— Так, ладно, я понял. Тогда я хочу, чтоб наёмники ждали отмашки, понял? Только после приказа.

— Да. А ты скоро вернёшься? — с какой-то надеждой спросил он.

— Не знаю, честно. Сейчас дел по горло. Ты набрал людей? Я знаю, что прошло мало времени, но всё же.

— Прошёлся ещё по знакомым. Я нашёл людей, но некоторые имеют связи с картелем.

— Отметай их, остальных приглашай. А уличные банды?

— Ну… мы тут прижали небольшую группу из угонщиков машин. Один из них знакомый одного из бойцов. Десяток парней и две девчонки. Ещё какие-то школьные вышибалы, которые курят и бухают, пытаясь строить из себя настоящих гангстеров, — последние слова он произнёс с презрением.

— Ладно. Набирай как можно больше. Нужна сотня, пусть свои помогут тебе в этом, чтоб быстрее встроить их в общий строй. Что по поводу больницы?

— Девушка согласилась. Двенадцать штук. Сегодня всё будет.

— Отлично. Очень хорошо, — кивнул я, хотя видеть этого он не мог.

Вообще, я бы предпочёл быть там, но, к сожалению, не могу сейчас рваться и туда, и сюда. Чуть позже, как выберусь с Французом, обязательно навещу их и проверю, что да как там, однако… Я боюсь, что без меня там или всё растащат, или захватят власть. Причём и то, и то вполне вероятно, так как невозможно играть на двух полях одновременно.

С другой стороны, Ни Соломон, ни директор фирмы не нанимает мелких работников лично. Они так же выбрали доверенных лиц, а те уже набрали людей на своё усмотрение, и они не обязаны присутствовать и видеть в лицо каждого из нанятых. Вот и мне, по идее, не обязательно набирать лично каждого человека, так как у меня уже есть люди, что займутся этим.

Я уже жду не дождусь, когда эта нервотрёпка кончится.

— Кстати, пока ты на связи, — продолжил Джек, — у меня вопрос. Список, который ты дал. Там были Легат и Центурион ещё, нам действовать?

Речь шла о людях Соломона, которых надо было сразу убрать, чтоб не возникло трудностей у Бурого для продвижения наверх.

— Я дам знать, когда начинать. Ещё вопросы?

— Фея спрашивала про то, не закажет ли твой глава сам людей, — речь шла о Соломоне и наёмниках.

— Пока нет, слишком самоуверен из-за импульсников, которые при нём и которые могут проредить половину организации.

— Окей, так и передам ей. А ты когда вернёшься? — вновь начал он спрашивать. Как маленький ребёнок, ей богу.

— Как смогу, Джек, и не уверен, что мы встретимся до окончания всего этого.

— Понятно… Ладно, я буду пока заниматься этой ерундой. Давай, жду звонка.

Так выглядел первый разговор. Остальные были лишь сверкой сведений, что у нас были на руках, да встречей с группой, чтоб напомнить, кто здесь главный.

Дело оставалось, как говорится, за малым. Теперь мне оставалось лишь дать отмашку, чтоб все начали действовать: захватили финансиста и убрали некоторые цели, отсутствие которых обезопасит Бурого и облегчит ему жизнь. А после того, как Мачо будет почти повержен, ещё одну отмашку, чтоб зачистить боевиков картеля, и вот останется только сам Бурый. Плюс я готовил списки людей из картеля, которые должны стать целью уже для моих бойцов. Правда, сделать это было проблематично, так как вся информация по ним была исключительно у Соломона. А значит, и получить её я смогу лишь после его штурма. Более того, я должен буду присутствовать там. Надеюсь, Сэндмэн выдрессирует своих так, чтоб они смогли убрать цели.

Во всей этой операции важно было прихлопнуть Соломона до того, как он поймёт, что вся война между нами и Мачо лишь дешёвый фарс — мы жгли склады, квартиры и стреляли друг в друга лишь для виду. Узнай он, что мы заказываем наёмников втихую на его голову, и нас, скорее всего, перетрут жернова картельского правосудия. Единственной нашей силой были самоуверенность Соломона и внезапность. Ударить до того, как он успеет защититься. Потому все сидели и ждали часа «Х», который расставит все точки над «i». Это не значило, что мы бездействуем, наоборот, все усиленно готовились, просто скрытно, чтоб в нужный момент наступить другому на горло.

