Это всё было вторично. Мне нужны были деньги, которые хотел отдать Алекс, и в этом плане нам было не по пути. Даже понимая, что он мой лучший друг, и не бросься я на него, он бы не выстрелил, так же приходит понимание, что наши цели диаметрально противоположные. И тут стоит вопрос — или я, или он. Его Мари против моей сестры.

А ещё правда в том, что будь на его месте я, то, скорее всего, поступил бы точно так же ради своей сестры. Своя рубашка ближе к телу, и защищать мы будем в первую очередь то, что дорого нам.

Алекс стоял ко мне практически спиной, целясь в Малу. Это был мой единственный шанс, и я, не обращая внимания на боль и отсутствие воздуха в лёгких, тихо присел, готовясь на него броситься. Но то ли он почувствовал, то ли услышал шум, Алекс начал резко оборачиваться ко мне.

Я бросился на него.

Это был мой самый быстрый рывок. Вряд ли я смогу повторить так ещё раз даже просто потому, что у меня просто уже не осталось сил. По крайней мере сегодня.

Он обернулся, сразу целясь в меня из пистолета, но не успел выстрелить. В тот момент, когда ствол был уже направлен в мою сторону, я поднырнул под руку, сжимающую её, и врезался в Алекса. Выстрел грохнул уже за моей спиной. В дверь начали уже куда более беспринципно тарабанить и что-то говорить, но я уже не слышал. Врезался с Алексом в стену, буквально давя его между собой и бетонной стеной, от чего весь воздух вышел из него за мгновение.

Но он отнюдь не потерял боеспособности. Удар пистолета пришёлся куда-то в затылок, и я едва не потерял сознание. Отстранился, прижав руку с пистолетом к стене, и получил удар по лицу уже левым кулаком. Один, второй, третий… В голове и так темно, а ещё и удары сыпятся на лицо. Но иногда в такие моменты ты вспоминаешь то, что тебе когда-то говорили. Просто всплывает, словно ты всегда об этом и думал до сего момента.

И я вспомнил, чему меня учил отец. Поэтому после третьего удара быстро отвёл голову и со всей дури ударил его лбом в лицо.

Послышался хруст, что-то брызнуло мне на лоб, а удары прекратили сыпаться мне на голову. Второй удар лбом, и сопротивление стало слабее. Третий удар — он вообще перестал сопротивляться.

Но и я бить больше не могу, вот-вот сам потеряю сознание. Поэтому хватаюсь за пистолет, резко выкручиваю, вырывая его из рук… И Алекс цепляется за него руками, не давая отобрать. Пытается ударить меня в пах, но попадает по животу. И так несколько раз. Я же резко дёргаю его на себя, после чего наконец вырываю ствол. И тут же падаю, когда он ныряет под меня и буквально выдёргивает из-под меня мои ноги. Роняю пистолет, который улетает чёрт знает куда.

А Алекс набрасывается сверху и начинает что есть сил бить меня. Мне остаётся только прикрывать голову руками, из-за чего ему не очень удобно доставать меня ударами. После этого он поднимает голову и вновь бросается за пистолетом, но в последний момент я его хватаю за ногу, от чего Алекс растягивается на полу. Быстро встаю одновременно с ним и обмениваюсь ударами по голове. Но, в отличие от меня, он куда более лёгкий, пусть и более быстрый.

Мы обмениваемся ударами много раз, и пусть он быстрее, я куда лучше держу каждое попадание в голову, чем он, потому наступаю, даже не пытаясь прикрываться. Бью, бью, бью, постоянный напор, не давать ему передохнуть и отступить. Моё преимущество лишь вес, поэтому просто давлю его.

А потом резко бросаюсь вперёд, когда он вновь уходит в защиту, врезаюсь и валю на землю. Теперь уже я сверху, и ему меня точно не сбросить. Он пытается защищаться, пытается душить меня, а потом тянется к глазам, но я его опережаю. Хватаю за голову и начинаю вдавливать большие пальцы в его глазные яблоки. Всё сильнее и сильнее. Очень скоро он начинает орать благим матом и хватается за мои руки в попытке оттянуть их от лица. Но у него ничего не выходит.

