— А ты могла забыть?

— Нет! Конечно нет, но… я… я всё чаще замечаю, что не знаю того, чего должна знать, — пожаловалась она тихо. — И это не память меня подводит, нет, я помню даже моменты из детства, помню… что-то… Просто в моей памяти словно не хватает… кусочков. Будто их вырезали из моей головы. Специально.

— Хочешь сказать, что ты заставила себя забыть о чём-то?

— Я не знаю, можно ли так, но некоторые вещи я просто обязана знать, но не знаю их… Причём по воспоминаниям не может быть такого, что я их не знаю, так как события или факты, связанные с ними в голове есть и без этого воспоминания они бы просто не смогли бы появиться, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул я.

Люнь говорила о основе. То есть, если ты не знаешь буквы, ты не сможешь прочитать слово. Но получается, что буквы ты не знаешь, а слово всё равно можешь прочитать. Ну это грубый пример, немного странный, однако точно показывающий, с какой проблемой она столкнулась.

— Я думаю, причина в том, что просто ты очень долго находилась одна и немного… как бы сказать…

— Сошла с ума?

— Да, примерно так. Всё же ты осталась человеком, который думает, чувствует, чего-то желает и может так же немного сойти с ума. Отсюда ты что-то забываешь, а что-то помнишь. Потом память наверняка вернётся. Ведь ты уже начинаешь что-то да вспоминать, верно?

— Ну… да, наверное, ты прав… — пробормотала Люнь.

— Ну вот. Потом всё вернётся в норму, поверь мне, — сказал я уверенно и успокаивающе.

Пусть и не чувствовал этого на душе.

Потому что меня самого мучал вопрос — а что, если Люнь лишь кусочек собственного я? Что, если она действительно лишь тень, оставленная настоящей Уню Люнь Тю? Вдруг… вдруг та нашла способ, как выбраться, но чтобы избежать подозрений, оставила после себя вот такую тень, часть души с воспоминаниями?

Потому что это объясняет, почему Люнь знает одно и не знает другого. Почему она помнит примерно карту, но толком ничего поведать не может, хотя такие путешествия хрен забудешь. Но это хрен с ним, мне волнует другое.

Откуда Люнь было известно про реальность войны в прошлом? А главное зачем?

Люнь сама подтвердила, что знала об этом, но не могла вспомнить, пока я не высказал эту точку зрения. Значит она знала до этого правду. И если теории про тень верна, знала её реальная часть. Откуда? Зачем? Случайно же такое не узнаешь, верно?

То есть она знала правду и…

И в голову полезли нехорошие мысли о том, что реальную Люнь я не знаю от слова совсем. Она уже не раз высказывала мысли о том, что чтобы сделать мир лучше, надо убить всех плохих. Каких плохих — это уже исключительно на её усмотрение. И если вспомнить слова про её друзей, то их целью было сделать мир лучше.

Кровожадность плюс сделать мир лучше — это как бы даёт определённые мысли. А ещё её познания насчёт реальных обстоятельств конфликта или, по крайней мере, того, кто с кем воевал.

Нехорошо получается. Будто Люнь, реальная Люнь знала гораздо больше, и… была готова это использовать в своих целях.

Задумавшись, я не сразу навёл резкость, а когда навёл ­ едва не вздрогнул. Люнь, она продолжала висеть надо мной и смотреть мне в глаза, но этот взгляд… эти глаза… они… они пугали. Они были холодными и расчётливыми, словно принадлежали совсем не ей, а человеку, который… человеку, который готов на всё ради своей цели.

Отморозку.

— О чём ты думаешь, Юнксу? — тихо спросила она и её голос был далёк от той Люнь, которую я знал. Теперь надо мной будто висел совсем другой человек, жесткий, хладнокровный и готовый убивать ради своей цели.Человек, который был готов изменить мир любой ценой.

Никто не знает, какие демоны скрываются в человеке. И глядя на Люнь, которую я знал уже практически четыре года, это определение как нельзя лучше описывало ситуацию. Плюс сам вопрос был немного жутким, учитывая обстановку и мои мысли.

— О тебе думаю.

— О чём же именно? — спросила Люнь негромко.

