— Матч-реванш? — сделал я попытку.

— Утащить за собой всех остальных. Такова природа человека, такова его суть — если ты не можешь что-то победить, то ты пытаешься уничтожить это вместе с собой. Война закончена, кровь пролита, и ничего не вернёт этого, однако остаются те, кто готов добить всё оставшееся, лишь бы отомстить. Те, кто готов пролить кровь заново, лишь бы отыграться, потешить своё самолюбие, и им плевать, сколько жизней это унесёт.

— А ты типа за мир?

— Я пытаюсь сохранить то, что осталось, — коснулся Вьисендо груди ладонью. — Пусть проигравший, но мир, где живут люди, там, где рождается жизнь, там, где у будущих поколений есть шанс обрести счастье. А есть те, кто готов бороться и дальше за свободу, проливая кровь раз за разом. Повторить прошлое ещё раз, лишь бы удовлетворить собственные желания.

— Так ты подстелился под тех, кто вторгся, — выплюнул я эти слова. — И всё ради чего, ради власти?

— Ради того, чтобы у таких, как Мимань и Киаолиан, было будущее, — ответил он. — Ты осуждаешь меня, но взгляни на себя. Я делал страшные вещи, я убивал сотни людей, я в порывах ярости творил страшные вещи, кровь на моих руках не засыхает. Это будет преследовать меня до конца моих дней, и как бы я ни раскаивался, мне придётся жить с этим, и даже так это всё ради того, чтобы люди продолжали жить. Ради того, чтобы равновесие сохранялось. А что ты? Ты прошёл этот путь, убил стольких людей ради чего? Ради… мести? Ради себя любимого?

— Не пытайся выставить меня ублюдком, говна ты кусок, — схватился я за меч, но так и не вытащил его. — Тебе же плевать на других! Ты решаешь проблемы, как тебе удобно, с оттяжечкой, давишь тех, кто тебе не может дать сдачи, потому что такой крутой и сильный. Нравится чувствовать власть? Но едва нашёл соперника по силе, как тут же верещишь, что это всё ради общего блага! Так чего же ты просто не попросил отдать тебе Ки?!

— И тем не менее я сделал это ради того, чтобы спасти миллионы, а ты ради мести. Подставил Мимань, убил столько людей в столице Ёхендхая, тащишь за собой команду, теперь пытаешься втянуть в это Киаолиан, и всё ради того, чтобы отомстить мне. И кто из нас подонок после этого?

— Я не убивал людей лишь потому, что они могут быть опасны.

— И ты бы не выбросил из лодки одного человека, чтобы остальные девять не ушли на дно из-за перегруза? — хмыкнул он, внимательно вглядываясь в меня. — Выбросил бы, не так ли? Так почему ты осуждаешь меня? Лучше спасти то, что ещё можно спасти, чем безрассудно бороться и потерять вообще всё. И такие, как Люнь Тю, её шайка и хозяин, не разделяют моих взглядов. Им нужна Киаолиан. Поэтому я спрашиваю тебя ещё раз, если тебе дорога Киаолиан, скажи, где Люнь Тю. Спаси её жизнь.

— Я не знаю, где Люнь Тю, — ответил я холодно.

Вьисендо долго смотрел на меня, после чего усмехнулся.

— Пусть будет так. Но знай, ты принёс вместе с собой смерть. Мир не лишится ничего, если погибну я, но если они дотянутся до Киаолиан… Все эти смерти будут на твоих руках.

Он развернулся и двинулся в сторону лестницы обратно наверх, когда я задал ему в спину вопрос.

— Что за инициация, которую должна пройти Ки?

— Это чудо, которое заслужил этот мир, — ответил Вьисендо, не обернувшись. — Но ни ты, ни я этого уже не увидим. Пришло время совершенно других людей, и нам среди них нет места.

— Мы это ещё посмотрим… — пробормотал я, глядя ему вслед, после чего посмотрел на стену. — Есть что-то знакомое, Люнь?

Но она смотрела не на стену, она смотрела на меня, будто пыталась что-то разглядеть и не могла.

— Что случилось?

— Эм… ничего, просто… — она отвела взгляд.

— Просто что?

— Ты действительно будешь мстить?

— А тебя тронули его слова?

