Юбка практически была обычной полоской ткани, которая просто висела на бёдрах, это даже мини-юбкой язык не поворачивался назвать. Над лобком была вытатуирована стрекоза, которая, наверное, что-то значила в их мире. Ещё несколько татуировок на животе, одна над бровью и две больших во всю руку, напоминая мне чем-то татуировки якудзы.
Она шла с уверенным лицом, поглядывая на меня из-под бровей и не переставая улыбаться.
— Стой, — уверенно, но спокойно сказал я. — Я хочу знать, что при тебе нет оружия.
— Откуда я могу знать, что у тебя тоже нет ствола, кроме того, что между ног болтается? — ответила на радостно, будто только и ждала момента спошлить.
— Мне не выгодно тебя убивать.
— Трусливый девственник, — ответила она громко и, продолжая улыбаться, сбросила с себя джинсовый пиджачок, после чего крутанулась на носочках, показывая, что за спиной ничего нет.
Девица знала, что делает, и оделась так не потому что тупа, а потому что упивается своей силой, творя то, что хочет. По принципу: хочу — хожу голой, хочу — хожу шлюхой, хочу — хожу бизнес-леди. Она создавала образ дикой и безбашенной особы — примерно такие и могут взять власть в банде, где правит культ силы.
— Ну как тебе моя одежда? Может проверишь все мои места? Знаешь же, девушки проносят там иногда даже пистолеты. Заодно узнаем друг друга поближе.
— Я верю, — невозмутимо ответил я.
— Ну давай же. От тебя пахнет девственностью даже сейчас, когда ветер дует в другую сторону. Мой долг просто обязывает исправить это недоразумение и сделать из тебя мужчину.
Когда я слышал её голос в трубке, то думал, что она ненормальная, но сейчас я вижу, что она просто играет. Играет со мной и пытается получить от этого удовольствие. Наверняка она так же издевалась над жертвами, дразня их, а может ради забавы действительно принося удовольствие, прежде чем отправить на тот свет. У таких мораль — отсутствующее слово в словаре. Больше подойдёт отмороженная. Единственный способ её обломать — игнорировать.
А потому сразу к делу.
— Где деньги?
Глава 124
— Деньги? Ну ты и скучный… — отмахнулась она и опёрлась на перила. — Классный видок, да, мальчик?
— Ты не сильно старше меня.
— Прости-прости, дурацкая маска мешает мне разглядеть твой ебальник, что ж поделать, — прищурилась она. — Что ты прячешь там под своей маской? Боишься, что твоё красно личико своим грязным взглядом запачкаю?
— Хочу сохранить анонимность.
— Есть чего бояться? Иди сюда, я тебя успокою, — помахала она мне рукой.
— Спасибо, но я воздержусь. Где деньги?
— О, деньги здесь, вернее, там, — махнула она рукой. — В машине. Видишь тех трёх тёлочек? Они стоят на месте, не двигаются, так что расслабь свои яйки, никто вас не обходит и не собирается их раздавить. Отсюда отлично всё просматривается, а дорога, ближайшая дорога, ведущая в обход моста, чёрт знает где.
— Хочу закончить побыстрее.
— О, а как же мои слова о том, что надо растягивать ожидание? Забыл уже? Томное ожидание конца, чувствуя всё напряжение момента перед тем, как пуф! Всё выйдет… Триумф силы и наслаждения… удовлетворение… приятная усталость… И вот оно… ты медленно расслабляешься и валишься рядом, чувствуя теплое тело… Ой, прости, тебе же это незнакомо! Моя ошибка, — улыбнулась она.
— Мы можем стоять здесь сколько угодно, но…
— Деньги, деньги, деньги… Знаешь, ты как грязная шлюшка, которая хочет трахнуться с кем-нибудь. Хоть с кем-то, даже если это будет собака, — она вытащила золотой буквально кричащий о вульгарности своей владелицы мундштук, сигареты и закурила. — Буду звать тебя потаскушкой.
Я сейчас её ударю. Обычно оскорбления меня не сильно трогали, и я мог не обращать на такое внимания, но здесь почему-то во мне аж полыхало всё. Если бы здесь был кто-то из моих людей или её, я бы скорее всего так и сделал, чтоб не ударить в грязь лицом, потому что на такое надо отвечать сразу. Возможно бы даже, несмотря на выгодную сделку, пристрелил на месте, так как в этом мире репутация — это всё. Но сейчас никого рядом не было, а мне было необходимо провести её и получить деньги с амуницией. И я был готов проглотить своё раздражение, чтоб довести это до конца.
