Но с другой стороны это был повод путешествовать дальше. Я даже почувствовал какое-то чувство, будто вновь открываю для себя неизведанный мир. Ты не знаешь где находишься, не знаешь, куда идти, что делать — словно в первые дни моего пребывания в это мире. Только на этот раз я подготовлен и готов к приключениям и открытиям.

К тому же здесь мы день за днём продвигались по девственно чистым, нетронутым людьми лесам, смахивающим на сказочные, неспеша вставая на привал и снимаясь, будто остались одни в мире. Да, может с одной стороны и скучно, однако с другой — это и есть путешествие ведь! Ни жаркой погоды, ни отравленного воздуха, ни жутких насекомых или песка в самых интересных местах! Поели, поговорили, разошлись по делам, а потом собрались и двинулись дальше.

Так мы преодолели пару речушек, прошлись через луг, где Бао собирал всякие ингредиенты, а Зу-Зу гонял кроликов, побывали в роще, где Совунья и Лисица на пару набирали со стволов деревьев сок, а потом нажрались и просрались от ягод, которые я нашёл.

А Стрекоза и Джа вовсе, судя по всему, первый раз лес видели, с огромным интересом исследуя его. Вот уж точно для кого это был совершенно другой мир, так это для них, тех, кто кроме песка и камня ничего другого никогда до этого не видел. Особенно выделялась Джа — если Стрекоза пробовала на зуб всё сама, но вторая больше предпочитала подойти и спросить, типа:

— Что такое? — бросил я взгляд на гриб, который она протягивала мне на ладони. — Не знаешь, что это?

— Нет, Юнксу.

— Это гриб. Что-то типа… растения, которое можно кушать иногда.

— Это растение можно кушать, Юнксу? — спросила Джа сразу.

— Это… надо спросить у Бао. Он вроде эксперт по подобному, — огляделся я в поисках упомянутой личности.

Джа так и поступила: пошла к Бао, чтобы вернуться через несколько минут с ответом.

— Он сказал, что если я хочу ближайший день провести на корточках, могу смело есть их горстями.

И так с каждым интересующим её предметом. Подходила, скромненько спрашивала, что это, уходила, чтобы вернуться вскоре с новым вопросом, словно ребёнок, который познаёт мир. При этом она выглядела действительно как любознательная школьница, готовая впитывать всё новое, что выглядело… довольно мило. Даже Бао ей не отказывал, пусть иногда и предлагал нажраться чего-нибудь, что было по свойствам как слабительное.

Так мы и двигались где-то полторы недели в неспешном темпе до этого дня.

— Нормально, — огляделся я, когда мы нашли место для привала. — Ладно, сильно не разбредаемся, всё как обычно. Зу-Зу, точи когти, скоро пойдём на охоту.

У нас уже все дела были давно распределены между друг другом. Кто-то готовит хворост, кто-то охотится, кто-то обустраивает лагерь или следит за местностью. Главное было не расходиться далеко, чтобы в случае необходимости можно было за секунды добраться до любого. Это было главным правилом, которое я установил. На меня оно тоже распространялось, но лишь потому, что я должен был успеть протянуть ногу помощи в случае необходимости.

Разве что во время охоты мне приходилось нередко уходить подальше, но там уже все держались в куче.

— Я за хворостом, — сразу предупредила Чёрная Лисица.

— Если что, кричите, — сказал я, шутя, но в каждой шутке…

— Обязательно, ­— ответила она невозмутимо и удалилась, скрывшись за стволами. Лисица вообще любила одна побродить, как я заметил.

Совунья тоже не сидела без дела. Оглядевшись, она сбросила сумку и принялась раскладываться.

— Бао… — кивнула она нашему пленнику, расстилая спальники и натягивать тент, если вдруг пойдёт дождь.

— Да-да… — вздохнул тот, начав помогать к ней.

Джа тоже присоединилась к ним, усевшись подготавливать костёр в то время, как Стрекоза, как девушка с довольно специфическими особенностями бдела, чтобы никто не подкрался близко. И всё, все заняты делом. Здесь самым главным правилом было погромче закричать при любой маломальской опасности, чтобы я услышал, а я услышу, уж путь будут уверены.