Бурый был уверен, что Мачо наймёт три группы наёмников: одну большую, общую с Бурым, для взятия Соломона, одну для устранения нас и ещё одну для защиты себя любимого. В ответ Бурый тоже покупал дополнительно две группы наёмников, для атаки Мачо и для защиты. При этом, как он утверждал, Мачо сто процентов отправит только одну группу наёмников в атаку, и сделает это первым сразу после Соломона. Вторую же оставит при себе для защиты от нападения.

Контрмерой Бурый собирался сделать иначе: двумя группами защититься, взяв в клещи пришедших наёмников, а после этими же двумя группами атаковать Мачо и в численном преимуществе взять того. И уже только после этого пройтись по оставшейся верхушке картеля — людям Соломона, что могли помешать Бурому перехватить власть и кому он не доверял. Однако в этом деле я собирался ему помочь и убрать несколько особо опасных персон, что могли создать нам проблемы.

И получалось у нас, что это будет война наёмников, которые будут орудовать за нас. Первым делом прихлопнем Соломона, потом лейтенанта и только в конце верхушку картеля, после чего уже никто не оспорит место Бурого.

Мне же оставалось ждать своей минуты и нанести контрольный удар. Мои люди проредят боевиков картеля, тем самым снизив численность бойцов, после чего моя группа поддержки окажется самой большой, и остальным не останется ничего другого, как просто присоединиться ко мне. Никто уже не скажет, что я слишком молод, и не попытается меня сместить, видя силу.

Было ли мне стыдно по поводу того, что я собираюсь сделать? Сложно сказать, так как я больше волновался о будущем плане, и это вытесняло все мои душевные терзания. Как бы самому не помереть.

Хотя я лукавлю, некоторые моменты, которые мне придётся пережить, меня действительно беспокоили. Я надеялся разрешить их мирно, однако гарантий никаких не было. Оставался лишь вопрос, готов ли я пойти на это ради себя или же стану жертвой?

Ответ был для меня очевиден как дважды два. Но от этого легче точно не было.

Да, две недели затишья, когда мы просто ждали отмашки Бурого, ждали, когда наконец всё решится. Решится моя судьба, судьба Бурого, близнецов и всех тех, кто как-либо связан с наркокартелем. Будет действительно много крови.

Почти год назад я был каким-то обычным парнем, жирным, замкнутым и любящим книжки. Теперь я торчу на наркотиках, убиваю людей и собираюсь биться за картель. Мне семнадцать лет. Если бы кто-то сказал, что меня ждёт такое будущее, я бы рассмеялся и сказал, что он отличный шутник. Теперь мне не смешно. Какая-то нереальная история стала вполне себе настоящей.

Позже Бурый сообщил, что Гребня скончался в больнице от ран. Знал ли он правду или же поверил врачам на слово, я не знал, однако Француз был единственным, кто косился на меня изредка, видимо, подозревая неладное. И всё равно ничего никому не сказал.

Что бы Француз ни говорил и как бы ни пыжился, страх за свою жизнь и жизнь своей семьи никуда не делся. Куда более забавно то, что если бы он пришёл к Бурому с повинной и во всём сознался сразу, ничего бы этого не было. Скорее всего, Бурый бы простил его. Но он испугался и скрыл. Не пришёл и потом, когда я начал его шантажировать. Потому что боялся. И при всей своей бравой речи о том, что я предаю людей, жертвуя ими ради себя, сам Француз предавал их ровно так же, предпочтя свою жизнь их.

Так что здесь нет невиновных, каждый успел согрешить и заслужить смерть. Поэтому каждый из нас имеет как равные права на жизнь, так и равное наказание смертью. Все мы виноваты, и говорить, что кто-то лучше, а кто-то хуже — просто смешно и лицемерно.

И всё же мне совестно. Действительно совестно из-за того, что придётся сделать. Я очень надеялся, что всё обойдётся, но не строил иллюзий. А взгляд сам собой возвращался к близнецам.

— Итак, друзья! — хлопнул в ладоши Бурый, созвав нас в зале. Мы все расселись по столам для вскрытия, ожидая от него вестей и уже предвкушая скорое начало, когда всё решится. Словно были командой по футболу и готовились к финалу в мировом чемпионате. — Я знаю, что последние месяцы были просто адовыми. Мы страдали, потом страдали ещё немного, после чего страдали ещё несколько раз. Кому-то досталось больше, кому-то меньше. Но теперь финишная прямая.