Это… это просто звиздец какой-то. Чё за херь он несёт? В смысле, я должен поплатиться жизнью за то, что ношу с собой предмет, который ему нравится. Но это высокомерное чмо могло сколько угодно распинаться, потому что чмошнику полагается смерть чмошника.

И пока он радовался находке и упивался своей властью, его рука стремительно слабела.

Я травил его, травил его чистое Ци своей грязной, заставляя её разбавляться, размешиваться с его и разноситься по организму, всё сильнее и сильнее отравляя тело. И того времени, что он разглядывал меч, той минуты-двух оказалось вполне достаточно, чтобы концентрация повысилась настолько, что его уровень временно снизился до Расцвета.

До уровня, когда он становится для меня вполне досягаем.

Вполне смертен.

И будь этот придурок чуть-чуть внимательнее, а не таким самоуверенным, он мог бы избежать того, что произошло через мгновение.

Едва мои ноги коснулись земли, быстрое движение руки, на которое теперь он не успел среагировать, и парень схватился за горло, выпучив глаза, не веря тому, что происходит.

Я дёрнулся вперёд, выдернув свой меч и перерезав ему пояс, который удерживал ханьфу, после чего замахнулся.

— Не смей… — прохрипел он, вытянув руку.

Теперь в его глазах был ужас.

Ужас от того, что он не понимал, что теперь он не недосягаем, а смертен.

Внезапно смертен.

Меч срезал его голову вместе с пальцами вытянутой руки. Вместе с его длинными волосами, идеально обрезав их и взметнув в воздух несколько локонов чёрных волос, которые подхватил случайный ветер.

И все мы — я и эти девятеро сектантов смотрели на то, как его голова отпадает, с лицом наполненным ужасом и неверием, и фонтан крови бьёт в воздух, заливая его изумрудное ханьфу, замерев на месте.

Замерев друг напротив друга, понимая, что сейчас прольётся ещё кровь. Мало или много будет зависеть лишь от того, кто возьмёт первым верх.

И первыми сделали ход они.

Один из парней развернулся и побежал. Просто побежал, оставив за спиной товарищей, посчитав, что ему здесь делать нечего. И я выпустил удар ему прямо в спину, вложив силу.

Вспышка пролетела метры, но была встречена парированием его товарищей, которые закрыли своего дружка дружным строем.

Я был хорош в ближнем бою, я был хорош в фехтовании, моя сила была в ближней дистанции, но их было слишком много, и они были выше уровнем. Честный бой был равносилен добровольному подъёму на плаху.

С моего меча сразу сорвались друг за другом Защитницы Снегов, которые врезались в толпу, что решила встретить меня дружным строем. Две техники они отбили, одну ударом, другую неизвестной мне техникой, но третья врезалась прямо в середину толпы.

Девушка, на которую пришёлся удар, взвизгнула, когда истерзали десятки ледяных мечей, и рухнула вся в крови, едва живая. Других задело клинками и холодом, заставив расступиться друг от друга, когда я бросил в них ещё четыре штуки, развернулся и бросился бежать.

Их терзало клинками, которые невозможно было отбить, их обмораживало ледяным ветром, и не осталось ни одного, кто был бы цел. Только начав бой, их уже потрепало.

Но они не собирались на свою беду меня отпускать просто так. Удары в другой ситуации так бы и посыпались, но когда бежишь на полной скорости, едва не обгоняя собственные ноги, размахивать мечом непросто. И тогда надо было выбирать — либо они меня преследуют и нагоняют без ударов, либо кидают удары в надежде попасть, но с такими же шансами упустить окончательно (если у них нет амулетов левитации, а у них их вроде нет).

Все эти дегенераты выбрали вариант преследовать меня.

Понятное дело, что они были сильнее меня, и в честном бою я бы ничего не смог им противопоставить, навались они все вместе, но и честным боем одного против восьмерых назвать было очень сложно.

