Но ещё забавнее было видеть, как она заказывает алкогольные напитки себе.

— А что? — захлопала она глазами. — Я тоже человек. Мне не чуждо что-то вкусное или расслабляющее.

— Вы же говорили, что против наркотиков. А тут алкоголь пьёте, — напомнил я.

— Но алкоголь не наркотик.

— По сути, всё тот же наркотик, только без привыкания.

— Вот вы и ответили на свой вопрос. Наркотик, как и те, кто его распространяет — зло и тьма, заслуживающая самые глубины ада за то, что лишают людей воли и сажают их на эту страшную и грязную цепь. Они обрекают людей на мучения, прекрасно зная это. А алкоголь — лишь способ на время расслабиться и получить хорошее настроение, не сажая людей на крепкую цепь, заставляя познавать, что такое тьма и боль, спуская их на самое дно отчаяния и ненависти.

— Как вы их ненавидите.

— Не за что любить, — перед нами поставили два стакана, где было, как я понял, едва-едва алкоголя и немерено сока. Мария подняла свой стакан и улыбнулась. — Пусть свет будет ярким, музыка мира доброй, а мы счастливыми.

— Да будет так, — поднял я стакан.

Пусть мы будем счастливыми.

Бедной Марии, как оказалось, хватило всего ничего для того, чтоб напиться. И я бы не сказала, что она прямо пила без устали, совсем нет. Мы сидели, медленно осушали стаканы, слушая живую музыку, которая, как и говорила Мария, была действительно приятной. Видимо, тот рок был несчастливым исключением, так как если здесь и играли что-то громкое, то это была поп-музыка или рок, который не переходил границы нравственности и громкости.

Эдакое приятное место, где можно немного расслабиться и даже поиграть со своей командой перед другими. И играли здесь, как я понимал, любители, что не стремились на большую сцену и делали это скорее для себя, получая от самой игры удовольствие и стремясь разделить его с другими.

Только один раз попался ещё один рокер, от которого вибрировали глазные яблоки и мозг, но его публика, что удивительно, встретила тоже благосклонно. Хорошее место.

А вот что нехорошо, так это Мария, которую начало покачивать из стороны в сторону. Она выпила всего-то три коктейля, при этом закусив каким-то тортиком, но её всё равно повело.

— Я не пьяна… — пробормотала она. — Пока я под… кон-тро-лем. Да-да, под-кон-тро-лем. Просто кружится голова.

— Я вижу. Так вы отдыхаете, мисси?

— Не-а. Я, — выставила она указательный палец вверх, привлекая моё внимание, — позволяю себе так делать… ик…

На этом «ик» она едва не свалилась со стула — я вовремя поймал её.

— П-п-прости… те…

— Вы остановились на том, что не позволяете так делать себе, кроме редких случаев.

— Это… редкий… ик… случай… — по словам произнесла она.

— Вы выпили три стакана всего, — посмотрел я на барную столку. — Как вас так сильно-то понесло?

Хотя я пил не то же, что и она.

— Бармен! — махнул я рукой, подзывая молодого парня. — Сколько здесь было градусов?

— Пятьдесят, — тут же ответил он.

— Сколько?!

— Пятьдесят.

— В водке сорок обычно!

— А здесь пятьдесят.

Охренеть. Вот тебе и монашка…

— Я… для… храбрости… — пробормотала Мария, придерживаемая мной. — Для… смелости… ик…

Вот тебе и посидели. Вроде так всё хорошо шло — музыка, причём приятная, общение, действительно тёплая обстановка, несмотря на название данного заведения, а тут на тебе. И причём заметил я это лишь потому, что у неё язык начал заплетаться.

— Для какой смелости? — вздохнул я. — Мария, ну вы даёте…

— Вы… ик… расстроены? — посмотрела она на меня влажными глазами, полными такой щенячьей грусти, что мне стало немного… неловко.

— Просто сидели хорошо. Это действительно хорошее место, музыка, атмосфера какая-то своя…

— П-прос-тите… — пробормотала она, немного качаясь, как маятник. — Я… для храбр-р-рпр-пр-пр… ик…

Мария начала терять равновесие так быстро, что мне пришлось прыгнуть вперёд, чтоб её поймать. И поймал, причём вполне удачно — упала прямиком мне в объятия. И я бы обрадовался, если б только не тот факт, что сейчас она мало отличалась от мешка с картошкой. Да, я поддерживал свою физическую форму, по крайней мере силы были, но теперь об отдыхе с такой тушкой можно было забыть.

