Сирень грубо и очень громко выругалась, после чего крутанула рули и нырнула в проулок сбоку. Нас подбросило, от чего мы так хорошо обшарпали стену.

— Сирень, ты чо творишь!?

— А тебе, Малу, машину жалко?! — ответила она грубо.

Прямо перед нами, преграждая путь, выскочила патрульная машина.

— Твою мать… — прошипела себе под нос Сирень и дала по тормозам, заставив нас всех полететь вперёд. Дала заднюю, чтоб выехать обратно из ловушки, обернувшись назад. — А ну всем в стороны, чтоб я видела, куда еду!

И теперь мы угоняли от полиции задом наперёд, надеясь, что успеем вырваться из западни.

И мы успели. Каким-то чудом, но успели, задом врезавшись в передний бампер патрульной машины, которая пыталась нам преградить путь. Оторвали ей его полностью и ободрали уже правый бок нашего минивэна, но смогли проскочить. Вылетели задом на проезжую часть… и в нашу левую заднюю часть врезалась машина, разворачивая наш микроавтобус вдоль дороги.

Сирень даже не смутилась, вдарила по газам, ныряя в переулок уже на другой стороне. Да вот только это был пешеходный переулок.

— Держитесь крепче, парни! — сказал она, вдавив клаксон и распугивая людей.

Притормозила перед ступеньками, потом, чиркнув громко днищем, спустилась по ним. Нас трясло, как на стиральной доске. Стукнулась бампером о землю, по звуку, сломав его, и вновь газанула. Забавно то, что по этому переулку мы выехали к двум высоткам. Выскочили прямо на площадь, что была между ними, большую, с фонтаном. Здесь я бывал раньше, и здесь точно было нечего делать машинам.

Мечась между людей и сигналя без перерыва, Сирень смогла доехать до другого края площади, где, съехав с ещё одних ступеней и окончательно потеряв передний бампер, выехала на дорогу через центр. Дала сразу по газам, пытаясь скрыться в потоке, пока рядом не было машин.

— Мы скрылись? Мы скрылись, да? — начал оборачиваться Лом.

— Я не вижу тачек, — ответил Алекс. — Вроде оторвались, но вряд ли надолго.

— Да, они точно где-то рядом, но можно перевести дух. Сейчас они будут отцеплять центр, если уже этого не сделали. Поэтому… Сирень, сворачивай с центральной куда-нибудь, поедем дворами, если что, пойдём.

Она куда спокойнее свернула с центральной улицы на другую дорогу, после чего начала петлять дворами, надеясь скрыться от возможных преследователей.

— Нужно к машине, — сказал Малу. — Поменяем. Она за чертой центра города, так что мы сможем спокойно уехать.

— Но город отцеплен, — напомнил Хрыч.

— Подъедем поближе и там уже пешком, — пожал он плечами. — Прорвёмся.

— Прорваться-то прорвёмся, но хотелось бы просто уйти. Стар я для пострелушек.

— Пострелушек не будет. Надеюсь. Меньше всего хочется устраивать стрельбу с полицией.

— Аналогично, — отозвалась Сирень. — А пока, парни, дайте мне направление, а то я заблудилась.

— Заблудилась? Гонишь?

— Я тут жопу рву, уезжаю, а ты недоволен! Лучше помоги, а не отчитывай!

— Это улица Маньчжурская, — сказал я. — Нам надо до упора и потом направо, там по Вечерней до храма Святого Света. Знаешь такой?

— Да, знаю, всё, теперь понятно.

Она поддала газу, обгоняя машины, буквально пролетела до конца улицы, после чего с визгом покрышек вошла в поворот, едва не врезавшись в машину. В последний момент каким-то чудом успела вырулить, заскочив колёсами на тротуар, от чего нас подбросило, и распугав людей.

Вновь втопила педаль газа, от чего двигатель взревел. Проскочила на красный, выскочив прямо на оживлённый перекрёсток, едва не столкнувшись с другими машинами. Но каким-то чудом и божьим промыслом она смогла увернуться как от машин, так и от людей. Некоторые автомобили пронеслись так близко, что ещё бы немного, и мы бы со всей дури в них врезались. У меня даже сердце замерло, когда она, не снижая скорости, пересекла пешеходный переход в сотых метра около людей.

— Господи… — пробормотал я, когда мы продолжили свой путь по улице. Подлетали на неровностях, мчались по улице дальше. Всё проносилось мимо на огромной скорости.

— Вот он, храм, — кивнул я на большое строение.

— Вижу, малыш, вижу, — пробормотала она, и слегка притормозив, вошла в поворот.

