— Но я же… я… — парнишка сполз по стене и обхватил голову руками. — Просто… я… Я приемный. Нет, отец этого ни мне, ни кому другому не говорил и не скажет. Я случайно узнал…
— И поперся на подвиги? — спросил очевидное Алекс, Майки кивнул. — Подвигом, судя по всему, был Арсений? — И снова кивок в ответ. — Чем это он вам не угодил?
— Химера, но при этом непотомственный творец, прошедший через череду вероятностей. Конклав таких блокировать не может. И по закону, и так — бог Огня мешает. И ладно бы просто творец какой — не имело бы политического значения для расклада сил в сообществе. Но химера! Клан Ниланов, как Верховный этого их Макса исцелил, вообще поднялся как на дрожжах, а какое влияние приобрел! Как на конклаве появится Макс в своей черной маске, так все решения Густафа Маркони запорет. А уж если сам Айзек прийти соизволит!.. Отец вечно психует, как оттуда возвращается. Он даже у Романова хотел неучтенную химеру выкупить, чтобы было на что давить и чем торговаться, так этот идиот ее в жрицы реки определил! И все бы ничего, если бы не ваш Арсений!
К концу рассказа парнишка так распалился, что не заметил, как выдал семейные тайны незнакомым людям, пусть один из них и спас ему жизнь. Илья с Алексом переглянулись, друг незаметно кивнул и поднялся.
— Эка ты распалился! — он раздосадовано покачал головой, как будто ничего интересного не услышал, а только одни детские обиды. — Пойду-ка тебе водички с кухни принесу.
Когда Алекс ушел, Илья положил руку на плечо Майки и доверительным тоном сказал:
— Чего бы эта черная сволота ни учудила, твоей вины в этом нет и не будет. Он с таким же успехом мог свой сайт в том же даркнете заказать. Даже если это дело попадет на суд Конклава Огня, дед Айзек никогда не проголосует против тебя, потому что ты невиновен и потому что ребенок. Думаю, твой отец это понимает и злится из-за того, что ты был в смертельной опасности, а он об этом даже не подозревал.
Майки горестно вздохнул.
— Знаю… Я хотел, чтобы он мной гордился, но только проблем подкинул.
— Ну правильно ж сделал! — одобрил появившийся в дверях Алекс. — Чтобы знал, каково это — быть настоящем родителем, а не папочкой выходного дня. — Он протянул Майки стакан с водой.
— Спасибо, — парнишка принял стакан, немного отпил из него и снова вздохнул. — Думал, он меня убьет…
— Отец? — Алек с Ильей спросили одновременно, и Майки уставился на них как на идиотов.
— Ну, это… — начал было друг и посмотрел на Илью, чтобы тот подсказал.
— Издержки воспитания, — подхватил Илья. — Это когда в детстве родители обещают уши оторвать, если узнают, что ты накосячил. Даже мои таким грешили, а они у меня почти святые.
— Не-е, — Майки покачал головой, усиливая отрицание. — Папа меня любит, даже странно, если учесть кто он и где взял меня. Я ж… ну, не просто приемный — он меня из угасшего клана забрал и своим родным перед сообществом представил, чтобы никто непотомственным не счел.
Алекс присвистнул. Макс ему с Ильей все уши прожужжал о том, какой страшный человек этот Финн Феллоуз, как от него достается непотомственным. Прям шаг влево, шаг вправо — расстрел, а за прыжок на месте — расстрел через повешение. И тут либо прибивайся к сильному клану, либо сразу проси «Ловец Иллюзий» и забывай о мире огня и магии. Многие, наслушавшись подобных историй про Финна, часто выбирали второй вариант, а Финн-то, оказывается, вон чего провернул за спинами Конклава Огня.
— Майки, ты балбесина, — сказал Илья. — Вот так взять и все выложить людям, сотрудничающим с врагами твоего отца! Мы, конечно, никому об этом не расскажем, даже Сене, но в следующий раз думай, кому и что говоришь!
Майки посмотрел на него своими прозрачными светло-серыми глазами и моргнул.
— Я знал, что не расскажешь. Он мне так и сказал, мол, не бойся, иди и расскажи все как есть.
— Отец?
— Нет! Демон Максвелла. У меня когда внутренний огонь в тринадцать лет пробудился, я в череду вероятностей выпал, он с тех пор со мной время от времени болтает. Ну, советы там дает или на вопросы мои отвечает, правда, не всегда понятно.
— Какие советы? — нахмурился Илья.
— «Хорош выпендриваться! Сделай ты ему этот ссаный сайт!» — с характерной интонацией продекламировал Майки.