— Нет, но я волнуюсь за тебя, Юнксу, — ответила она. — Когда он рядом, тебя будто раскачивает из стороны в сторону, словно тростник, который вот-вот сломается. Он на тебя плохо влияет.

— Скоро он не сможет вообще ни на кого влиять, — хмуро ответил я и огляделся. — Так что, помнишь что-нибудь из того, что он рассказал?

— Нет, ни капельки, — покачала она головой. — Все мои воспоминания обрывочны, и, скорее всего, часть осталась с прежней Люнь.

— Понятно… —протянул я. — А что насчёт прежней Люнь? Что за хозяин, на которого она работает?

— Я не знаю, — покачала она головой.

И я был склонен ей верить. Мы были достаточно долго вместе, чтобы между нами было особенное, своё доверие. Ей не имело смысла скрывать что-то от меня, я не скрывал ничего от неё, да и не мог по факту.

И что перед нами теперь было со слов Бао?

Собственно, картина этого мира, его прошлого и настоящего, а заодно и всего, что привело его к такому состоянию, немного прояснилась.

Я был действительно прав, не было никаких демонов, не было никаких злобных существ, которые напали на этот мир. Были просто люди, самые обычные люди, которые, как я понимаю, и владели паровыми технологиями. Все эти странные постройки, машины в хранилище и многое прочее — это то, что осталось после них.

Они жили, строили будущее на пару, радовались жизни, а потом пришли боги, сущности, которые решили захватить власть. Почему они просто не вторглись в этот мир и силой не подчинили всех, я так и не понял, но для захвата мира они создали этот путь Вечных и наделили людей возможностью культивации. Так и появились чёрные и белые начала. Кто-то согласился на это, а кто-то нет, и вот появилось разделение между теми, кто стал идти по пути вечных, и теми, кто остался человеком.

Если Вьисендо нигде не соврал и передал всё, как это было, то война вспыхнула именно потому, что каждый видел в другом угрозу, где по итогу победили культиваторы. И всё это с подачи неизвестных богов, что решили захватить мир.

И вот, прошлые хозяева жизни побеждены, а на остальных оказался ошейник в виде культивации. Каким-то образом боги, видимо, могут управлять миром через эту культивацию, пути Вечных, раз, со слов Вьисендо, все они стали рабами. И теперь Вьисендо является своеобразным представителем воли богов, делая всё, чтобы мир был ровным и спокойным без кипеша.

Но убили из прошлого мира, как я сейчас понимаю, далеко не всех. Кто-то из старой школы всё же остался, какое-то подпольное сопротивление, которое хочет дать сдачи богам и сбросить с себя их управление.

И именно к ним относится пятёрка мастеров, включая Уню Люнь Тю.

Они хотят революции, вернуть всё как было и избавиться от власти богов, а Вьисендо не хочет, как он мне заливал, нового кровопролития и выбрал путь существования под протекцией богов. И в центре всей этой эпопеи стоит Ки, которая по какой-то причине особенная и нужна всем.

Жаль, что я не на все вопросы получил ответы, но теперь хотя бы стало понятно, откуда у проблемы ноги растут.

Кроме того, что меня ещё заинтересовало в их истории, так это кое-какая деталь на этих великих картинах сражений прошлого.

Здесь деталей было очень много, на этой настенной живописи, и можно было увидеть некоторые интересные моменты, как, например, скафандры древних: большие железные круглые доспехи с пушкой и баллоном за спиной. Отдалённо похожий, но тем не менее, если ты знаешь, о чём речь, сразу поймёшь.

Вот и я вижу людей, которые типа борются за добро, а вот с этой странные каракули — это изображены типа демоны. Смерти, убийства, города… ну здесь всё ясно и понятно, короче.

А вот это что за чёрт такой со стороны людей, который тоже борется против демонов?

Я внимательно рассматривал такого чувака с четырьмя руками и каким-то светом во лбу, чья рожа почему-то напоминала мне ту пугающую голову из компании «Вид», которую крутили по телеку иногда. Такой типа мутант с аурой и странным, нехарактерным для людей телом, будто художник промазал с пропорциями конкретно. Хотя другие люди выглядят нормально…

— Люнь, а это что за чёрт такой? — указал я на местную разновидность чудовища.