— Слушай, а это не та…— неожиданно начал один из мужиков, проходящий мимо, говорить своему другу и… они прошли дальше, из-за чего я не услышал окончания его фразы.

Хотя я уже прекрасно знал и без этого, что процесс запущен. Вскоре практически каждый в деревне уже знал, что Цурико вернулась. Я это понял по взглядам, перешептываниям и улыбкам. Знакомым улыбкам таким, прямо как в школе, когда чмошники смотрят на тебя и улыбаются, вспоминая, как они издевались над тобой в прошлом, говоря об этом теперь в теплотой, как о чем-то веселом и безобидном.

— Все, теперь идем. И не обращай на них внимания, — сказала холодно Цурико. — Мы здесь по делу.

— И это мне ты говоришь? — недоверчиво прищурился я.

— Да.

Охренеть, Цурико, и ведет себя сдержанно. Кто-нибудь ущипните меня за левое яйцо, мне надо прийти в себя.

Мы шли по тропинке к самому богатому дому под взглядами местных жителей. Открытых насмешек не было, но того, что было хватало все равно с лихвой. Улыбки и взгляды, которые они бросали на нас, полностью это компенсировали — мне аж неуютно стало, хотелось отойти от нее как от прокаженной, чтобы привлекать поменьше внимания. Но сама Цурико держалась молодцом, шла с гордо поднятой головой, не оглядываясь по сторонам, хотя взгляд то и дело пытался уйти в землю.

Мы подошли к дому старосты, после чего она постучалась в дверь.

Прошло всего мгновение, после чего ее открыла какая-то девушка и окинула нас брезгливым взглядом.

— Это ты… — фыркнула она. — Это все, что…

— Закрой рот, женщина, — отрезала Цурико. — Я буду говорить со старостой деревни, а не с какой-то девкой на подсосе.

Это было… неплохо. А то я уже испугался, что это место плохо влияет на Цурико. Девчонка от такого ответа на мгновение даже не знала, что сказать, и от окончательного позора ее спас голос:

— Пригласи их в дом. Это видимо наши дорогие гости.

Говорят, по голосу можно сразу сказать, как будет выглядит человек. Я не скажу, что это всегда работает, но в этот раз я не ошибся.

Девушка, явно давясь своей злобой и потоком дерьма из рта, отошла в сторону и жестом пригласила нас внутрь, сразу указав направление на соседнюю комнату, в которой сидел мужчина. Пусть уже и поседевший, но крепкий крупный мужчина, чей торс, да и голова были будто выбиты из камня. В нашем мире он бы точно стал боксером.

Он лишь скользнул по нам взглядом, после чего кивнул за стол напротив.

Я не упустил шанса глянуть его уровень и тот был… пятым, вот прямо ровно как у меня. И это при условии, что у остальных в деревне он был третьего.

— Цурико, давно не виделись, — он явно постарался придать своему голосу теплые, я бы даже сказал отцовские нотки, что смотрелось странно на фоне всеобщей ненависти к Цурико. — Вижу, ты все же чего-то да добилась. Рад за тебя.

— Я хоть чего-то добилась в отличие от вашей деревушки.

— Ну-ну, кто вспомнит старое…

— Я смотрю, никто его и не забывал, — отрезала она. — Вы попросили помощь у моего клана. Кто, где, откуда?

— Сразу к делу? — усмехнулся он и посмотрел на меня. — А что, теперь клан Меткой стрелы принимает мужчин или с ним были какие-то… тонкости?

Это у тебя тонкости в штанах, а у меня крупные обстоятельства, чувак. Я, конечно, промолчал, чтобы не подставлять ее, но желание сказануть такое было очень велико.

— Я повторю вопрос: кто, где, откуда? Или мне считать, что все в порядке и возвращаться домой? — холодно спросила Цурико.

— Как тебя звать, парень? — проигнорировал он ее.

— Юнксу.

— Юнксу… — кивнул он. — Отлично, у нас такая проблема, Юнксу…

— Боюсь, что не я в нашей команде главный, — перебил я его, но…

— Пусть продолжает. Закончим с этой хренью побыстрее, — фыркнула Цурико.

