- Невозможно. Кто придёт сюда с обездвиженной рукой? – тут же ответила Манила. – Хотя мне на мгновение тоже так показалось.

- Может он левша, – сказала Лилит.

- Может. Но теперь это не имеет никакого значения. Парень прошёл это испытание. Значит придётся его брать в Твердыню мира. – Манила посмотрела на Муромца.

Однако он ничего не ответил. Подперев подбородок кулаком, он продолжал всматриваться в паренька перед собой. Ему не было дела до пустых разговоров этих женщин. Да и его мало волновали их проблемы.

Он приходил сюда только чтоб взглянуть на новеньких так как ему предстояло их обучать. Это было своего рода смыслом в его жизни. В каждом рекруте, каким бы он не был ничтожным после отборочных испытаний Муромец видел своего подопечного. Того, за которого он отвечал и которого должен был обучить.

Но этот… Муромец не мог выразить словесно, что чувствовал по отношению к нему. Даже когда его спросил Агустин, он смог только сказать, что чувствует что-то нехорошее глядя на него. То, что могут уловить только прошедшие через множество битв и видавшие на своём веку немало людей. Словно хищник, который может понять, добыча перед ним или источник опасности.

И как он не пытался отогнать эти мысли, у него не получалось. Почему обычный паренёк, каких миллионы заставляет его так напрягаться? Что с ним не так? Или же может сам он на старости лет уже впадает в старческий маразм?

Конечно Муромец сомневался, что паренёк несёт опасность. Что бы не твердили его инстинкты и интуиция, глаза было не обмануть. А они видели того, кто не мог даже мечом нормально замахнуться.

«И всё же я буду за тобой приглядывать, хорёк», - мысленно пообещал ему Муромец. В конце концов, осторожность никогда не мешала, а его интуиция его очень редко подводила. И если что-то произойдёт, он будет готов.

Рей очень медленно направлялся домой. После того, как он покинул арену прошло около часа. А он даже не дошёл до таверны, где остановился. Рей словно зомби шёл в толпе, не обращая внимания на окружающих, но при этом прекрасно ориентируясь и не сталкиваясь ни с кем.

И причиной этому было его состояние.

Ещё тогда, после арены, когда он не покинул Твердыню мира, его голова неожиданно стала болеть. Сначала казалось всё вроде было не так уж и плохо. Но потом головная боль усилилась. Казалось, он многократно возросла и теперь кто-то терзает его головной мозг когтями.

Но в тоже время его чувства обострились. Его зрение, казалось, стало шире. Нет, он не мог видеть на многие километры маленькие вещи. Просто теперь он видел практически всё вокруг. Рей понимал, в чём дело. Он просто лучше стал видеть боковым зрением. Он мог смотреть прямо, но при этом видеть надпись слева и разглядеть лицо мужчины справа. Он замечал детали, которые не заметил бы в обычной жизни.

Лицо женщины у прилавка, дети, бегающие в толпе. Человек выглянувший в окно и спрятавшийся обратно. Стража, вроде бы неприметно стоящая в тени дома и наблюдающая за улицей. Он видел это всё.

И это всё обрушилось на его бедный головной мозг, заставляя того напряжённо обрабатывать информацию.

Но это была не единственная беда. Весь мир стал более синим. То ли во все цвета добавили синей краски, то ли он надел очки с синими линзами. Нет, белый оставался белым, красный оставался красным. Люди и дома были тех же цветов, что и раньше. Но теперь они были словно с оттенком синего.

А слух… Нет, он не стал лучше. Рей не мог расслышать из-за шума толпы тех, кто торговался у прилавка. Или разговор двух старух и двери дома. Но зато он мог спокойно услышать все разговоры в зоне досягаемости слуха. Он мог слушать одновременно всех и понимать о чём они говорят. Например, позади него две женщины говорят о том, какая же шлюха дочь другой женщины. А мужчина у прилавка торгуется и пытается сбить цену ещё на три медных.

Казалось, что сам мозг смог впитывать больше информации. Смог одновременно усваивать всё, что происходило вокруг. Но, судя по всему, из-за этого шёл во все тяжкие. Ещё и зрение. От такого голова Рея кружилась и чудо, что он мог спокойно идти, не теряя равновесие.

