Как бороться с тем, кому всё в радость?

Пока мы ехали к Ишкуине, я ещё вспоминал наш с Марией разговор. Честно говоря, он вышел даже немного неловким. Слишком много я раскрыл ей, что в будущем может аукнуться. Не думаю, что у Марии есть прослушка или что она делала это в корыстных целях, однако сама информация порой бывает опаснее, чем заряженный пистолет. И если человек её знает, то автоматически попадает в зону риску. И рассказав Марии о своём прошлом, я практически выписал собственноручно ей билет в эту зону.

Можно было ограничиться только своей жизнью здесь, но… в тот момент во мне словно что-то щёлкнуло. Мне показалось, что если она раскрыла передо мной свою душу и своё прошлое, показав на свет много нелицеприятного, то с моей стороны промолчать… Да, это звучит глупо и наивно, но промолчать или соврать значило бы предать собственные чувства к ней. К тому же, если Ишкуина знает о моём прошлом, что скорее всего так и есть, то она обязательно бы рассказала об этом и Марии, так что врать было бесполезно.

И мне… нет, не стало легче, но по крайней мере она знает правду. Это было, наверное, своего рода исповедование друг другу. Я не мог не оценить её жеста — рассказать о своих грехах, чтоб показать, насколько она неидеальна, и тем самым намекнуть, что всегда можно попытаться если не исправить ситуацию, то хотя бы посодействовать в том, чтоб она не повторилась.

Искупление грехов…

Мария надеется, что под её влиянием я оставлю это тлетворное занятие, и мне, честно говоря, приятно, что обо мне так беспокоятся, но и волнует немного, потому что у неё не выйдет. И под конец, когда Мария поймёт тщетность попыток, как взглянет на меня?

Как на ублюдка.

Единственное, что я мог сделать — выделить деньги на её приют, да и вообще увеличить пожертвования. Так себе ход, но я понял одну важную вещь — в мире можно купить почти всё. И если я не могу исправить ситуацию, то можно купить, как минимум, её отношение к себе. Не исправился полностью, но всё же постарался встать хоть как-то на путь, даже если это задабривание деньгами.

Это так низко, что меня самого слегка перекосило.

С другой стороны, Мария же хочет, чтоб я обратился на светлую сторону. Чем не светлая сторона — помогать деньгами людям, помогать сиротам, давать им образование, развивать бизнес, создавать рабочие места? Чем помощь обществу и улучшение его состояние не искупление грехов, которые я творю? Нет, конечно, это вряд ли тот самый путь, который Мария хочет увидеть, но всё лучше, чем ничего. Мне не чужды её ценности, не чужда жалость, сопереживание, желание помочь и так далее, но как сама Мария правильно заметила, я по уши в болоте, из которого выбраться очень затруднительно.

Что было забавно, если говорить начистоту, то я мог сказать Ишкуине спасибо за содеянное. Кто знает, как всё бы вышло, если бы она не раскрыла Марии глаза на мою нелицеприятную профессию? Ведь именно из-за этого у нас состоялся разговор, именно поэтому, уже зная, что Марии всё известно, я просто по-честному всё рассказал. И вся ситуация закончилась более-менее положительно. Узнай Мария сама, и могло всё повернуться иначе, а так у неё было время всё обдумать и принять решение насчёт сохранения наших отношений в ближайшее время.

— Мы подъезжаем, Мясник, — сообщил водитель.

— Отлично, — кивнул я, проверяя свой глок. Моя любовь к глокам сложилась ещё в первые дни знакомства с этой машиной смерти. Простой, опасный, без каких-либо излишек, малогабаритный и вмещающий семнадцать девятимиллиметровых патронов. Достаточно, чтоб отстреляться от какого-нибудь подонка, плюс запасная обойма. У всех есть своё любимое оружие, подходящее как по характеристикам, так и, как бы странно ни звучало, характеру. Я знаю человека, которому нравится «Орёл», хотя, по сути, он очень непрактичен. — Но что-то у них здесь тихо…

Я сразу заметил, что ни Бабочек, ни работающих девочек на улицах не было. Словно все были предупреждены о нашем прибытии и возможных проблемах, которые мы принесём. Я даже позвонил Джеку, чтоб удостовериться, что всё в порядке.

