центру города, где можно было найти разнообразные магазины. Искали мы что-то типа небольших торговых точек, где можно прийти, быстро купить, переодеться и уйти. Особенно это было важно Сирени.

Патрульных машин в городе было действительно много, а радио только и кричало о том, что случилось вчера ночью. Но ни один полицейский не остановил нас. Все они лениво, как я мог судить, бросали взгляд на Сирень и её сестру, после чего переводили его на другие машины. Меня даже не замечали. Да и заметишь тут в таком плотном быстро двигающемся потоке кого-нибудь.

Поэтому мы смогли доехать до рынков уровня дёшево и сердито, где Сирень, серьёзно наказав Сьюзи не баловаться, быстро вышла из машины и ушла к рынку. Что удивительно, её сестра сидела, практически не двигаясь, пока Сирень не вернулась, уже переодевшись в новые джинсы, пуховик и кофту. Мне она купила большой уродливый пуховик с мехом и что-то типа широких рабочих брюк.

— Прости, не знала размер, поэтому взяла на глаз.

Зато на мой глаз они были очень даже маловаты.

— Были вопросы?

— Да, нужно ли мне ещё что-нибудь? — усмехнулась Сирень. — Ладно, толстый, примеряй и поехали дальше. У тебя вроде как есть план, верно?

— Толстый! Толстый-толстый-толстый! — начала дразнить меня Сьюзи, от чего заслужила тяжёлый взгляд Сирени и тут же умолка, немного сжавшись.

— Послушай сюда, смелая мелочь. Ещё раз такая выходка, и я тебе уши оборву, ты поняла?

Та лишь молча закивала.

— Так ты же тоже меня называешь толстым, — заметил я.

— А у тебя с этим какие-то проблемы, Тара? — тут же набычилась Сирень, расправив плечи.

— Нет, никаких, — не обратил я внимания на её выкаблучивания.

Ну если ей нравится пытаться показывать себя сильной, почему я должен как-то это осуждать. Пока не мешает, пусть хоть колёса у машины лижет. Но только не при людях. Куда более интересно, что в пуховик и брюки я кое-как влез. Честно говоря, изначально я очень сомневался в своей способности это сделать, но, как выяснилось, за последнее время я схуднул. Вот честно, даже не заметил, от чего приятно удивлён.

Дальше по плану у нас была квартира.

Воспользовавшись телефоном Сирени, я начал лазить в поисках подходящей квартиры. Лазил долго, с чувством, толком и расстановкой, от чего Сирень успела сбегать в какую-то забегаловку и купить нам покушать. Я, честно говоря, не испытывал голода, но всё же заставил себя съесть всё.

— Зима не зима какая-то… — пробормотала Сирень. — Снега вообще нет.

— Говорят, что и не будет. В этот раз бесснежная.

— Плохо… А то бы всю эту грязь можно было укрыть чистым белым снегом, — кивнула она на асфальт, который у бордюров был уже давно утрамбован землёй и в некоторых местах блестел замёрзшими грязными лужами. — Серость убивает.

— Я думал, что убивают пули, хотя могу и ошибаться, конечно.

— Умник, что ли? Ты вообще какой-то дерзкий, Тара, ты не заметил?

— Да, заметил, а теперь не мешай, пожалуйста.