Хотя нет. Правильнее сказать, чудо, что он вообще ещё в сознании, а не отключился от такой боли.

И всё это произошло после боя. Неужели у него такая реакция на стресс? Или может от голода у него галлюцинации? Может и наоборот, он съел что-то вчера и от этого только сейчас галлюцинации начались?

«Не может пройти и дня, чтоб что-нибудь не случилось.»

Это удручало. А ещё предстоит найти этот банк памяти в Твердыне мира. И неизвестно, что там ещё произойдёт. И люди его ненавидят. И два раба за спиной, из-за которых на него косо смотрят. Это если не вспоминать, что есть кто-то желающий ему смерти из того заброшенного города. Теперь ещё и мигрень.

И вроде бы этих проблем немного, но та скорость, с какой они появляются реально пугает.

Если так дальше пойдёт, до в принципе через месяц он может воевать со всей страной и быть самым опасным человеком в этом мире. Хотя это и была шутка, но доля правды в ней прослеживалась. Неприятности сыпались на него как листья в осеннем лесу.

Рей наконец достиг таверны. Медленно открыл дверь и зашёл внутрь. Со стороны это выглядело так, будто на своей спине он нёс большой мешок муки.

Рею даже оглядываться не пришлось. Он и так всё видел и всё замечал. С утра ничего не изменилось. Грязные столы, отсутствие посетителей, бармен, который хмыкнул и улыбнулся, когда Рей вошёл. Правда он улыбнулся скорее презрительно, чем радостно, но Рея сейчас это не беспокоило. Главное, что он сможет лечь и поспать. В крайнем случае он примет что-нибудь из своих запасов в аптечке, если станет хуже.

Однако Рей сразу понял, что подобному не бывать, как только он засунул ключ в замочную скважину. Ключ отказывался поворачиваться. Рей сразу напрягся. Что-то внутри подсказывало об опасности. Головная боль ослабла, а на её место пришли мысли. Его мысли.

Правда теперь они были холодными и спокойными. Расчётливыми, будто в голове уже был не его мозг, а компьютер. Они были спокойными, словно ничего не происходило, несмотря на то, что сердце учащённо забилось.

«Что-то не так», - произнёс он про себя, глядя на дверь.

В первую очередь ключ мог не поворачиваться из-за двух причин. Первая – замок сломан. Но сегодня утром он работал, так что вариант отпадает. Вторая – дверь уже открыта.

И именно эта мысль и вызвала беспокойство.

Кио и Нэнси заперли дверь за собой. Рей запретил им выходить без него на улицу, и даже без этого запрета он был уверен, что они бы добровольно не вышли. А раз дверь открыта, значит кто-то сам вошёл внутрь. И судя по тому, что дверь выглядит целой, у него был ключ, или он открыл её отмычками.

Рей толкнул дверь, и она легко распахнулась.

В комнате было пусто.

Ни Кио, ни Нэнси, ни посторонних людей.

Рей медленно вошёл в комнату. Теперь его особенность зрения играла ему на руку. Он замечал всё. И всё это мог спокойно анализировать.

Комната выглядел ровно так, как и раньше. Ни следов борьбы, ни сломанной мебели. Однако кое-что тут же бросилось в глаза.

Цепей Нэнси не было. Одна кровать, на которой он спал была заправлена. Другая, принадлежащая рабыням, была вся растрёпана. С кровати на пол было стянуто одеяло.

«Словно кого-то силой стянули.»

Больше ничего тронуто не было. Рей заглянул под кровать и обнаружил свою сумку. Внутри, как и раньше лежал рюкзак, пистолет, аптечки и всё то, что было до этого.

Значит это были не воры. Иначе бы они забрали хотя бы зубы тираннозавра. Их целью были исключительно рабыни.

Зачем?

В голову тут же пришёл старик. Тот самый писклявый старик на площади, который хотел наказать Нэнси. Неужели он пришёл сюда ради того, чтобы отомстить? Или может у них были другие враги?

Рей решил пока остановится на том, что это был неизвестный. Тот, кто знал, где Рей, Кио и Нэнси живут. А ещё он имел ключ.