— Я… немножко облокочусь… ик… об… вас… — пробормотала она.

И повисла, даже не пытаясь держаться за мою шею.

Ничего не оставалось, как теперь нести её домой, причём, учитывая тот факт, что она ногами сама не двигает, пришлось брать её на руки, как невесту, и тащить из этого места. Она действительно оказалась права — мне понравилось. Здесь есть что-то такое. Но Мария… вот тебе и на.

Осторожно вытащив её на улицу и поблагодарив тех, кто придержал мне дверь, я поймал такси, после чего медленно загрузил её туда и сел сам. Доехал тоже без каких-либо приключений. Я даже не сразу заметил преследование. Машины моих людей постоянно сменялись, но можно было заметить, что они начинают повторяться, плюс подъезжают и следуют постоянно прямо по пятам. Иначе говоря, им ещё тренироваться и тренироваться.

— Мария, — немного потряс я её за плечо. — Мы приехали.

И о чудо, она немного приоткрыла глаза, бросив на меня слабый взгляд и…

— Полагаюсь на вас… — после чего уснула!

Просто приподняла голову, сказала и уснула обратно!

— Мария, — начал я расталкивать её. — Ваш дом. Вы предлагаете мне вас тащить на второй?

— Мне очень… очень… — и всё, молчит.

— Очень что? — начал я её тормошить.

— Очень.

— Что конкретно?

— Стыд-но… ик… — она с видимым трудом открыла глаза и приподняла голову. — П-прости… те… Эрнст… ик… Мне треб… треб-б-бтся… пмщ… ик…

— Мария, и как часто вы так… отдыхаете? — хотел спросить «напиваетесь», но решил не смущать её столь громкими словами.

— Н-н-н-нет… — очень жалобное лицо. — Только… ради сейчаса…

— Ради сейчаса? — ради сейчаса… Надо будет запомнить.

— Угу… — кивнула она обречённо. — Я… ик… для… смелости… Пмгте мне пжлста…

— Ну раз пжлста…

— Не дразнит-тиесь… Я… ик… перерарала…

— Перебрали? Ну да, это видно. Позвольте, я помогу вам выйти, Мария, — я осторожно вышел из машины, обошёл, открыл дверь и едва успел поймать её, вывалившуюся наружу. — Мария, осторожнее. Позвольте, я вас…

И взял на руки.

— Спасиб-бо… — выдохнула она на меня алкогольными парами, с трудом смотря на меня слезящимися глазами. — Мне… ик… стыд-но… Я… ик… не хот-тела…

— Я верю, что стыдно. Потерпите, я вас сейчас донесу.

— Свет в ваших… ик… руках… — пробормотала она, после чего сладко причмокнула и вновь уснула, облокотившись на руку. Отдохнули от души, а ведь даже не вечер ещё.

***

— Смотри-смотри, — толкнула одна девушка свою компаньонку, когда они вышли от очередного клиента на улицу. — Тот парень с девушкой на руках.

— Какой? Этот? — вторая девушка глянула на парня, который до этого едва успел поймать свою подругу до того, как её личико встретилось с асфальтом, а теперь держал её на руках. — Ну вижу. И?

— Приглядись к лицу.

— И что? — та внимательно всматривалась в парня. — Страшненький?

— Нет, это не тот парнишка, которого Ишкуина трахнуть горит желанием? Тот, у которого пол-лица в мясо?

Теперь вторая девушка куда более пристально пригляделась к парню.

— Слушай, он.

— И с бабой, — нахмурилась она.

— Трахаются?

— Не знаю. Но у Ишкуины бомбанёт, если узнает об этом.

— Расскажем?

— А ты думаешь, надо утаить? Она нам в прямом смысле слова как Милке сиськи к стене приколотит. Знаешь, я пас.

И словно для спокойствия потрогала свою грудь, хорошую, задорно стоящую и практически идеальную, которую обожали многие клиенты. Единственная полезная вещь, которая досталась ей от матери, кою она не знала. Девушка бы не соврала, если бы сказала, что эта грудь её кормит.

— Она убьёт их, — пробормотала её напарница.