Помимо всего прочего, я отдал распоряжение Джеку поднимать людей. На его вопрос: «Против кого идём?», я ответил, что мы идём защищаться. А на вопрос: «От кого именно?», поведал укороченную историю о том, что случилось на домашнем фронте и как это коснулось нас.

Логичным вопросом был:

— А мы потянем? Не, в смысле, пидорка-то мы потянем, но если он начнёт диверсии устраивать, как тот хер, будет пиздец как несладко. Мы же не можем сунуться на территорию дома. Разве что только бомбу сбросить прямо на них.

— Нам и не надо никуда соваться. В данный момент мы лишь наблюдаем.

— Нас могут поиметь. Он-то будет выскакивать, бить нас по яйцам, а потом прятаться, а мы туда и не сунемся.

— Вот поэтому и нужно побольше соколов на границе территорий этих Уиллеров. Чтоб если он выйдет с территории, мы знали об этом и были готовы. А когда он наговнит, наших бойцов было достаточно, чтоб задержать его, прижать и убить.

— Его дом этого просто так не оставит.

— Плевать на его дом. Он далеко. Пока придёт сюда, пока попытается развернуться, пока вступит в столкновение с нами… Война на чужой территории всегда опасна и трудна.

— А если тоже попросят протекцию?

— То мы будем думать над этим уже по ходу дела. А пока наша цель — Маркус и его команда, если таковая имеется.

Но для начала я бы хотел попробовать поговорить с ним.

— С этим хуем? Да он зассыт прийти, этот чмошник.

— Не зассыт. Его защищает местный дом, так что он будет в полной уверенности, что в безопасности.

— И ты его хочешь в этот момент убить, да?

— Нет. Война с домом — это последнее, что нам нужно, — покачал я головой. — По крайней мере пока он не сделал первого шага. Всё просто, если судить по плану. Пока он не делает шагов, мы их тоже не делаем. Как только он начинает действовать, мы через некоторое время вновь предлагаем встретиться и уже тогда убираем его.

— Ты же сказал, что дом его в обиду не даст.

— К тому моменту всем будет понятно, зачем здесь эти гости из дома Оливарес. И если мы убьём его, дом Уиллеров может и не пойти на нас войной. Зачем ему портить отношения с криминальным миром, который станет ему потом вставлять палки в колёса, из-за дома, который использовал их для собственных опасных игр. К тому же, мы попробуем договориться.

— Но могут и пойти войной, да? — спросил Джек.

— Да, могут и пойти, — согласился я.

— Бля, нам будет туго тогда.

— Будет. Но никто не говорил, что будет просто.

Джек замолчал. Что-то обдумал, после чего спросил:

— Слушай, а ты не думал отдать Марию? Я в смысле не говорю, что так нужно поступить, — тут же поднял он перед собой руки. — Я лишь предполагаю все варианты. И отдать её — не самый худший, верно?

— Но ты знаешь, почему я не поступлю так, верно?

— Потому что любишь?

— Да. Но есть и вторая причина, Джек.

— Э-э-э… ну… нас буду считать опущенными, — предположил он.

— Что-то в этом духе, — кивнул я. — Один раз уступили, пусть даже и перед домом, и все остальные будут думать, что нас можно прогнуть силами и угрозами. Репутация, Джек, это тоже очень важно. Если все будут знать, что мы готовы зубами защищать своё, многие в следующий раз не рискнут с нами связываться, даже несмотря на то, что мы слабее. Это как человек, который боится укусов того же хомяка, хотя может раздавить его. Страх получить в ответ. Но прогнёмся сейчас, и вернуть репутацию будет сложно.

— Всё сложно!

— Я уже и не помню, когда было легко, — облокотился я на спинку стула. — Хотя я немного не прав, последние месяцы, особенно летние, шли на удивление гладко.

— Чёт мне ссыкотно с домом связываться, Томми.

— Знаю. Это из-за привычки, условного рефлекса, что дом всегда сильнее и всегда будет в выигрыше. Когда тебе на протяжении всей жизни вбивают в голову, что дома — это сила, которую надо бояться и уважать, ты так и будешь делать. Причём это вбивают нам сами дома, чтоб легче было управлять.