Когда меня нагнал первый из них, я резко присел, проскользив по траве параллельно земли и пропустив в считаных сантиметрах надо собой клинок. Вскочил, подпрыгнул и с разворота отправил в тех, кто позади него Защитницу Снегов, чтобы задержать ублюдков. Ринулся на парня, уклонился и…

И буквально увидел, разглядел все его движения. Они были быстрыми, едва заметными, на пределе возможностей меня самого, но я… их видел, как в замедленной съёмке и одновременно в реальном времени. Это было чем-то новеньким для меня, но ка с ним сражаться становилось предельно ясно, предельно понятно.

И я действительно почувствовал меч. Как тогда, в первый раз, когда только взял его в руки после приобретения таланта. Не часть меня и не продолжение руки, но такой, будто я подключён к нему напрямую. Каждый изгиб и волнение стали ощущались мной так, будто ладонь стал очень чувствительной.

В этот момент я ощутил, насколько мои движения были неуклюжи, насколько плохо отточены и слабы, отчего меч не мог реализовать весь свой потенциал: тормозил, делал лишние движения, тратя лишние силы и секунды, открывая удару слишком много частей тела. Это словно вместо того, чтобы пойти по прямой тебя раскачивает, и ты идёшь зигзагами, понимаешь это, но ничего не можешь сделать.

Клинок мог найти десятки брешей в его защите, но из-за неуклюжести я не мог в большинство из них попасть.

Но даже так я достал противника, со всеми изъянами я настиг его, и клинок пробил его грудь, коснувшись сердца, чей последний удар я почувствовал через сам меч, словно его дыхание.

Чтобы реально научиться фехтовать, мне предстоит пройти ещё очень много, а это был… детский лепет, не более.

Минус один и осталось ещё шестеро на ногах, что несутся ко мне. Один из них почти настигает меня прыгнув вперёд, но…

— Касание лозы.

…ему приходиться ударом разрушить кол, иначе бы он накололся прямо на него. В ответ меня летит печать, от которой я едва уворачиваюсь, бросаясь ему навстречу — она оставляет множество резаных ран, как от осколков.

На кол он не накололся — накололся на кончик моего меча собственной шеей.

Печать, и стена пыли, поднятая с земли закрывает всем обзор, давая мне возможность броситься в другую сторону, обходя их и оставляя их товарища доживать его последние мгновения.

Меня замечают. Бросаются следом, пуская удары. Которые я отбиваю на бегу, теряя скорость. Один, второй, третий… даже такой град становится мне под силу. Но одна, девушка останавливается, пытаясь помочь своему товарищу, что харкает кровью, зажимая рану на шее. Ускоряюсь, подпрыгиваю и…

— Защитница Снегов!

Мощный ураганный ветер срывается к цели, что решила проявить милосердие. Технику пытаются перехватить мои преследователи, но слишком поздно — девушка слишком отвлеклась и обернулась ровно в тот момент, когда призрак холода протянул к ней свои руки.

На землю упал уже обмороженный истерзанный труп, рядом с которым через мгновение упал и парень с пробитой шеей.

Осталось четверо: девушка и три парня. Против меня одного. И теперь они вели куда осторожнее, поняв, что я не тот, кто будет просто так убегать, и вот так догонять, растягиваясь, плохая идея. Но как бы то ни было, трупов здесь прибавится в любом случае.

Я понимал, что сейчас просто уйти не могу, да и мне не дадут. Помимо того, что я ушатал как нехрен-нахрен их Послушника Вечных, который то ли выгуливал, то ли курировал их, я потерял в бою соломенную шляпу, и они видели моё лицо и не узнать мою рожу будет ну очень сложно.

Я не был уверен, что уделаю их, но шансы однозначно были — ублюдки сильнее по всем параметрам, но я благодаря таланту владел мечом лучше них. И когда они бросились за мной наперегонки, обманутые моим маленьким уровнем, то умудрились вытянуться в линию, позволив мне по одному их перебить.

Сейчас такой роскоши они предоставлять не собирались.

Даже ветер затих в этот момент, хотя у бы уверен, что Речной Дух где-то рядом, наблюдает за нами. Хотя как она поможет? По сути такой же дух, что и Люнь, она разве что ветер в лицо м может бросить.