Не слишком удачно — машину понесло боком, и мы врезались в припаркованную легковушку. Но Сирень, не моргнув и глазом, с пробуксовкой дёрнулась дальше. Теперь мы неслись по старой части центра города, где преимущественно были низенькие старые кирпичные дома со всевозможными кафешками на первых этажах.

— Ты помнишь, где машина? — спросил Малу.

— Да, помню! Можно сейчас…

В этот момент прямо пред нами выскочила полицейская машина, буквально подкравшись из переулка справа. Это было столь неожиданно, что я даже не успел среагировать, в отличие от Сирени. Она резко крутанула руль, старясь избежать столкновения, машину слегка понесло в занос, и мы практически смогли увернуться и доехать до Т-образного перекрёстка впереди...

Практически.

Полицейская машина ударила в правое заднее колесо. Просто небольшой удар, но для машины в заносе этого было достаточно. Микроавтобус занесло, и нас в кабине бросило влево. Автомобиль сделал практически идеальный поворот на триста шестьдесят градусов, под конец несильно стукнувшись боком покрышек о бордюр и остановившись.

И тут же со всех сторон начали стекаться полицейские машины, словно только и ждали этого момента. Много машин. Штуки три остановились с той стороны, откуда мы приехали, полностью закрыв проезд. Ещё штук пять выехал на Т-образный перекрёсток, буквально закрыв нам путь к отходу и заперев нас здесь. По бокам были дома, но через них мы далеко не уйдём.

На улицу из автомобилей вывалилось множество полицейских. Попрятались за патрульными машинами, целясь в нас. Со стороны Т-образного перекрёстка я насчитал около семи-десяти человек. Около пяти с другой. И они явно не играть сюда в переговоры пришли.

Где-то над головой кружили полицейский вертолёт и, кажется, тот, что делает репортажи. По крайней мере, через люк в крыше я видел только два. Жаль, что не обратил на воздух внимание ещё в начале ухода от полиции. Вполне возможно… Нет, сто процентов, что они выследили нас именно с воздуха и позволили сделать эту засаду.

Теперь им просто оставалось изрешетить машину из пистолетов, устроив нам внутри самую настоящую мясорубку.

— ЗАГЛУШИТЕ МАШИНУ! — раздался голос через громкоговоритель одной из полицейских машин. — ВСЕМ ПАССАЖИРАМ НЕ ДВИГАТЬСЯ! ПОДНЯТЬ РУКИ ВВЕРХ, ЧТОБЫ Я МОГ ИХ ВИДЕТЬ! НЕМЕДЛЕННО ЗАГЛУШИТЕ ДВИГАТЕЛЬ МАШИНЫ И ПОДНИМИТЕ РУКИ ТАК, ЧТОБ ИХ БЫЛО ВИДНО!

— Блять… — пробормотал Алекс. — Приехали…

Он был единственным, кто хоть что-то сказал. Остальные молчали, замерев на месте, словно зайцы в свете фар.

— ЗАГЛУШИТЕ МАШИНУ НЕМЕДЛЕННО! ВСЕМ ПАССАЖИРОМ ПОДНЯТЬ РУКИ, ЧТОБ Я МОГ ИХ ВИДЕТЬ!

— Малу? — жалобно пробормотала Сирень, словно только сейчас вспомнила, что по-настоящему она обычная восемнадцатилетняя девушка. Вся её спесь и уверенность были сбиты и буквально растёрты в порошок. — Малу, что нам делать?

Да вот только и Малу сам не знал. Сидел, словно пытался принять правильное решение. Пусть на нём и была маска, но я видел, как он слегка раскачивался назад вперёд, то ли пытаясь что-то придумать, то ли пытаясь взять себя в руки.

— БЫСТРО ЗАГЛУШИТЕ ДВИГАТЕЛЬ! НЕМЕДЛЕННО ПОДНЯЛИ СВОИ РУКИ ВВЕРХ, ЧТОБ Я МОГ ИХ ВИДЕТЬ!

Это было приговором для нас. Очень скоро сюда приедут такие наряды полиции, что будет просто не продохнуть. Хоть пытайся убежать через дома, всё равно тебя настигнут — это было неизбежно. Вертолёт просто не упустит нас. И впоследствии каждого засадят на долгие годы за решётку. И чем больше мы будем сопротивляться, тем на дольше сядем.

Я слегка повернул голову в кабину, видя, что остальные думали ровно о том же.

— Малу, мне… глушить? — её жалкий голос, полный страха за своё жалкое будущее, всполохнул у меня злость. Злость на эту жалкую дуру, которая тут же растеряла всю свою силу, получив лишь лёгкую оплеуху.