Но даже так Янтарное Крыло терпеливо и мягко продолжал их опрашивать, одного за другим.

Он глаза и руки своего грандмастера, он не может его подвести — эта мысль вселяла в его сердце огонь, который заставлял его монотонно и терпеливо искать подсказку. И когда казалось, что надежды уже нет…

— Она управляла блестящими птицами, — неожиданно сказал какой-то мальчишка, когда Янтарное Крыло разговаривал с его отцом.

— Что-что?

— У неё были блестящие птицы, — повторил мальчишка.

— Блестящие птицы? — Янтарное Крыло присел перед мальчишкой, не обращая внимания на то, что подол его одеяний сразу испачкался в пыли. — Это звучит очень интересно и необычно. Она ими управляла?

— Она махала на людей чем-то и сдувала.

— Вот оно как, — улыбнулся Янтарное Крыло. — У тебя зоркий глаз, быть может ты вспомнишь, чем она махала? Не торопись, подумай.

— Дощечкой.

— Дощечкой?

— Ага, такой… как… как круглой.

Круглой дощечкой… блестящие птицы, которыми управляют… Если предположить, что издали сложно разглядеть, что у неё в руках, но это похоже на круглую дощечку…

Что может быть круглым и плоским, как дощечка?

Доска для листов, чтобы писать? Или…

«Веер», — неожиданно осенило его.

Это мог быть веер. И…

Янтарное Крыло почувствовал, как покрывается потом.

Он не был дураком и потому был руками и глазами своего грандмастера. Веер, который может сдувать дома на своём пути, и блестящие птички, которыми можно управлять. Веер с клинками — одно из оружий, коих не так уж и много, пусть они и не уникальны. Женщина, которая мастерски управляется веером…

Янтарное Крыло не мог сходу сказать, как много людей владеет веером и достаточной силой, чтобы принести столько разрушений, но вряд ли их будет много. А значит, надо было просто найти всех известных последователей с этим оружием и вычислить, кто мог помогать мальчишке и зачем.

А потом уже выйти и на самого мальчишку.

Ну а пока…

— Я хочу, чтобы призвали всех самых сильных последователей нашей секты, — твёрдым голос сказал он своему помощнику. Их секта находилась не так далеко от столицы, а значит, теперь не возникнет проблем, что у них окажется недостаточно сил. — Этот подонок где-то в городе, практически рядом с нами, и теперь ему не уйти. Он наверняка попытается сбежать по воздуху, а значит…

Вопрос времени, когда они их найдут.

— Их не нашли, — негромко сообщил глава секты Пань Кианфан, отец Шан и муж Сянцзян. Он стоял в комнате дочери, сложив руки за спиной и смотря в окно на город, который, словно улей, проснулся ранним утром, готовясь к новому дню. — Они где-то в городе, но мы их не можем найти.

— Почему же, у нас столько людей и сил, но… — начала было его дочь.

— Но город большой, а мы не всесильны. А учитывая то, что произошло… У нас и так были не самые лучшие отношения с сектой Великого Изумрудного Ока, а теперь они могут ухудшиться во сто крат. Если всплывёт, что наша Сянцзян устроила этот погром.

Волновал ли его погром в городе?

Кианфан мог, не кривя душой, сказать, что нет. Люди, обычные люди, которые бегали у их ног, как муравьи, интересовали его не больше, чем сами муравьи. Куда больше его заботили отношения между кланами и сектами.

В той перепалке погибло много людей, но это не беда — с императором всегда можно договориться. Их смертный мир слаб и алчен до ужаса, и всегда можно заплатить, предложить свою силу, свою помощь, людей и знания — всё то, чем не обладают простые люди. Им большего и не надо.

Но вот секта Великого Изумрудного Ока… Чудо, что больше ни одну из сект не задели. И всё же…

— Дорогая… что же ты натворила… — выдохнул он.

— Я не верю, что она на это способна, — ответила Шан. — Просто так напасть и начать всё крушить…

— Если твоя мать под контролем этого подонка, как сказал тот человек по имени Бао, она способна на всё. Не только уничтожить улицу, но и весь город. Ей это под силу, будь уверена, она очень сильный последователь.

— И она не может сопротивляться ему? Я не верю!

