– Это моя боль, и я должна была справиться с ней сама.

Боги… Как же всё это сложно. Я не знала, что нужно сделать и что сказать. Утешения взрослых – не мой конёк. Детям я знала, что сказать, а вот что говорить тем, кто уже не верил в чудеса и не надеялся на лучшее – большой вопрос.

Впрочем, говорить ничего и не пришлось. Женщина, повернувшись к Илиасу, произнесла:

– Мы несколько отошли от темы, давайте вернёмся к ребятам. Я могу ошибаться, но из слов Крона можно сделать вывод, что они нашли «хранилище».

– Что нашли? – Илиас подался вперёд, и я вместе с ним.

Илиас Хантер

Ситуация вырисовывалась, мягко говоря, преотвратная. Нет, я добился поставленной цели – узнал, что на территории приюта есть хранилище, и, возможно, смогу выяснить, что именно там находится. Но какой ценой? Я точно не желал, чтобы хоть кто-то пострадал.

На Софи было страшно смотреть. Она была такой бледной, что ещё немного и может лишиться чувств. Но по упрямому блеску глаз я уже знал, что она не позволит себе такой роскоши. Мальчишки были очень для неё важны. Да и я, незаметно для себя, стал воспринимать детей в приюте, как… Своих? Именно. Мне было небезразлична их судьба, и то, что с ними случится.

Странные чувства, никогда ранее мной не испытываемые.

– Хранилище, – спокойно повторила леди Гретхэм, и выразительно посмотрела на меня.

Женщина была спокойна и говорила разумные вещи, но что-то не давало мне покоя. И, наконец, сформулировав в мыслях, что именно настораживало меня, я спросил:

– Простите, а почему вы сделали такой вывод? Крон не сказал ничего, что могло бы указывать на это.

Действительно, мальчишка рассказал лишь то, что слышал какие-то обрывки фраз о деньгах и прочем. Вряд ли что-то из этого прямо указывало на загадочное хранилище.

Воспитательница поджала губы и призналась:

– Наша повариха видела, как они вылезали через окно. Рассказала мне об этом, когда узнала, что ребята пропали. Но она ни за что не признается вам в этом. У неё семья и маленькие дети.

Понятно и логично. Вряд ли ей захочется выступать свидетелем по этому делу. Винтерсы могут запугать кого угодно, даже будучи в заведомо безвыигрышном положении.

– Умная женщина, – ворчливо произнёс старик, который всё ещё стоял здесь.

Такие люди вызывали у меня закономерную злость. Ради выгоды готовы терпеть, что угодно. Как это назвать, если не трусость. Одного я понять не мог – почему он ещё здесь, а не на пути к меценатам, чтобы рассказать им о том, что здесь происходит? Неужели хватит смелости встать на сторону леди Гретхэм?

– Хорошо, – принял её объяснения. – И что же находится в этом хранилище?

Мне нужны были подробности. По пути сюда я уже отправил весточку Лестеру. Понятно, что у него связаны руки, и разрешение на обыск ему точно никто не выдаст, но пусть думает, как всё это провернуть так, чтобы Винтерсы точно не вышли сухими из воды.

Женщина прошла вперёд и опустилась на стул, словно ей стало невыносимо стоять:

– Мы точно не знаем. Нам платят за то, чтобы мы в нужное время закрывали глаза, но судя по обрывочным фразам, это что-то из запрещённых артефактов или ингредиентов для них.

Им платили за то, чтобы ничего не видели, но они всё равно всё подмечали. Тайное всегда становится явным. Я с трудом удержался от смеха.

– Вы согласитесь рассказать об этом в суде? – решил задать вопрос в лоб. Не было смысла ходить вокруг и около.

Леди Гретхэм усмехнулась, недобро так:

– А вы сможете довести это дело до суда?

– Очень постараюсь, – выдохнул, сжав зубы.

Мне не понравилась её усмешка, но, как бы то ни было, она была права. Нужно будет приложить массу усилий, чтобы довести дело до суда. Вряд ли Винтерсы так просто сдадутся.

– Если у вас получится, то я готова говорить.

– Сумасшедшая, – простонал доктор Грасс, прикрыв глаза ладонью.

