— Вроде бы здесь, — сказал Иван, кивнув на вывеску на немецком, она сообщала, что на первом этаже располагается ресторан. Рядом с двойными стеклянными дверьми, у которых стоял пожилой швейцар, имелась фанерка с надписью, которая гласила, что вход разрешён только немцам и их спутницам.

— Здесь, здесь, — закивал Прохор и вопросительно посмотрел на меня. — Пошли?

— Угу.

— Willkommen, meine Herren Offiziere, — поздоровался с нами швейцар, проворно открыв двери. Судя по акценту, это был местный житель. Ещё одного увидел в гардеробной, куда мы сдали шинели и фуражки.

Внутри было всё без особых изысков. Простые столы с матерчатыми скатертями, деревянные стулья, занавески на окнах, несколько люстр с электрическими лампочками и хрустальными подвесками. В зале между столиков ходили несколько женщин и мужчин в белых фартуках и с подносами в руках. Единственное, что выделялось в ресторане — комнатные растения. Различных цветов в горшках и кадках, на полу, на стенах и на маленьких столиках было очень много.

У стены на круглом столике стоял граммофон, из которого лилась приятная песня на немецком, исполняемая певицей.

За одним из столиков сидели Тишин с Майером, оба в офицерской форме.

— День добрый, герр Киррлис, — первым приветствовал меня штабсинтендант.

— Здравствуй, Киррлис, — следом поздоровался Тишин.

Прочим он кивнул, а немец и вовсе проигнорировал моих спутников.

— Здравствуйте, — ответил я им, опустившись на стул за их столик. Наёмник и оборотни заняли соседний. Он стоял совсем близко, достаточно, чтобы можно было, не повышая голоса, говорить и слушать друг друга. Тем более, что у оборотней слух невероятно острый, им музыка не помешает разобрать даже мой шёпот. — Узнали?

— Да, — подтвердил Алексей. — Я ещё в первый раз все справки по сокровищам навёл. А сейчас получил план здания, график караулов и расположение постов.

— По штабу?

— Тоже… — тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант.

— Добрый день, господа офицеры, что будете заказывать? — спросил он на немецком с резким акцентом.

— Колбаски и пиво всем, — ответил Ганс и вопросительно посмотрел на меня.

— Буду крепкий чёрный кофе.

— Колбаски, два пива и чёрный кофе, — окончательно сформулировал заказ немец.

— Может, что-то заинтересует из нашего меню?

— Не заинтересует, — отмахнулся от предложения Ганс.

— По штабу также всё необходимое у меня имеется, — продолжил Тишин, когда официант отошёл от нашего стола.

Когда он замолчал, я посмотрел на Ганса, сгорающего от нетерпения и волнения, судя по его бушующей ауре.

— Добавишь что-нибудь?

— Добавлю и попрошу, — быстро произнёс он. — У меня есть информация о ещё одном месте, куда свозят предметы культуры и драгоценные вещи по приказу одного из высших руководителей партии. Всё это будет отправлено в мае в Германию. Я сумел узнать, что там много икон, картин, фарфоровых статуэток и поделок из серебра, бронзы и золота. Ещё там много оружия, украшенного драгоценными камнями с золотом.

— Много — это сколько?

— Всё можно поместить в тяжёлый грузовик «мерседес» или в две русские полуторки. Но это не точно, — развёл он руками. — Вполне может быть, что вещей там окажется больше.

— Понятно. А что за просьба?

— Хочу попросить вас воспользоваться своим особым гипнозом, чтобы убедить кое-кого в Минске подписать кое-какие документы для меня, герр Киррлис. После вашей операции в городе поднимется такая суматоха, что некоторые мои дела провалятся. А от них и вам польза будет…

Тут ему пришлось прерваться, так как к нам подошёл официант с подносом. Он поставил перед каждым по большой кружке пива, мне кофе и быстро ушёл. Но уже через пару минут вернулся с тарелками, на которых лежали румяные и дымящиеся тонкие колбаски. Мимоходом обратил внимание, что на тарелках и моей чашке была нанесена немецкая символика.

— Из лучшей телятины, а делал их настоящий повар из берлинского ресторана, — похвалил он их. — Приятного аппетита, господа офицеры.

— Какая именно польза? — поинтересовался я, беря в руку фарфоровую чашку с ароматным напитком, чей запах перебил все прочие вокруг меня.