— Ты даже не представляешь, дорогая, как много сил существует в мире, кои нам даже не ведомы, — ответил отец мягко. — Поэтому никогда не говори, что что-то может быть невозможным.

— А я ведь видела его, видела его в библиотеке… я могла его остановить…

Шан винила себя, винила за свою глупость, за свою слепоту, что не смогла узнать оружие своей матери, что не смогла догадаться, буквально соединив всё в одну линию. Всё было как на ладони, а она… всё упустила.

— Ты не могла знать. Сколько таких вееров в мире?

— Но моя мать…

— Всё будет в порядке. Она в здравом уме не стала бы такого делать и здесь ни при чём. Я уверен, что, когда мы их найдём, всё прояснится. Секте Великого Изумрудного Ока нужен мальчишка — они получат мальчишку.

— Как долго мы будем его искать?

— Рано или поздно он себя покажет. И тогда мы будем уже готовы.

В этот момент в глазах Шан недобро загорелись язычки пламени, и сейчас, с этим блеском в глазах, она как никогда была похожа на свою прекрасную мать, с которой её нередко сравнивали.

Для неё теперь тот мальчишка стал личным врагом, и разгорающаяся ярость требовала найти его первой, чтобы покарать за всю ту боль, что он успел уже причинить их клану. Её семье.

— О боже…

Я аж сел, едва не пробив головой балку над собой. Сердце колотилось так, что казалось, даже Зу-Зу услышит.

— Что-то случилось? — глянула на меня Люнь. — Приснился кошмар?

— Ага… мне приснилось, что я работаю в Пятёрочке охранником и меня грабит Зу-Зу… — я посмотрел на хлопающую глазами Люнь и понял, что сейчас несу какую-то дичь. — Не бери в голову, я ещё не проснулся…

— Я вижу… — кивнула она медленно.

Меня подняло аж посреди ночи, если верить лунному свету, который пробивался между досок. Сянцзян посапывала рядом. Клубком около неё устроился и Зу-Зу, который приподнял мордочку, посмотрел на меня, типа фиг ли не спишь, и лёг обратно.

Кажется, я начинаю сходить с ума от постоянного чувства преследования…

Шёл уже четвёртый день, и легче за это время как-то не стало, хотя иного я не ожидал. Как после случившегося в городе ввели усиленные патрули, так они и остались. Небо продолжали контролировать всякие личности, а на воротах стояла бесконечная стража, шмонающая всё и вся. Выбраться было практически невозможно. Радовало одно, в городе было легко спрятаться…

На утро у нас был рис.

Мы ели молча. Вообще, настроение было не самым радужным, если честно, учитывая обстоятельства. Постоянное чувство преследования угнетало, вызывало желание забиться в самый угол и не вылезать. От каждого шороха просыпаешься с дрожащим сердцем, вдруг за тобой, а ещё…

А ещё у меня только что енот засунул лапу в мою плошку и вытащил горсть риса!

— Эй! — шикнул я на него негромко, но тот его за щёку и в угол. Вот же…

— Мне кажется, он стал чуть больше, — негромко заметила Сянцзян.

— Ага, главное, чтоб не в ширину, а то мы его не унесём из города.

Вновь повисло мучительное молчание, стоило только напомнить про наши реалии.

— Юнксу, я не хочу пугать, но… — начала медленно Сянцзян.

— Но они могут и не снять это отцепление с города, — кивнул я, понимая, к чему она клонит.

— Очень долго могут не снимать, — поправила она меня. — Ведь сложности контролировать небо нет, нас сразу заметят, и людей будет достаточно, чтобы взять в этот раз нас.

— Откуда знаешь, что у них достаточно? — задал я логичный вопрос.

— Я же вспоминаю что-то тоже, — улыбнулась Сянцзян, будто извиняясь.

— А ты не вспомнила, зачем нужен тот чайник? — спросил я про лампу Алладина, но она покачала головой.

Ситуация такова: мы можем долго здесь сидеть, но и они так же долго могут ждать и караулить, держа город полностью под наблюдением, пока мы где-нибудь да не появимся. Я не могу сказать точно, прочёсывают ли они столицу или нет (насколько такое вообще реально), но точно могу сказать, что на улицах у них точно кто-то да есть. И достаточно просто один раз попасться на глаза кому-нибудь из них, и наша песенка будет спета.