Ну вот и отличненько.

Я, словно довольный отец, который нашёл всем своим деткам занятия, кивнул пушистому и направился в лес, окинуть взглядом округу на наличие следов местной живности. Сейчас, когда вокруг всё дышало жизнь, можно было позволить себе кушать каждый день свежее мясо. Правда…

Правда в этот раз что-то было пустовато вокруг.

Нет, реально, на этот раз было как-то скудно на следы, да и на животных. Обычно сразу кто-то найдётся, кого-то заметим или увидим следы, а тут мы обошли вокруг лагеря, и ни я, ни Зу-Зу не обнаружили чего-нибудь подходящего для охоты. И это было не так странно, как подозрительно.

— Зу-Зу, знаешь, о чём я думаю сейчас? — спросил я негромко, прислушиваясь к себе, чтобы обнаружить источники жизни. — У меня два варианта.

Судя по его мордочке, Зу-Зу прекрасно понимал, какие именно. Потому что, если диких животных мало, то это значит что или тварь где-то рядом, голодная и опасная, или люди недалеко, что всех выловили в округе. Обычно тварь хуже, но это правило работает далеко не всегда.

— Надо бы, наверное, немного поменять наше место, отлететь подальше на всякий, а то мало ли…

Мало ли что.

Только договорить я этого не успел, так как тишину леса разрезал женский визг, заставив смолкнуть птиц. Настолько громкий, что не услышать его было очень сложно. Но что ещё хуже, я даже знал, кто его издал, пусть и первый раз слышал, чтобы она так визжала.

Чёрная Лисица…

— Зу-Зу, лагерь сторожить! — крикнул я, тут же сорвавшись с места и пулей помчавшись на визг.

А тем временем к первому визгу добавился второй, более тонкий, но не менее громкий, однако на него уже я не обратил никого внимания. Теперь я был полностью сконцентрирован лишь на одном.

Я шёл убивать, и осталось понять, кого именно.

Всё произошло пусть и не внезапно, но довольно неожиданно.

Лин любила в последнее время прогуляться по солнечному лесу одна. Она почти всегда вызывалась пойти за хворостом для костра, чтобы просто оказаться в лесной тишине с собственными мыслями, чтобы её никто не трогал.

А подумать было о чём.

Её время, как мастера, уходило.

Глядя на то, каким стал Юнксу, Лин понимала, что теперь она не более, чем пятая нога у лошади. Слишком слабая, уже не в состоянии чему-либо новому его научить, она прекрасно осознавала, что скоро Юнксу, которого, можно сказать, растила с нуля, совсем перестанет в ней нуждаться. Понимая, что научила и передала ему практически всё, что умела сама, Лини сама чувствовала теперь себя совсем бесполезной.

Да и была ли она хорошим мастером? Смогла ли сделать из него настоящего не последователя, но сильного человека? Благодарен ли он ей, как говорит, или в душе затаил злобу за её жестокие методы обучения, когда она ему в буквальном смысле палкой вбивала знания, которые были необходимы, чтобы выжить?

Мысли, мысли, мысли…

И такие прогулки по лесу в одиночестве позволяли немного разобраться в себе, что-то принять, что-то отринуть, прийти к какому-нибудь решению, да и просто приятно провести время наедине в самой собой.

Но именно в этот раз всё вышло совершенно иначе.

Гуляя по лесу, Лин как-то отстранённо подбирала с земли сухие ветви одну за другой, выглядя сейчас не лучше, чем Пейжи, когда справа из кустов послышался шорох листьев и треск веток. Тихий и далёкий, но с каждым мгновением, что бы там ни было, оно приближалось в её сторону, идя напролом через заросли.

Лин замерла. Прислушалась, опустила руки, уронив хворост перед ногами, и с лёгким металлическим шелестом выхватила меч, глядя на приближающегося гостя. Ещё мгновение, ветви задрожали, затрещали, расступились и…

Перед ней на поляну выскочил мальчишка и, завидев её, замер, как парализованный.

Он был совсем мелким, Лин не дала бы ему даже больше пяти. Взбаламученный и запыхавшийся, с круглыми перепуганными глазами, как монеты, и бледным, будто он увидел собственную смерть, лицом.