— Да, вполне возможно, — кивнул я, садясь ровно.

— Не возможно, а точно, — тряхнула она головой, отбрасывая волосы с лица. — Они все несут лишь тьму в души более слабых людей. Не всем быть воинами света, но все мы его дети. А они… они не делают мир лучше, не созидают, лишь разрушают и развращают. Если есть абсолютно зло в мире, то они его олицетворение. Особенно те, кто этим управляет.

Я поступил так, как посоветовал мне тогда таксист — довёл девушку прямиком до двери, пусть она и отнекивалась, ссылаясь на то, что здесь безопасно и не стоит мне так волноваться. Отнекивалась пусть и бойко, но с улыбкой и не так уж настойчиво, как могла бы, будь у неё действительно желание отвязаться от меня поскорее.

Поднялись на её этаж и на мгновение остановились около её двери.

— Ну вот я и дома, — выдохнула она, после чего развернулась ко мне. — Я отлично провела с вами время, Эрнест.

— Да, я тоже…

Мне стало неловко. Даже не знал, куда деть глаза, если честно. Мы стояли меньше чем в метре друг от друга, а я не знал, что сказать, пусть и предполагал, что нужно сделать. Поцеловать? А вдруг откажет? Попробовать напроситься? Ну… эм… да, почему бы и нет, но… вдруг подумает, что мне нужен только секс, и всё? Всё же поцеловать? Это будет дерзко? Я… а чёрт, это куда сложнее, чем сколачивать собственный картель!

Мария вздохнула и повернулась к двери, открывая замок.

А я стоял как идиот, у которого давление было таким, словно я вновь набрал вес и помирал от физических нагрузок.

Дверь распахнулась, но меня туда не пригласили, естественно. Честно говоря, это и было причиной, почему я не хотел напрашиваться. Она монашка, помешана на святости, чистоте и свете, а это вроде как греховно. Про поцелуй то же самое. Будь обычной девушкой…

Блин, так пригласить её надо! Ещё раз! Господи, я убиваю людей и контролирую половину города, разрабатываю планы по завоеванию и готовлюсь торговать оружием, но не могу справиться с собственным стеснением и какой-то девушкой! Я просто позор мужского пола!

И всё же легче мне от посыпания пеплом не стало. Слова не лезли из глотки.

— Мария… я… это… — мне было стыдно за самого себя. Будто и не наркобарон. — Может…

— Знаете, — остановилась она в дверном проёме и обернулась, — у меня через две недели будет выходной. И я бы хотела вам показать одно интересное место. Возможно, вам будет интересно там.

— Да! В смысле, почему бы и нет, — обрадовался я. И покраснел, что у девушки оказалось больше мужества, чем у меня. — Через две недели я приду к вам. Обязательно.

— Это хорошо. И… ещё кое-что…

Мария потупила глазки, но через секунду сделала шажок вперёд, схватила меня за грудки, подтягивая к себе, при этом встав на цыпочки, и чмокнула в губы. Именно чмокнула, потому что полноценным поцелуем, который обычно показывают в фильмах, где двое сливаются губами, это назвать нельзя. Мы просто очень плотно соприкоснулись губами, при этом стукнувшись носами, будто сама Мария делала это в первый раз.

Но… это был самый приятный в моей жизни поцелуй из-за своей очаровательной простоты и какой-то чистоты, словно первая любовь. Да, как первая любовь, когда даже поцелуй кажется чистым и лишённым чего-то пошлого.

Несколько секунд мы простояли, соприкасаясь губами и носами: я, немного ошарашенно смотря на неё, а она — жмурясь, будто ей светит солнце. Но вот сделала шаг от меня вся красная с невинной улыбкой, и сказала:

— Чтоб вы не забыли, Эрнест. Считайте напоминанием.

— Я… бы и так не забыл, но теперь точно не забуду.

На моём лице, наверное, была самая глупая улыбка.

Мария же хихикнула, озорно показала язык и закрыла дверь.

Чёрт… это было… нечто…

Я развернулся и медленным шагом направился вниз, переваривая всё произошедшее. Для меня нечто подобное было чем-то новеньким, если честно. Да, я целовался, но сейчас было что-то иное, более воздушное, лёгкое, будто внутри сам вес души исчез, и она стала такой же чистой и воздушной, как пух.

