— А ты знаешь? Да он проклял собственного ребенка! Твоего ребенка! Что ему город? Нита, милая, пойми, я и сам был бы рад, если бы Киран остался с тобой здоровым и счастливым, но этого не будет. Прошу, не рискуй ради зыбкой надежды нашим ребенком! Позволь мне увезти тебя.

Она снова замотала головой, отказываясь, тогда Гириш шагнул ближе, взял в ладони ее лицо, поцеловал в лоб. Мгновение чужой нежности идеально подходило, чтобы утащить любовников на берег реки, где с ними и разобраться, но Калки остался на месте — ждал новых откровений, чтобы можно было обвинить еще и Ратана. А Пунита вдруг отстранилась и оттолкнула от себя Гириша.

— Я не могу… не могу…

Терпения у молодого мужчины оказалось куда меньше, чем у Калки. Он схватил женщину за плечи и хорошенько встряхнул, призывая прекратить истерику.

— Ты должна, — нетерпящим пререканий голосом заявил он, глядя ей в глаза. — Если потребуется, я увезу тебя силой.

Он, не Ратан. Даже монстр внутри Калки разочарованно вздохнул, а сам он вышел из магической тени к любовникам и, ухватив их, телепортировался обратно на берег реки. Канта, успевшая уцепиться за рубаху Калки, перенеслась вместе с ними, но Калки это даже обрадовало — невестка с ее темной покровительницей еще пригодится.

— А? — не понимая, что произошло, Пунита стала крутить головой по сторонам, избегая при этом мужа, а когда все-таки столкнулась к ним взглядом, в ужасе отпрянула, едва не упав в воду.

Калки ее удержал — не Гириш, воин тоже был слишком ошеломлен произошедшим. Такого векши убили бы в первом же сражении, такому Ратан не мог доверять полностью, видимо, просто сделал одолжение другу и пристроил его сына в надежном теплом месте. И раз Ратан не планировал побег дочери, значит, сильно не расстроится, если ее охранник вдруг исчезнет.

— Держи! — Калки оттолкнул Пуниту к Канте и призвал в ладони Изначальное Пламя, такое же послушное, как и до изъятия Искры.

Он не стал плести «Стену» ради Гириша и даже проявил милосердие, ударив чистым Пламенем прямо в сердце мужчины. Гириш умер мгновенно, только широко открытые глаза удивленно смотрели на Калки, пока огонь пожирал его тело, ничего не оставляя после себя. Поняв, что сейчас произошло, Пунита противно завизжала, и Калки, достигнув ее в один шаг, отвесил жене пощечину, а когда не помогло, закрыл ей рот ладонью и обернулся к перепуганной до смерти Канте.

— Избавь ее от ненужного мне бремени.

— Что? — не поняла женщина.

— Я знаю, вы, жрицы, можете избавлять женщин от плода, пока он незаметен глазу окружающих. Избавь Пуниту от нагулянного с Гиришем ублюдка. Или, может, мне снова призвать пламя?

Канта быстро замотала головой, потом подошла к попытавшейся отшатнуться Пуните и положила ладонь той на живот. Все случилось мгновенно: вот Пунита еще пытается вырваться и даже оттолкнуть Калки, а вот уже ухватилась за живот и рыдая от боли оседает на землю. Калки отпустил ее, и Канта тут же заняла его место, приговаривая что-то бессмысленно-успокаивающее, принялась гладить Пуниту по голове, и с пальцев ее стекали изумрудные ручейки магии. С головы руки Канты переместились снова на живот Пуниты, и вскоре всхлипы последней затихли.

— Какое-то время будет спать, — сказала Канта, осторожно укладывая тело. — Она не вспомнит о случившемся, а еще уже сегодня сможет принять твое семя и понести новое дитя.

Жрица неуверенно улыбнулась, пальцы ее дрожали. Калки одобрительно улыбнулся в ответ.

— Умница. Про новое дитя ты хорошо придумала, — он протянул ей руку, помогая подняться, а потом неожиданно ухватил за шею, призывая в ладонь Изначальное Пламя. — Придумала хорошо, но твоя магия говорит о том, что ты служишь не нашей реке. И раз ты предала Ти Нагарам, должна умереть.

