Чьорт…

Пытаясь не обращать внимания на собственные чувства, прожигающие в душе дыру, я всеми силами пытался сохранить своё отношение к Джеку, которое под давлением зависти менялось. Надо было немного отойти от этого и смириться, а пока…

— Короче, Джек, — холоднее, чем следовало, начал я. — К нам придёт в скором времени Нинг.

— Та ведьма? — тут же вспомнил он.

— Да, она. Будет учить Соню контролировать силы. Теперь, считай, у тебя появилась школа. Начнёшь ходить с Соней на занятия к Нинг, заодно будешь присматривать за крохой, чтоб ведьма ничего ей там не наговорила.

— Но зачем? Я могу и…

— Поговори у меня ещё, — прошипел я зло на Джека. Сделал глубокий вдох, чтоб успокоиться, и продолжил. — Будешь учиться, Джек. Этот вопрос не обсуждается. Не беси меня, ты сегодня и так уже успел отличиться.

Сегодня вечером должна будет прийти Нинг на Сонины первые тренировки. Заодно немного поучить Джека, которому я запретил пользоваться своими силами.

После того разговора я немного отошёл и всё же понял, что даже так, даже зная, что все силы достанутся Джеку, я бы всё-таки использовал последний козырь. Не смог бы смотреть на его смерть, зная, что могу ещё исправить ситуацию и спасти ему жизнь. Да, мне было очень обидно… да и сейчас очень обидно, что такие силы достались не мне. Ведь я мог использовать шприц и исцелить себя, стать нормальным неизуродованным парнем, а заодно и обрести действительно большие силы, которые укрепили бы мою власть. А тут…

Тц…

Мне и стыдно за эти мысли, и не стыдно одновременно, если честно. Хотелось бы тоже иметь импульс. Вот оказывается о каких силах говорила Ишкуина, когда предупреждала, что если я не буду ничего делать, то обрету настоящую мощь. Ну да, теперь всё логично, помог, лишил себя сил, лишил второго шанса. Теперь любой чих меня сдует без шансов.

Чёрт…

Но перед этими тренировками мне предстояло съездить к господину Ли. Отправленный мной человек вернулся в город с небольшим металлическим кейсом, в котором содержался наш билет в будущее. По правде говоря, я даже не открывал его — не очень мне интересно разглядывать содержимое. Пусть этим занимаются Ли, раз им нужно. Мне же куда важнее получить заветный ключик от сокровищницы.

В этот раз, по правилам этикета, должен был позвонить и предупредить о своём прибытии я, чтоб не врываться на чужую территорию без приглашения. Правда, и звонил не я, а Клавдия Ивановна. И ответил ей не старик Ли, а, как я понимаю, кто-то из службы охраны. И после некоторого ожидания нам позвонили и сообщили, что мы можем приехать. Наверняка у главы дома есть свой телефон, по которому с ним можно связаться напрямую, однако мне он был неизвестен.

Встретила нас, как и в прошлый раз, служанка, поклоном поприветствовав меня и пригласив за собой в дом. Господин и госпожа Ли уже ждали меня в той самой гостиной около камина, что и в прошлый раз. Серьёзно, мне было бы интересно пройтись по их дому, раз уж такое дело, посмотреть его, так как я даже примерно не представлял его размеры. Наверняка есть какие-нибудь секретные ходы или подвалы с сокровищами. И это не шутка: немало домов хранят под собой свои драгоценности, изолированные чаще всего толстыми стенами и бронированными дверями.

— Господин Ли, госпожа Ли, — поклонился я уже заученно. Потратил несколько часов, чтоб делать это на автомате. — Я рад вас видеть в добром здравии.

— И мы тебя, Томас. Пожалуйста, присаживайся, — указал он на кресло перед собой. — Я так понимаю, ты принёс то, о чём мы договаривались.

— Да, господин Ли, — кивнул я, садясь на указанное кресло и ложа чемодан себе на колени. — Осталось лишь, чтоб вы проверили и подтвердили родство.

Я мельком окинул зал взглядом. Здесь, помимо служанки, что стояла за моим креслом, я заметил мужчину за спинками кресел стариков Ли, который и не сильно скрывался, плюс двое людей как бы в тени у стен в костюмах. Точно из службы безопасности, и наверняка умеют ставить щиты на случай, если я принёс сюда бомбу. Уверен, что и служанка вполне себе боевая девушка, которая может мне с закрытыми глазами свернуть шею.