Последние ступеньки я уже перепрыгивал, будто горный козёл, чувствуя, что могу вот-вот взлететь, если захочу. Мне с трудом удалось не идти в припрыжку по улице, когда я вышел из подъезда. Так как эта территория принадлежала Верхнему городу, сюда не могли въехать мои люди, а значит, несколько кварталов я мог идти сам по себе, наслаждаясь удачно погодкой и обществом собственных чувств, которые мне оказались в новинку.

По этой причине у меня было время прийти в себя и привести внешний вид в порядок перед тем, как сесть в чёрные джипы моих обалдуев-шпионов, что ждали меня уже на нашей территории. Не говоря ни слова, но на всякий случай оглянувшись на предмет преследования, я сел на заднее сидение той, что стояла во главе. И не ошибся — там сидел Джек с каким-то парнем.

— Привет, Мясник. А мы вот… тебя забрать приехали, чтоб ты на такси не ездил, — осторожно начал Джек.

— Очень любезно с твоей стороны, Гурман. Поехали к штабу.

— Ага. Слышал? — толкнул он локтём товарища. — Поехали к штабу.

— Да слышу, слышу…

Всю дорогу мы ни о чём не говорили, но я ловил себя на мысли, что не могу избавиться от улыбки. Через две недели, ровно через две недели мы сможем ещё куда-нибудь сходить.

***

— Приём, тройка базе. Так, мы на месте, приём.

Голос пробивался сквозь помехи. Несильные, его вполне можно было разобрать.

— Это база, видите цель? Приём.

— Цель… нет, не видим, приём.

— Как это не видите?

— Так не видим, приём.

— Тройка, вы на месте? Приём.

— Тройка базе, мы на месте, улица та, приём.

— Как вы можете не видеть цель? Большой четырёхэтажный дом без окон, красный. Приём.

Я слушал эти радиопереговоры, сидя в штабе вместе с остальным руководством операции, на которую мы отправили ребят. Конечно, можно и наёмников отправить, но пора бы уже и нашим тренироваться. А где тренироваться, как не на реальном задании?

И теперь, как я понимаю, стоя на нужной улице, наша команда в упор не видела цель.

— Приём, база тройке, назовите улицу, на которой стоите, — взял я рацию в руки.

— Приём, улица — Пологая тридцать два А, приём.

Я посмотрел на сидящих рядом Фею, Сэндмэна и Джека. Да, вот такая небольшая командная группа у нас.

— Улица та, — сказал я. — Почему не видят?

— Дай-ка, — Фея взяла рацию себе. — Это база, как слышите? Приём.

— Это тройка, слышим нормально, приём.

— Что вы видите? Приём.

— Два четырёхэтажных красных без окон здания. И оба помечены как Пологая тридцать два А, как поняли? Приём.

— Два Пологая тридцать два А?

— Да.

— Это прямо как вариант с двумя стульями, — заметил Джек. — На какой сядем?

— Сейчас посмотрим, — ответил я и вновь взял рацию. — Это база, Барбоса к рации, приём.

— Приняли, одну секунду, приём, — и буквально сразу:

— Это Барбос, приём.

— Можете определить, какое здание наше? Приём.

— Оба копии друг друга. Чёрт скажешь, какое наше. Мы можем нарваться на неприятности, если будем чистить оба, приём.

— Так, ждите дальнейших указаний и не высовывайтесь, конец связи.

Я отложил рацию и схватился за телефон. С ума сойти, первое задание, и такой прокол — не можем понять, в какое здание ломиться. Теперь надо звонить нашей новой подруге по цеху, которую бы я по возможности отправил на тот свет. Слишком непредсказуема и опасна эта дура.

— Мой девственник звонит сам, — раздался чересчур томный заигрывающий голос. — Ты уже решился?

Хотелось выматериться и бросить трубку.

— Если только умереть таким.

— Не надо так, колокольчик, не разбивай мне сердце и чрево.

— Ты сказала про дом, помнишь? — я не стал вдаваться в подробности.

— Смотря какой, — протянула она, будто пьяная.

— Не играй сейчас. Говори, помнишь или нет? — поднял я голос.

— Ну ладно, ладно, мальчик с синдромом недотраха. Что ты хочешь услышать?