Канта горела дольше, словно могла сопротивляться его силе. Калки терпеливо поддерживал огонь, а потом, когда все закончилось, ополоснул ладони в воде, поднял с земли Пуниту и телепортировал к домашней купальне. Сначала нужно смыть следы ее предательства, затем заняться укреплением родового потока — не пропадать же стараниям Канты. Но это, конечно, не значило, что от Кирана он решил отказаться — нет, Калки никогда этого не сделает, теперь уже никогда.

Химеры возвращались с неохотой. Они опасались оставить Врата без присмотра, и главари отрядов несколько раз телепортировались в город, пока Калки не признался, что хочет покинуть Ти Нагарам. Заявление вызвало противоречивые чувства, но в итоге все согласились, что план хорош. Калки соврал, будто эвакуируют весь Ти Нагарам, просто начнут с родственников химер, и так как семья у каждого стояла на первом месте, ложь проглотили.

Для Ратана он придумал другую историю. Для него химер отводили, потому как никто не знал, что произойдет во время закрытия Врат, значит, лучше перестраховаться. И так как это отчасти было правдой, Ратан легко в нее поверил и поспешил вернуть своих людей, дав тем самым Калки больше времени на подготовку. В воцарившейся суете никто не заметил исчезновения Гириша и Канты, может, кто-то вовсе посчитал, что они сбежали вдвоем, и слухи о том, где и когда их видели вместе, поползли по городу.

В то же время Ти Нагарам готовился к величайшему празднику, чтобы как следует отметить окончание ужасной войны. Войны, длившейся много лет и унесшей множество жизней, пусть жители воочию видели лишь ее начало. Они радовались наступлению мира. Они еще не знали, что ждет их впереди. Никто того не знал, как и сам Калки, хоть и был уверен в обратном.

Он проснулся посреди ночи и никак не мог понять, что же его разбудило. Рядом, подрагивая во сне, лежала Пунита, значит, причина крылась не в ней. Тогда он встал и прошел к сыну, но Киран сладко сопел, ничем не потревоженный. Калки присел рядом с мальчиком и погладил того по голове, заодно проверяя защитные руны, и заметил, что в его плетения добавились чужие, тоже призванные защитить ребенка. Знакомая сила, но превзошедшая себя во множество раз, став до ужаса пугающей.

«Ями».

Сестра сидела на краю купальни, свесив в нее босые ноги. От красного сари, в котором она была в Авекше, осталась лишь чоли и оборванная выше колен юбка. Черные волосы распущены и местами опалены, на руках свежие шрамы. Не так давно она побывала в битве, которую никак не могла выиграть, но вот живая и здоровая сидит здесь.

— Что произошло?

Она передернула плечами и резко обернулась. Ее некогда карие глаза налились синевой, отчего показались ослепшими.

— Ями? — окликнул ее Калки, хотя она прекрасно его видела. — Ями, что произошло? Яма предал вас, и пришлось уходить с боем?

— Пришлось уходить с боем, — кивнула сестра, и по ее щекам заструились ледяные синие слезы, испаряющиеся дымкой пара в жаркой ночи, — но Яма нас не предавал. Богиня Сарасвати ответила на молитву Пуластьи, когда тот заметил, что его сын изменился. Она объявила Яму изменником и приказала принести ей наши головы. Все случилось неожиданно, и хотя Яма с Виджаем были непревзойденными воинами, нападавших оказалось слишком много, чтобы суметь им противостоять. Яму ранили. Виджай остался прикрывать наш отход… Они… не просто его убили — поработили душу! Калки, мы должны спасти его!

Она быстро вскочила со своего места и уже стояла, вцепившись в его влажную от пота рубаху.

— Калки! Умоляю! Собери химер! Нам нужно обратно за Врата, нужно вернуть душу Виджая!

— Нет, — ответ слетел с губ раньше, чем он решил, что будет отвечать.

— Почему? — Ями отстранилась, чтобы окинуть его взглядом. — Ты… Ты хочешь ему отомстить за то, что он защитил меня?

— При чем тут это? Я не поведу химер на верную гибель! За Вратами они не смогут сражаться в полную силу, не все из них так же сильно одарены, как ты или я. Что если векши решат поработить и их души? А потом еще повернут на беззащитный Ти Нагарам! Ты подумала обо всех этих людях? О Киране ты подумала? Хочешь заставить меня убить еще одного ребенка?