— Да, вот она сидит здесь. Мы её взяли, но она и не сопротивлялась. Дверь открыта, сама на табуретке, сидит, смотрит, улыбается, предлагает перепихнуться по-быстрому со всеми, пока тебя ждём.

— Не вздумайте. Что насчёт её людей?

— Вообще пусто. Мы тут оцепили, как ты и сказал, дом и квартал, но девушек нет. В смысле, девушки-то есть, жители тут местные и так далее, но бойцов Бабочек нет. Словно все заранее попрятались.

— Дом проверили?

— Да, не нашли следов ни взрывчатки, ни прослушки. Даже проверили соседние квартиры, но чисто.

Если бы я сказал, что это подозрительно, то не сказал бы ничего. Ишкуина точно знала, что я сюда приеду, но рассчитывала, скорее всего, на то, что я тут сметать буду на своём пути всё. Потому и попрятала своих девчонок. Значит, всё же рассчитывала на то, что я приеду к ней лично разбираться, как иногда в гневе приезжают какие-нибудь люди бить лицо неугодным.

— Я понял, будьте начеку.

— Мы всегда начеку, — ответил он с готовностью. — Но Мясник… она… у неё ебало хитрожопое, будто она что-то задумала.

— Вы же всё проверили? — уточнил я.

— Да, но всё равно как-то неспокойно. Нам всем.

— В каком плане? — насторожился я.

— Не знаю. Никто не знает, но что-то не так. Я… вызвал ещё парней. Поднял почти всех. Мы тут наводнили всё собой, чтоб наверняка. Так что если начнётся замес, сомнём как нехер делать.

— Ты всё правильно сделал, — ответил я. — Я скоро буду, не переживайте.

— Да здесь не нам переживать надо… — пробормотал он.

Я люблю шахматы. Люблю стратегические игры. Люблю головоломки. И… не хочу признать, но мне интересно, что всё же задумала Ишкуина. Это очень глупо, но мне хотелось приехать как можно быстрее, чтоб посмотреть, что же эта сучка выдаст. Может выльет ещё помоев на Марию? Раскроет ещё куда более тёмные секреты девушки? Или попытается меня удивить своими знаниями о прошлом?

Я мог только гадать. Доходило до того, что у меня возникли предположения об огромном теракте — что Ишкуина просто хочет всех собрать вместе и взорвать. Или отравит, пустив газ. Ведь есть газы, которые начинают действовать практически сразу, если ты до этого не принял антидот.

Хотя… нет, для Ишкуины как-то нехарактерно — не самый любимый её метод. А вот душевные терзания, которыми, как мне кажется, она может довести любого до суицида, вполне ей подходят. Или пытки, так как я слышал, что в этом она мастерица. Но для меня она, учитывая тот факт, что вокруг так много моих людей и пальцем тронуть меня не получится, наверняка приготовила что-то особенное.

Может… она, если знает, кто я, взяла в заложники мою семью? Потому и спокойна?

Нет, навряд ли. Хотя вариант такой имеется.

Стоило только подумать об этом, как в душе стало очень беспокойно. Не знаю почему, но мне этот вариант показался вполне реальным. Здесь и я не смог бы отследить, так как принципиально не смотрел за своей семьёй, чтоб лишний раз не вспоминать о них, и она имела ресурсы. Но это если она имеет сведения о моём прошлом, конечно же. Хотя почему нет? Что ещё ей может быть известно обо мне?

Машина остановилась прямо перед небольшим проулком, где стояли наши парни. Раньше здесь всё было залито розовым цветом, но сейчас неоновые таблички не работали, и улочка выглядела, мягко говоря, унылой. Девушек я тоже не видел.

— Тихо? — спросил я, выходя из машины.

— Прошмонали всё, — ответил один из бойцов. Видимо, главный в одной из групп. — Чисто, что прямо пиздец. Всё закрыто, девочки не работают, будто в районе бабочек выходной.

— Их бойцы?

— Ни одной.

Ишкуина прячет девчат. Значит, предполагала, что я явлюсь сюда в гневе. Рассчитывала на острую реакцию.

Ловушка.

Только какая? С чем связана? Может действительно бомба?

Может лучше саму Ишкуину отсюда вывести?