В какой-то момент я чувствую, как мягкие, но довольно плотные шары под моими пальцами лопаются. Буквально уменьшаются в размерах, пропуская в себя мои пальцы. Чувствую, как пальцы погружаются всё глубже и глубже в тёплую кроваво-белую жижу. Алекс кричит, не переставая, оглушая меня в замкнутом помещении. Пальцы упираются во что-то твёрдое — кость с обратной стороны глаза.

И тогда я приподнимаю его голову и со всей дури бью затылком об пол. Один удар, второй… после него он перестаёт кричать. Потом третий…

На четвёртый удар я слышу лишь хруст костей. Сочный, яркий, словно кто-то от души хрустнул пальцами. Алекс обмяк в моих руках, превратившись в куклу и окончательно перестав показывать признаки жизни, а под его головой начала растекаться кровь. Я ещё до конца даже не понимаю, победил я или нет, почему бросаюсь к пистолету, хватаю его, оборачиваюсь и целюсь. Стреляю.

С обратной стороны его головы вылетает кровь вместе с мозгами и костями прямо на пол. Это выглядело со стороны, словно кто-то наступил на тюбик с пастой и оттуда вылетела краска.

А дверь тем временем уже вовсю сотрясается, и скоро её точно выбьют. Только сейчас я обратил внимание, что к нам не стучатся, а ломятся.

Дело труба, если мы отсюда не будем выбираться. Я быстро огляделся в поисках люка и нашёл его под столами с деньгами. Ни на секунду не задумываясь, перевернул их, освобождая люк, после чего подбежал к Малу.

— Ходить можешь?

— Да, но… кажись, мне кранты… Он прострелил мне живот…

— Давай, подползай, пока я буду открывать люк.

Благо здесь есть ручка, чтоб приподнять его и откинуть, что я и делаю. После этого хватаю пачку банкнот на нужды и помогаю Малу спуститься вниз.

Дверь затрещала. Начал вываливаться кирпич из стены. Ещё несколько ударов, и её просто вынесут.

— Быстрее! Прыгай давай! — я быстро переводил взгляд с Малу на дверь. Не выдержал, схватил ручной фонарик с пола и быстро полез за ним. Бросил прощальный взгляд на изуродованный труп Алекса, почувствовав, как в груди кольнуло болью и грустью. Правда в том, что он поступал так же, как и я — всё ради тех, кто тебе дорог. А когда такие пути пересекаются, выйти сможет лишь один.

К тому моменту, когда я настиг Малу, он уже коснулся земли ногой.

— Ни черта не видно и опять под землёй… — пробормотал он.

— Давай, запрыгивай, я смогу нас унести отсюда.

Он даже не пытался спорить, лишь забрался ко мне на спину, после чего я побежал. Побежал так быстро, как мог, держа в одной руке пистолет, а в другой фонарик, который выхватывал из темноты полуразрушенный коллектор заводского комплекса. На полу виднелась грязь и тина, уже замёрзшая из-за низких температур, что знатно облегчало нам задачу по передвижению.

Едва мы пробежали метров пятьдесят до первой развилки, как позади послышался грохот. Подозреваю, что они только что выбили дверь. Долго же ломились. Или же дверь очень прочная. В любом случае, я свернул вбок и вновь побежал. На следующем перекрёстке я окончательно потерял силы.

— Теперь ты сам иди, давай. Можешь обхватить меня за шею.

— Они сейчас бросятся за нами в погоню, — пробормотал он.

— Естественно. Они уже бегут за нами, идём.

Малу даже не потребовалось обхватывать меня за шею. Он сам смог добежать до следующей развилки, пусть и стоило это для него огромных усилий. Практически сразу за поворотом мы обнаружили лестницу наверх — самые обычные железные скобы, вбитые в стену. По ним мы и поднялись наружу. Топот преследователей слышался уже совсем близко, когда я начал подниматься наверх, буквально подталкивая Малу.

Мы, наверное, разминулись с преследователями буквально на секунду, потому что, когда я наконец вылез и резко перекатился в сторону, услышал прямо под люком их голоса. Они так громко топали и разговаривали, что буквально оглушали сами себя. То, что они не прислушивались к обстановке, было их главной ошибкой и нашим спасением.

— Дальше побежали? Влево, вправо, вперёд?

— Побежали бы вперёд, мы бы увидели.

— Или наверх полезли? — предположил первоначальный голос.