— О том, что тебя не знаю от слова совсем. И сейчас ты не похожа на саму себя, — ответил я совершенно спокойно, будто это волновало меня не больше, чем отсутствие душа. — Имей ввиду, если ты задумала какую-нибудь гадость, не думай, что я не найду на тебя управу.

— И какую же? — её глаза нехорошо так свернули.

Я не хотел Люнь причинять вреда, Зу-Зу свидетель. Ей сейчас должно было быть очень нелегко, учитывая, что правда перед ней начинает потихоньку раскрываться и всё новые и новые подробности не только мира, но и её самой лезут наружу. Но поставить призрачную подружку на место было просто-напросто необходимо. Что бы не вспомнила Люнь, ей сейчас просто необходимо была ментальная пощёчина, чтобы вернуть саму себя.

— Люнь, нагнись ещё ниже, — попросил я, и та послушно приблизилась ко мне. — Ещё немного, ещё…

Люнь всё ближе и ближе наклонялась ко мне, пока наши носы едва не стали касаться как…

Бинго!

— Люнь, у тебя правая грудь выпала наружу, — сообщил я ей приятную новость.

Приятную для меня.

— А? — та, неожиданно переменившись в лице, опустила взгляд и… — И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!!!

Отскочила как можно дальше, пытаясь прикрыться и запихивая грудь обратно в халат.

— Юнксу! Ты дурак!!! — пискнула она вся красная со слезами на глазах. — Дурак! Идиот! Чтоб тебе по лбу настучали!!!

— Да ладно тебе, у тебя нормальная грудь, чего стесняться? — усмехнулся я.

Нет, у неё реально нормальная грудь, я даже не подозревал, что там под халатом скрывается. В прошлый раз мне, ещё в секте увидеть не удалось её, не добрался, так как нас прервали, но сейчас… небольшие, но очень добротненькие полненьки с розовыми сосочками.

— Дурак! — взвизгнула Люнь, бросившись в слёзы. — Ты просто дурак, Юнксу! Какой же ты иногда негодяй!!!

И с рёвом она просто нырнула мне в грудь и была такова. Забавно, что чтобы не видеть меня она прячется во мне же.

— Да ладно тебе, ты же сама тут меня пугала! — возмутился я.

— Дурак! — послышался её недовольный писк. — Дурак-дурак-дурак-дурак…

Пугает меня, ещё и виноватым выставляет, вот что за человек? С другой стороны, терапия пошла ей на пользу, ведь что-что, а прежний вид к ней вернулся: эти искорки в глазах, смущение, стыдливость — всё, как и было бы у нормальной Люнь.

И всё же, что это было блин? Что-то нехорошее, что проснулось в душе? Или я себя сам накручиваю? Ведь кроме жутковатого вида она ничего и не сделала, по сути, разве что спросила о чём я думаю. Не такое уж и преступление, если так подумать…

И тем не менее на мгновение я увидел совершенно другую Люнь, ту, которая действительно могла поменять мир, бросив в его основание нового столько трупов, сколько потребуется.

Она показалась не скоро, сидела во мне и дулась несколько суток, прежде чем показать свой любопытный нос наружу.

— Дурак, — это было первым, что буркнула Люнь, когда показалась мне на глаза, всячески отводя взглядом.

— Да ладно тебе, а как же ты перед мужем будешь раздеваться?

— Но ты не мой муж, это во-первых. А во-вторых, у меня уже его не будет — я мертва, — буркнула она.

—Да ладно тебе дуться, ты реально меня напугала.

— Чем же? — недовольно поинтересовалась призрачная непоседа.

— Ты изменилась. Пропал… пропал этот жизнерадостный блеск в глазах, радость, доверчивость и наивность. Ты словно стала матёрой хладнокровной Уню Люнь Тю, которой была раньше. Этот холодный блеск в глазах, выражение лица, будто… я не знаю, просто представь меня неожиданно бездушной машиной для убийств, которая свернёт голову даже близкому человеку ради своей выгоды. Вот так ты выглядела, Люнь. И признаться честно, меня это насторожило. На мгновение я подумал, что ты неожиданно всё вспомнила и стала той, которой была до заточения.

— И ты решил таким образом привести меня в чувства… — пробормотала она.

— Как видишь, сработало.

— Но я не менялась! — воскликнула моя призрачная подружка. — Я осталась всё той же Люнь, что ты знал!