— Заканчивай уже, — сказал я куда более холодно, чем до этого. — Давай деньги, и я дам тебе координаты.
— Ой-ёй, ты не хочешь прозвища? — захлопала она глазами. — Ты знаешь, что перед действием идёт прелюдия? Это обязательная часть…
— Без разницы.
— О-о-о… разница есть. Это как большой и маленький, мальчик. Тебе не понять, но девушка сто процентов поймёт, о чём я.
— Где босс? — не выдержал я. — Тот, что должен быть у Бабочек? Почему вместо себя она послала… тебя?
Моё раздражение и презрение буквально сквозило сквозь слова, потому не почувствовать их было практически невозможно. На них девка лишь улыбнулась.
— Потому что теперь я босс Бабочек, — улыбнулась она.
Тц… Хотя я догадывался изначально об этом.
Я видел фотографии прошлого босса, так как она была одной из наших целей, но никто не мог её достать. Однако по тому, что я знал, она была рассудительной и очень уравновешенной женщиной, которая умела принимать адекватные решения и идти на уступки, если в этом была необходимость. Даже война началась не сразу, а лишь после того, как мы очень сильно насолили бандитам.
Эта же… хотя я могу представить, как она пришла к власти и заставила слушаться. Неадекватность порождает страх, как и жестокость. Одному свету известно, что там она учудила, пока пробивалась на верх. Но в чём я был уверен, так это в том, что ни прежнего босса бабочек, ни её приближённых уже нет в живых или же их состояние хуже смерти. Глядя на эту девку, которая назвалась в первый раз Ишкуиной, я бы мог спокойно выбрать второй вариант.
— Ну как-то так, — улыбнулась она. — Старый босс… она, конечно, знатная блядь, любая другая нашей профессии обзавидуется, но управленец никакой. Так что я ей нашла более подходящее место.
— Стесняюсь спросить, какое, — пробормотал я. Кто меня за язык тянул, непонятно, но всё же я сказал это.
— В Африку, — улыбнулась она. — В такую страну, что… м-м-м… ей точно понравится. Будет сутки напролёт заниматься своей любимой работой. Но ты не думай, я никогда не забываю о своих и иногда вспоминаю о ней, представляю, каково теперь ей там. А теперь, возвращаясь к нашим маленьким делам… — девка подошла ближе. — Ты так напряжён… чувствую, что прямо лопнешь от негатива ко мне. Знаешь, мой долг — расслаблять таких, как ты. Я сделаю это как подарок за то, что выбрал нас в качестве покупателя.
— Мне не нужно…
— Ударь меня.
Я не сразу понял, что она просит.
— Что, прости?
— Ты слишком напряжён, — она стаяла уже в паре сантиметров от меня и от неё пахло каким-то запахом… мягким и тёплым, если так можно сказать, возбуждающим. Хотелось вдохнуть этот запах полной грудью…
Я отшатнулся назад с неожиданно ускорившимся сердцем, которое погнало кровь по жилам. В голову ударило лёгкое возбуждение, что странно. Что-то не так, девка какая-то не просто отмороженная — она больная на голову. Сумасшедшая.
— Напряжён до предела, и мне, как девушке, привыкшей успокаивать беспокойных и гипервозбуждённых, больно смотреть на это. Ударь меня.
— Ударить… тебя?
— Ударь меня. Ты же это хотел сделать, мальчик, влепить мне, верно? От души ударить эту суку по ебалу, чтоб она больше пасть свою не раскрывала, — она оскалилась. — Давай же, ударь меня.
— Иди к чёрту.
— Ударь меня или сделки не будет, мальчик, — она прямо светилась непонятно почему. — Тебе надо ударить меня, иначе ты ничего не получишь. Никакой сделки не будет, и денег тебе не видать, как своих ушей.
— Ты сумасшедшая… — пробормотал я.
— О да, конечно! — выдохнула она и расхохоталась.
Теперь я уже боялся её. Я думал, что после троллей, оборотней и вампиром с призраками меня ничего не удивит и не испугает, уж тем более человек. И речь не об обычном страхе, а об животным, необъяснимом, сильном, кричащим, что перед тобой что-то иное, выбивающееся из всех понятий. Но тут оказывается, что это далеко не предел.