— Отлично.

Ему даже говорить ничего не пришлось. Человек за его спиной сразу подошёл и протянул руку, недвусмысленно предлагая мне передать ему чемодан, что я и сделал. Тот взял его, отошёл к охране, где его и раскрыл. Видимо, создали купол, чтоб если что вдруг… Но вдруг не произошло, ничего не взорвалось, никто не умер. Мужчина, заглянув в кейс, подошёл к старику Ли и что-то прошептал ему на ухо. Тот лишь кивнул.

И в этот момент у меня возникла мысль. А что если там не биологический материал Ли? То есть вообще ничего нет? Я же не проверил, верно? Следовательно, там вообще всё что угодно может быть!

Да, этот момент я как-то пропустил. В следующий раз надо будет лично проверять. На всякий случай. Даже несмотря на то, что возникшие опасения оказались напрасны.

— Что ж, я надеюсь, ты понимаешь, Томас, что нам надо будет удостовериться в том, что ты нам передал.

— Я понимаю, господин Ли. В любом случае, я могу подождать, так как теперь уже ничего не горит.

— Верно, — кивнул он.

— Тогда мы встретимся, когда вы точно установите родство? Чтоб обсудить наши дальнейшие действия.

Возможно, это было грубо. Скорее всего это было грубо вот так тыкнуть ему, что я буду ждать окончания нашей сделки. Ведь он аристократ, он глава дома, а я, по сути, никто…

Но это всё чушь. Я не считал аристократов кем-то особенным и не возвеличивал их, как другие. Никакой аристократ не может быть выше обычного человека, так как и те, и другие удивительным образом умирают от обычной пули. Эти возвышения: о боже, они аристократы, а мы простолюдины, мы недостойны; о нет, надо всегда знать своё место; о боже, как мы смеем, ведь они такие великие и так далее — придумали они сами, чтоб подчеркнуть свой статус. А в действительности аристократы обычные люди, которые просто сильнее других в плане импульса. Но ведь если качок и дрищ в наше мире имеют одинаковые права и обязанности, то какая разница здесь? Такие же качки, считай.

Это всё возвеличивание аристократии меня раздражало. Я там такой-то из такого-то рода, великий и ужасный. А я такой-то такой-то из такого дома, моя родословная берёт начало там с тех-то тех-то. Я вот, я такой, я вот прямо весь из себя аристократ, за мной сила и честь.

Тьфу, блин… А я обычный парень, который может позволить купить себе несколько боевых вертолётов, которые могут задать жару любому импульснику. Мы все равны, просто кто-то слишком много думает о себе. Для меня они обычные люди. Потому я решил, что следует показать свою позицию и напомнить об условиях, о которых ему тоже не следует забывать.

Я соблюдаю формальности поведения, выказываю своё уважение более высокому по статусу, да. Но это отнюдь не значит, что я поддерживаю подобное, верю в это и в случае чего будут падать ниц.

Старик, видимо, тоже уловил мой посыл, почему улыбнулся.

— Конечно, Томас. Моё слово нерушимо. Если всё подтвердится — ты получишь то, о чём мы договаривались.

— Конечно, господин Ли, — кивнул я.

Хотя и это мы тоже знаем.

Слово… слово аристократа имеет вес ровно до того момента, пока живы его свидетели. По крайней мере свидетели, к которым прислушаются. Вряд ли поверят слову какого-нибудь кладмена или бандита с улиц. Да и уберут их сразу, скорее всего. Так что как бы дома ни кричали о чести и достоинстве, они ещё те помойки. О какой чести и достоинстве может идти речь, когда дома, воюя между собой, истребляют всех, вплоть до детей? Когда, убив всех защитников, они начинают вырезать женщин и детей, которые виноваты разве что в том, что просто являются частью рода или дома? А оправдывают это тем, что те, мол, будут мстить или что война не закончена, пока род полностью не уничтожен?

Дохнуть должны те, кто затевает войну, а не те, кто рядом с ними. Честь и достоинство… это явно не про дома с их довольно гибкими взглядами, которые готовы защищать своих, да, но зато какими способами. Не говоря о том, чтоб претендовать на других.