— Без разницы. Сарасвати приняла в себя Сонг? — Агни вперился в него огненным взглядом, вырывая тем самым правдивый ответ. — Ну да, в кого же еще… Ее лучше оставить в Шамбале — здесь течения прочнее, должны выдержать. А вам с детьми лучше покинуть это место.

— Да о чем вы вообще⁈ — разозлился Лин. — Куда я, по-вашему, должен сбежать, когда кругом война?

— Вы говорили о Европе, — смутился векш.

— Европейцы ее начали, а потом она как чума распространилась по всему миру. Люди сошли с ума! Если мы их не остановим, они угробят Землю, а то и реку вместе с ней. Некуда бежать, понимаете⁈

Агни нахмурился. Ему хотелось верить, что он прекрасно разбирается в местной обстановке и вправе укорять творцов за содеянное, потому как те слепцы, раз не заметили лучшего решения. Вот только и он был слеп, а потому железные аргументы против случившегося ритуала призыва крошились и таяли, что снег по весне.

— Допустим… Но это не отменяет того факта, что совершенное вами не просто глупо — опасно! Сарасвати не поможет вам, лишь усугубит имеющиеся проблемы.

Признать, что векш прав, оказалось слишком тяжело, и Лин, не веря самому себе, сказал:

— Сонг справится, — прозвучало фальшиво, и он упрямо повторил: — Сонг справится. Ваша мать лично разработала ритуал призыва, а Верховный Творец вместе с богом Огня создали запирающие браслеты. У нее получится, — Лин слишком увлекся речью и не сразу заметил, как побледнел Агни при упоминании его матери. — У Сонг… Что с вами?

— Вы сказали, в этом безумии принимала участие моя мать?

— Да, — Лин пожал плечами, гадая, почему сразу не выдал этот аргумент. — Мьялиг-хи главный инициатор.

Векш замер, задумавшись, только губы его беззвучно двигались, то ли выдавал витиеватую брань, то ли перебирал события, предшествующие ошеломившему его. И Лин, словно желая добить, добавил:

— Ключи не идентичны. Вода может Врата запечатать, но открыть их под силу лишь Огню. Сарасвати просчиталась, когда отдала Искру Огня под покровительство Мьялиг, ведь вы не поддались уговорам богини и не стали их открывать, чтобы начать четвертую войну. Почему, кстати, не согласились?

— Потому что любой самый худой мир лучше и продуктивнее доброй драки. Надеюсь, эту простую истину однажды поймут все.

— Когда? — не сдержал усмешки Лин.

— Хорошо бы до того, как они высушат своими войнами оба русла, — не разделил его веселья Агни. — Я поговорю с матерью о том, что она сделала, а потом вернусь и попробую исправить… если успею, конечно же. А вы, если вам дороги дети, увезите их как можно дальше от Сонг, найдите место, где хотя бы не идут бои. И не забудьте про сому. Лучше всего вводить ее в кровь, в крайнем случае пусть пьет. Потом подумаем, что еще можно сделать.

Он щелкнул пальцами, почти как обычный творец, только вместо телепорта открылся разлом, в котором векш и скрылся. Все-таки он был странным, даже для внука легендарного Ямы, что ныне навязывал свои договоры творцам. Хотя, может, тот при жизни таким же был? Или еще хуже? Кто знает…

Лин покрепче перехватил коробку, сожалея, что так и не спросил Агни, какое ему дело до близнецов. Побоялся услышать в ответ: «Самое непосредственное!» Нет, лучше уж остаться в неведении, чем потом успокаивать подозрения, будто векш имел в виду тягу Искры Огня к душе Калки или еще какую метафизику. Лучше без объяснений в таком случае, а вот за сому — спасибо. Ее он проверит завтра.

Если вам кажется, что вы ненавидите свою работу, возьмите туда детей, и на следующий день она покажется куда терпимей. Если перед экспериментом с детьми вы еще и не выспитесь, эффект окажется намного сильнее!

Конечно, Лин вовсе не ненавидел работу в лазарете, скорее его раздражали многоуважаемые члены Конклава Огня, уже столько времени требующие от него либо невозможного, либо энергозатратного. Отстали незадолго перед проведением ритуала призыва богини Сарасвати, и он успел понадеяться, что отстали навсегда, но нет. Именно сегодня, когда Лин притащил с собой близнецов, дабы испробовать сому и дать отдохнуть Сонг, которая после стольких дней наконец-то уснула, у его кабинета собралась толпа многоуважаемых стариков из влиятельных кланов. Они все как один встали, будто по команде, когда заметили его с детьми, даже заговорили одновременно, отчего лингво-сферу закоротило, и прочие слова, кроме обращения, превратились в неудобоваримую тарабарщину.