Я сделал вид, что не услышал его.

– И что вы предлагаете? Откуда стоит начать поиски ребят?

– Лорен, – опередив воспитательницу, выдохнула моя целительница.

Я посмотрел на неё. На её щеках появился лихорадочный румянец. На меня она даже не обратила внимания, вперив свой взгляд в леди Гретхэм:

– Ведь я права? – дрожащим голосом продолжила Софи. – Её сейчас не было в холле, да и тогда, рабочих этих со странным грузом, она встречала. И наряды дорогие, и экскурсия для Фредерика…

Она торопилась, захлёбываясь словами. Хотелось встать и подойти к ней, утешить как-то. А хотя… Кто мне помешает это сделать?

Я обошёл стол и оказался возле девушки. Не обращая ни на кого внимания, обнял её за плечи, пытаясь успокоить. Едва заметная дрожь сотрясала хрупкое тело, и от этого стало невыносимо тошно. Куда бы её запереть, чтобы она не пострадала от всей этой истории? Но поймав её взгляд, понял, что даже если посажу её на цепь, она перегрызёт звенья и побежит спасать детей.

– Да, – лаконично ответила воспитательница. – Думаю, она знает, где мальчики.

Софи Вейсс

Илиас заставил меня остаться в кабинете. Я сопротивлялась, но вынуждена была признать, что он прав – несмотря на то, что леди Гретхэм добровольно обо всём рассказала и даже согласилась дать показания в суде, который будет невесть когда и будет ли вообще, присмотреть за ней стоило. Да и за доктором Грассом, которому я совершенно не доверяла.

Господин директор запер нас, сам же ушёл проконтролировать, чтобы детей отвели по классам, и ещё, чтобы связаться со своим загадочным другом.

Сначала целитель возмутился, но под пристальным взглядом бывшего боевого мага сник и покорно опустился на свободный стул в самом углу кабинета. Он всем своим видом давал понять, что разговаривать ни с кем не желает.

Я же сидеть не могла. Всё ходила от стены к стене, меряя шагами комнату.

– С ними всё будет хорошо, – леди Гретхэм попыталась успокоить меня.

– Вы уверены? – уточнила с нервной усмешкой. Мне нужно было собраться, взять себя в руки, чтобы иметь возможность помочь с поисками, но у меня не получалось. Я то и дело вспоминала тот приезд меценатов, как этот Фредерик рассматривал детей, как говорил о них… Такие люди способны на всё. К слову, почему он подошёл именно к близнецам тогда? Совпадение или он уже что-то знал?

Страх разъедал меня изнутри, толкал вперёд, заставляя что-то делать. Но я не знала, что. Поэтому лишь шагала туда и обратно, пытаясь придумать выход из этой ужасной ситуации.

На мой вопрос старшая воспитательница ничего не ответила, лишь тяжело вздохнула. Тогда я резко остановилась и спросила о том, что волновало меня во время её исповеди.

– Почему вы молчали всё это время?

Я, действительно, не понимала. Или не хотела понимать?

Женщина устало вздохнула и посмотрела в окно. Время медленно ползло к полудню, а было такое ощущение, что уже вечер. По небу ползли низкие свинцовые тучи и на стекле были видны первые росчерки дождевых капель. Погода добавляла гнетущего ощущения безысходности.

– Они не трогали детей, – воспитательница зябко повела плечами.

– Никогда? – уточнила с недоверием, потому что перед глазами вновь появилась картина, как Фредерик разглядывал близнецов.

– Никогда, – женщина спокойно посмотрела на меня. И я поверила. Не могла не поверить.

Помолчали, и леди Гретхэм продолжила:

– До их появления с финансированием было совсем туго, дети часто оставались голодными. Да и одежда была настолько ветхой, что они постоянно простывали. Потом всё изменилось, и когда нам предложили некоторую сумму за наше молчание, я согласилась. Почему бы и нет, если воспитанники только выиграют от этого?

Логичные выводы, но… Мне всё равно стало от них неприятно. Впрочем, если рассуждать здраво, то я бы тоже выбрала этот путь и не законную помощь, так необходимую детям.