— Ясно… Вполне в его духе. А с какой целью рассказать велел?
— Чтобы полегчало.
— И как оно?
— Ну, — Майки сделал неопределенный жест рукой, — немножко.
Алекс усмехнулся. Илья выдохнул. Если быть откровенным, ему тоже полегчало, ведь одно дело узнать от злющего до чертиков Макса, что «пацан Финна жив», и совсем другое увидеть его своими глазами и узнать о причинах, толкнувших Майки заявиться тогда в квартиру Арсения.
— Это хорошо, что помогло, — Илья похлопал Майки по плечу. — Знаешь, что еще хорошо разгружает мозги? Физический труд. Так что давай поднимайся, поможешь с блокнотами. У меня их, кажется, на небольшой канцелярский магазинчик хватит, жалко только, все исписанные.
Они вернулись каждый к своей коробке, плюс Майки выдали пустую, и он присоединился к Илье. Ему достался компьютерный стол и папки, стоявшие на верхней полке. Сначала он брал по одной и примерялся, как лучше положить, потом приноровился и стал брать по две-три, из-за чего быстро наполнил коробку и взял новую. В нее-то и решено было бахнуть разом оставшиеся папки. Они и бахнули, выпав из рук и разлетевшись по полу листочками с зарисовками Ильи и Светланы Анатольевны, сделанные ею по просьбе сына, но с большой неохотой.
Выругались все трое одновременно, однако каждый на своем языке, поржали. Майки попытался начертить руну, должную исправить его оплошность, но в слепой зоне, конечно же, ничего не вышло.
— Ручками давай, ручками! — «подбодрил» Алекс, и парнишке ничего не оставалось, как последовать его совету.
И первым наброском, попавшимся ему в руки, был портрет девочки лет десяти.
«Лиза» — мысленно вздохнул Илья, закрыл глаза и заставил себя отвернуться, ведь даже встретив Ольгу, он так и не сумел даже на миллиметр приблизиться к своему ангелу-хранителю, спасавшему его во стольких мирах. Может, и нет ее вовсе. Сени же нигде не было, кроме этого мира, а ее, наоборот, нет здесь.
— А вы про химеру Романова знали, что ли? — удивленно спросил Майки.
— Что? — Илья обернулся, стараясь не дать ложной надежде овладеть собой.
— Ну девчонка вот эта, — парнишка помахал подобранным портретом. — Это ж она химера, которую идиот Романов в подземелья Шамбалы отправил.
«Лиза…»
Глаз под повязкой зачесался.
— Ты уверен? — голос звучал хрипло, а в ушах, опережая ответ, бился нестерпимый шепот проклятия, снова и снова умоляющий его успокоиться.
— Конечно, уверен. Только она постарше должна быть — у тебя тут совсем ребенок.
Глаз зудел так, что рука сама к нему потянулась.
Алекс смотрел хмуро исподлобья, гадал, видимо, пора останавливать их невинный разговор или еще послушать.
— И как ее зовут? — Илья сделал вид, что не верит.
«Лиза! Лиза ее зовут!» — стучало сердце, разгоняя по телу яд несостоявшейся встречи.
Глаз пылал, и рука сорвала повязку, чтобы приложить прохладную ладонь к веку.
— Лиза, — Майки пожал плечами. — Фамилия у нее была, как у поэта русского какого-то, но у меня с поэзией не особо, тем более с иностранной. Точно не Романова.
— Ну ясен пень, — сквозь зубы процедил Алекс и шагнул к Илье. — Романовы в основном указы писали.
«Некрасова» — пронеслось в голове.
— Некрасова, — повторил Илья и убрал ладонь от глаза.
— Угу, — Майки кивнул. — Вроде такая.
— Илюха, не смей! — приказал Алекс.
Илья посмел.
Тело окутала знакомая слабость, и чтобы не грохнуться, он медленно осел на пол и прислонился спиной к стене, сожалея, что та не холодная. А проклятие, потревоженное одним лишь упоминанием Лизы, не выдирая души из тела, тащило его сквозь разрушающиеся миры, наращивая скорость оборот за оборотом. Ничего, этой пляске смерти его не одолеть — не сегодня, когда он нашел свой якорь. Да, пусть тьма наступает, но в ней отчетливо виднелись сияющие огни, складывающиеся в созвездие в форме широко распахнутых ангельских крыльев. И когда контур соединился в узор, в центре тьмы вспыхнул яркий солнечный луч, почти сразу же разлетевшийся миллиардами пылающих бабочек с черным руническим узором на золотых крыльях, острыми лезвиями взмахов разрезающие черное полотно, чтобы открыть для Ильи всю картину целиком.