— Вэй сяньшэн!

— Так обычно обращаются к моему дяде — Верховному Творцу. Он принимает в своем дворце.

— Да при чем тут ваш дядя? — сфера наконец совладала с множеством языков и наречий и зазвучала возмущенным многоголосьем.

— Верховный — не целитель! Нам нужны вы!

— А вы мне — нет, — вздохнул Лин и запоздало сообразил, что произнес это вслух.

— Да как вы смеете!

— Никакого уважения к членам Конклава Огня!

— Мы будем жаловаться Верховному Творцу!

Их возмущение вновь слилось в единый вопль, из которого кусочками выпадали обрывки фраз: «эти кошмары», «прекратить», «подумаешь — Хранитель» и многие другие, должные призвать зарвавшегося целителя к порядку. Но Лин подавил новый вздох, открыл дверь в свой кабинет и толкнул в него близнецов. Кун прошел внутрь сразу, а Мин остался стоять на месте. Его рука уцепилась за ладонь отца и потянула, привлекая внимание. И когда Лин обернулся, мальчик доверительно прошептал:

— Не переживай, папа. Все они скоро умрут — их поглотит тьма.

Дядя Вейж пришел под вечер, когда все тесты были завершены, шприц с иголкой, пусть ни разу до того не использованные, прокипячены, заветный укол поставлен. Конечно, больше всего времени ушло на уговоры Мина, а потом еще столько же, чтобы его успокоить. Оставалось проследить, случатся ли у мальчика припадки или носовые кровотечения, и как только это произойдет, поставить вторую дозу. Соме Лин доверял, потому что в воспоминаниях Пуниты Блаженной о ней говорилось. Лекарство, выданное самим Ямой, принимал старший сын Пуниты, у которого случались такие же приступы, как у Мина. А еще Лин доверял Агни, хоть и не до конца понимал, почему векш ему помогает.

Верховному Творцу Лин тоже верил, но порадовался, что успел спрятать сому к его приходу, тем более Вейж вошел без стука, причем не через дверь, а сквозь нее. Незадолго до ритуала призыва Сарасвати бог Огня наделил Верховного большей силой и полномочиями, что дядя не без удовольствия демонстрировал по поводу и без.

«Мог бы и постучать» — раздраженно отметил Лин, но полагающийся поклон отвесил и заставил мальчишек сделать то же самое.

— Оставим церемонии дуракам из Конклава, — добродушно замахал на них Вейж, давая понять, что пришел не ругать за утреннее своеволие, а совсем по другой причине. — Пора бы им понять, что Хранитель Ключа находится куда выше в иерархии, нежели они. Видите ли, им снятся кошмары, а клановые целители с ними не справляются! А вот нечего было смешивать кровь с простолюдинами, и силенок хватило бы!

То ли он забыл, то ли намеренно опустил тот момент, что Лин и сам сын простолюдинки, из-за связи с которой его отца и изгнали в Гуанчжоу. Гуанчжоу, который по прихоти похожих на Конклав Огня старых белокожих толстосумов превратился в огромный притон… Он не сдержал чувств, и злость явственно проступила на лице, заскрипела зубами, сжалась в кулаки. Дядя Вейж подошел ближе и положил руку ему на плечо.

— Ну-ну, мальчик мой. Наберись терпения, тем более осталось совсем немного, и мы поставим их всех на место: и Конклав Огня вместе с их кланами, и обычных людей. Я виделся сегодня с Сонг, и она сообщила, что почти подчинила себе богиню. Но пока мы ждем этот прекрасный миг, я хочу сделать еще кое-что, и мне понадобится твоя помощь.

— Помощь? В чем?

— Конклав ведет себя крайне подозрительно. Это помимо постоянного нахальства, — Вейж махнул рукой, мол, достали в край. — Начали подбивать клинья к Фенгу, конечно же, через жену. Мало им собственных званий и привилегий, хотят еще ручного Верховного Творца на трон Шамбалы усадить. Фенг, естественно, их игры не принял, но пока все не прояснится, столицу Земли лучше бы обезопасить, привязав потоки к кому-нибудь достойному и верному… Не дошло?