— А ты бы не хотел сам вступить в дом?

— Нет, не хотел, — покачал я головой, но потом задумался: «А правда ли я так считаю?». — Хотя знаешь, быть в доме — быть у власти, Джек. Это по принципу — своя рубашка ближе к телу. Мне не нравится, когда дома давят на меня, но сам бы я это делал спокойно. Знаешь, как говорят? Лучше я, чем меня.

Первым делом перед любой войной надо попытаться договориться. Люди даже не представляют, сколько можно было бы избежать проблем, будь они чуток сговорчивее. Ссоры, споры, ругань, драки — практически в большинстве случаев они происходят из-за недопонимания. И это недопонимание можно решить обычной беседой. Понять, что конкретно человек хочет, зачем ему это и так далее, после чего предложить своё решение проблемы, будь то улаживание конфликта материально или иным способом, если речь идёт об оскорблении и прочей ерунде. Так что я не видел ничего зазорного в попытке договориться с этим Маркусом, прежде чем ситуация наберёт обороты.

Уже зная, где находится наш гость, я отправил туда посыльного, которого можно было отнести к нейтральной стороне — почте Сильверсайда. Предложение было простое — встретиться и обсудить ситуацию. Я уверен, что он тоже cогласится со мной увидеться по одной простой причине — этот Маркус сам хочет решить всё без шума и как можно проще. А что может быть проще, чем договориться с тем, кто, по идее, удерживает Марию здесь?

Сейчас у него было не так уж и много вариантов.

Первый — надавить на Марию, чтоб она совершила жертву и ради меня огласилась на сделку. Это довольно просто, так как если Мария разорвёт отношения, то и я как бы за бортом. Даже если я буду трубить о наших отношениях, моё слово не будет котироваться, так как Мария всё же аристократка, и если она скажет — я его не знаю, значит, так оно и есть. А вот мне могут надавать за порочащие её имя слова.

Второй — украсть Марию. Тут всё проще, но остаётся само сопротивление от Марии и я. Одна будет ему компостировать мозги, не теряя надежду. Я же буду вставлять палки в колёса, трубя о том, кто она для меня. Это сорвёт весь план, потому Маркус так точно не поступит.

Третий — убить меня и забрать Марию. Тогда никто со стороны не будет уже вмешивать в его дела с Марией, и кто знает, как он промоет ей мозг, учитывая, что моя смерть может подкосить девушку.

И четвёртый — договориться со мной. Если я пошлю Марию, то тогда уж точно проблем не возникнет. Считай, третий вариант, только Мария моим кидком будет раздавлена, что только сыграет ему на руку. К тому же её можно будет убедить, что так лучше для всех.

Первый вариант провалился — Мария мягко послала его, разбив нос. Значит, следом идёт четвёртый вариант с попыткой договориться уже со мной. И только после этого будет третий вариант с моим убийством. Второй он точно не будет использовать, так как это заранее проигрышный путь.

Маркус не пытался спрятаться. Да и зачем ему это было нужно? Мы оба прекрасно понимали, что под покровительством сильного дома я ему просто ничего не смогу сделать. Именно поэтому на моё приглашение поговорить он ответил положительно, показывая, что меня не боится. Не испугался он приехать и в место, которое я назначил для встречи. Ресторан, где много людей, чтоб избежать каких-либо проблем. Здесь и он в безопасности, и я, так как среди нас нет дураков, которые начнут бойню рядом с обычными людьми в центре Сильверсайда.

По крайней мере я на это надеюсь.

Маркус, как и положено аристократу, пришёл вовремя, одетый в простую, но стильную молодёжную одежду. Пришёл без сопровождения, намекая, что ему нечего бояться и он здесь только поговорить. Он шёл вальяжно, с гордо поднятой головой, но совсем не вызывающе. Почему-то по нему прямо-таки было видно, что он аристократ, хотя я и не мог сказать почему. Может потому что я уже это знаю? В глаза сразу бросился небольшой шрам на правой щеке и когда-то глубокий порез над левой бровью. Предположу, что это осталось с той самой войны, о которой рассказывала Мария.