— Я укреплю старые связи и получу новые, через которые смогу доставать для вас информацию. И имущество. Вам же нужны хорошие зенитки, герр Киррлис?

— Очень нужны, Ганс. Ты знаешь, где их взять?

— Я смог договориться кое с кем, чтобы к эшелону, направляющемуся в Витебск, прицепили несколько платформ с «флаками». Восемь установок калибра тридцать семь миллиметров прямо с завода с большим запасом снарядов различной номенклатуры, — сказал и улыбнулся, как довольный кот, только что съевший миску жирной сметаны. — Будут в Витебске через три дня. Я узнал точную дату только вчера и не стал сообщать заранее, решил сделать приятный сюрприз.

— Сюрприз удался, Ганс. После ресторана сразу же займусь твоими делами.

— А ещё я подготовил грузовики для транспортировки вещей. То есть не я лично, а то это был бы слишком явный след ко мне. Сам я нашёл автомобильное подразделение, нашёл топливо и запчасти для машин, а Алексей с амулетами гипноза помог придержать технику в городе.

— Угу, грузовики имеются. Шесть опелей и восемь мерседесов, из них два больших автобуса, — подтвердил Тишин, когда я посмотрел на него после слов немца. — Все заправлены, отремонтированы и проверены. Водители клянутся, что без поломок доедут хоть до Берлина.

Подобрать транспорт для перевозки грузов я приказал сразу же, когда появилась мысль скататься в Минск и экспроприировать у немцев ими награбленное.

— Очень хорошо. Тогда едим, пьём и расходимся по объектам. Алексей, ты идёшь к складу, про который сообщил Ганс. С тобой пойдёт Иван, — я кивнул Ивану-два, — и шестеро оборотней. Прохор, ты со мной и Гансом отправишься брать, хех, — тут я усмехнулся, — подпись. Иван, — я перевёл взгляд на Семянчикова, — с тремя бойцами направляешься в штаб и вскрываешь там несколько сейфов, где должны быть самые важные документы. Узнаешь там с помощью амулетов у местных гитлеровцев, где и что лежит. Убивать их строго из пистолетов с глушителями, никаких ножей и тем более клыков с когтями. Не хочу, чтобы немцы быстро поняли, что это сделали мы. Потом устройте пожар. Делать всё тихо, незаметно. Пусть враги узнают о нападении уже после того, как потушат огонь.

— Так тела же сразу найдут и всё поймут.

— Прячьте их в шкафы, закатывайте в ковры, режьте на куски и пихайте в тумбочки, а кровь чем-нибудь прикроете. В общем, придумайте сами. Или мне вас учить?

— Я понял, всё сделаем, — резко кивнул Семянчиков.

— Может, мне с ним пойти? Моя команда умеет, как убивать, так и забирать незаметно кого угодно или что угодно. Есть амулеты, с помощью которых наложим чары невидимости на трупы, чтобы их не нашли в течение нескольких часов, — вмешался в беседу шоулец. — И незаметно уничтожим всех командиров в штабе. Это будет отличный удар по врагу!

Я несколько секунд раздумывал, потом кивнул, соглашаясь с его предложением:

— Хорошо, ты пойдёшь с ними. Но подчиняешься Ивану так же, как мне. Никакой инициативы, любое решение сначала уточняешь у него.

— Разумеется, господин.

— Сам я после дел Ганса пойду к главному складу, — я продолжил отдавать указания. — Один большой грузовик и автобус ты возьмёшь себе, Алексей. Второй автобус ты, — я посмотрел на Семянчикова. — Остальные машины направите к основной цели. Надеюсь, их там хватит.

— Должно хватить, — сказал Тишин, но при этом в его голосе проскочили едва уловимые нотки неуверенности. — Я там был внутри, на глазок прикинул: если вытащить из ящиков всё, то влезет. А с ящиками там и ста машин будет мало.

— Так уж прям и ста? — хмыкнул я.

— Ну, может, пятьдесят, — пожал он плечами. — Там же германцы чуть ли не на каждую картину или статуэтку тару по размеру сделали в пять раз больше самой вещи.

— Ох, Мария разорётся, когда увидит, как складывать всё это будем в кузов, — произнёс я, представив реакцию девушки на такое отношение к достоянию страны.