— Так вот, Юнксу, у нас через реку стали наведываться дикие обезьяны. Я бы не сказал, что они представляют много неприятностей, однако в последнее время среди них начали все чаще и чаще появляться демонические. Сначала они грабили огороды и воровали скот, но в последнее время у нас пропало трое детей, и нашли убитыми одну старушку и женщину. И частично обглоданными. Поэтому, пока это не зашло слишком далеко, надо разобраться с ними.

— Они идут через реку, то есть… со стороны заката (запада)?

­— Да, откуда-то оттуда, — кивнул он. — В принципе, на этом все, мне больше нечего добавить. Мы выделим вам дом на время вашего проживания, так что чувствуйте себя как дома. Особенно ты, Цурико. Смотри, чтобы тебя совсем не вернули в прошлые деньки.

Боже, какая улыбка… нога так и просится съездить по ней ногой.

— Посмотрим, как у вас это получится, — резко ответила Цурико, встала и как бы невзначай пнула стол. — Кстати, скажешь, каково это размазывая по роже сопли бежать прятаться за женские спины? Чмо позорное…

С этими словами она вышла из комнаты, и я поспешил за ней.

Любая настоящая жизнь начинается со школы. Я бы сказал, что школа — это общество в разрезе. Там нет этих вымученных улыбок и попыток скрыть свое отношение, все видно практически сразу. Если тебя ненавидят, то тебя ненавидят, если презирают, то презирают. Там не пытались скрывать своего отношения, как во взрослой жизни, и порой были необоснованно жестокими. Практически сраный зверинец с запертыми в нем зверятами, которые готовы друг друга растерзать.

Нет, я не подвергался травле и был всегда на верхних позициях пищевой цепочки школы, однако это не мешало мне понимать, как дела обстоят на самом деле.

И то, что я сейчас видел в деревне — это была практически школа. Разницы почти никакой не было, и роль главного чмошника, о которого все вытирали ноги, играла теперь Цурико. Мимо нас как раз прошли девчонки примерно моего возраста и все дружно фыркнули, когда оказались за нашими спинами. И шепотки-шепотки-шепотки…

Прямо сейчас я не понимал эту деревню. Происходящее выглядело необъяснимым бредом. Третьи уровни в открытую презирали пятого. Ладно бы они в лицо улыбались, а за спиной там тихонечко шушукались, но тут же реально в лицо показывают свое отношение! И мало этого этим же третьим уровням нужна была помощь от пятого, которого они тут поносят! Да в любом другом месте от этой деревни места бы живого не оставили! В мире, где правят сила, такого просто не может быть в принципе…

И все же я наблюдал сейчас именно такую картину: сильную последовательницу поносит обычный люд, и та молча все глотает и проходит мимо.

Это полный финиш, теперь я видел абсолютно все.

— Может ответить им что-нибудь? — негромко спросил я.

— Мы идем в дом, — ответила сипло Цурико и поспешила своими ножками уйти подальше от людей.

Нет, нам никто не улюлюкал вслед, не оскорблял в лицо, но тем не менее…

— Ты не можешь послать их нахрен? В смысле, презирают тебя — презирают твой клан. А значит вы можете смело слать их лесом за такое отношение.

— Куда? — не поняла она.

— Нахрен.

— И что, сказать всему клану, что я ушла потому что меня презирают все в моей собственной деревне? Что меня унижали в детстве? Ты не думал, почему я взяла тебя?

— Чтобы не узнали твои подруги? — сделал я попытку.

— Чтобы не узнали мои товарищи, да, Юнксу, ты гений не по годам, — рыкнула Цурико раздраженно. — Мне в любом случае пришлось бы сюда ехать, и меня бы в любом случае не отпустили бы одну, и именно поэтому я выпросила тебя. Многие в клане знают, что я не в ладах с родней, но никто не знает насколько все плохо.

— Да даже если бы и узнали, чего в этом…

— Да все! Ты не видишь что ли?! Никто не любит слабаков! — злобно прошипела она. — Они увидят такое ко мне отношение и тоже начнут меня так же презирать!

— Ну так набей им морды, заставь бояться, припугни, чтобы они даже голову боялись поднять!

— И потом побежали жаловаться на меня? Девушка из клана угрожает другим?

— Господи, что за бред… — выдохнул я разочарованно.

— Это не бред, это…