Всё время, пока я готовилась, мужчина молчал. Я чувствовала на себе его внимательный взгляд, от чего сердце вновь принималось шалить – начинало колотиться так, что, пожалуй, даже господин директор мог бы слышать его стук. При этом я упорно делала вид, что увлечена процессом.

Наконец, я подошла к кровати. Илиас, пока меня не было, укрылся одеялом.

– Знобит? – спросила, нахмурившись.

Но этот, этот… Слов у меня не нашлось, как его назвать, потому что он лукаво ухмыльнулся и откинул одеяло, являя передо мной себя… без одежды. Нет, штаны он оставил, слава всем богам, а вот от рубашки избавился. Только сейчас обратила внимание, что его вещи, аккуратно сложенные, лежали на тумбочке возле кровати. И когда успел только?!

Кажется, лицо моё от смущения стало пунцовым. Ещё немного, и кожа вовсе воспламенится!

– Что? – поджимая губы, будто бы он пытался сдержать улыбку, спросил мужчина. – Не мог же я лечь на чистую постель в грязной одежде!

Да-да, я так в это и поверила.

– А брюки? – выдавила с трудом, пытаясь сделать вид, что ничего необычного не происходит. Абсолютно штатная ситуация.

Вся комичность в том, что ситуация и была штатной. Целитель существо бесполое, как учили нас в академии, кто бы перед ним не разделся, он не будет рассматривать его как объект вожделения. И у меня получалось следовать этому совету. Не сразу, конечно. В первые годы практики я краснела и смущалась, вот как сейчас. Но тогда я была глупой девочкой, сейчас же я взрослая женщина!

Илиас с готовностью качнулся вперёд и предложил:

– Если нужно, могу снять и их.

Только тут я посмотрела ему в глаза. Он смеялся! Смеялся надо мной! Весело ему, значит?

– Не нужно, – пробормотала, усаживаясь на край кровати. В конце концов, должен же кто-то из нас двоих вести себя, как взрослый? – Я… посмотрю? – протянула руку. На кончиках пальцев искрилась магия.

Илиас перестал дурачиться и улёгся на подушку. Прикрыл глаза, рвано выдохнул и кивнул:

– Да.

Я не стала мешкать. Прикоснулась к груди, пытаясь сначала посмотреть, почему боль вернулась так резко. Что-то же должно было спровоцировать её.

В прошлый раз я не ставила задачей провести полный осмотр. Сейчас же не стала отказывать себе в этом желании. Раз он решил довериться мне, то пусть терпит.

Проверяя его магические потоки, я нахмурилась. Они были изломаны так, словно его… пытали. Страшная картина, и ощущения к тому же, когда они рубцевались, вряд ли были приятными. Но не это меня насторожило. Потоки, судя по отсутствию силы, давно были пусты, но… Словно что-то пробивалось сквозь них. Какой-то едва заметный пульсирующий свет.

– Какую магию применяли на вас, когда лечили в лечебнице? – спросила тихо, пытаясь придать голосу равнодушия.

– Какую? – удивился он, не открывая глаз. – Целительскую, конечно же.

– Не похоже, – пробормотала себе под нос, но он расслышал.

– В смысле – не похоже? – впился в меня взглядом.

Я не ответила. Вновь коснулась потоков.

– Что-то ещё из магических воздействий?

Прикрыла глаза, чтобы лучше сосредоточится. Мне не хотелось обнадёживать его. Но мне нужно было знать, что с ним случилось.

Илиас запыхтел, словно мальчишка. Попытался сместить мою руку, было понятно, что ему не очень приятны мои действия.

– Ещё плетение было, – буркнул он.

– Какое плетение? – ухватилась за его слова.

– Экспериментальное, – пробормотал недовольно.

Экспериментальное, значит… Кто же на нём экспериментировал, интересно?

Спрашивать, кто там ставил над ним эксперименты я, конечно же, не стала. Лишь попробовала пробиться к свету, но моя попытка не увенчалась успехом. Илиас дёрнулся и зашипел сквозь зубы, и мне пришлось отдёрнуть руки.

– Больно? – посмотрела на него.

Он попытался беззаботно ухмыльнуться, но вместо этого его губы скривились так, что на улыбку это точно не было похоже.

– Терпимо, – выдохнул хрипло и закрыл глаза, словно так я не пойму, что именно он чувствует.

Что ж, потоки пока придётся оставить в покое. Сейчас стоило заняться его ранением, хотя мысль, что всё это взаимосвязано, никак не отпускала меня.

Рана не изменилась. Осталась в том же виде, что я видела её в прошлый раз. Впрочем, воспаление в одно месте, будто бы, стало меньше. Это удивило, потому что по той боли, что я чувствовала в нём, воспаление, напротив, должно было захватить ещё больше пространства, но нет.

Я повторила все процедуры, что и в прошлый раз. Илиас задышал глубже и спокойнее, но как только я прикоснулась к его запястью, он тут же открыл глаза и попросил:

– Только не нужно усыплять меня.

Его искренность, определённо, что-то делала со мной. Я не могла ему противиться. А это плохо! Плохо же?

– Хорошо, – отняла руку и спрятала её за спину. Было неловко. Нужно было сказать что-то, сделать, но я не могла ничего придумать. Пока Илиас, всё ещё не отпуская моего взгляда, не произнёс:

– Будет наглостью, если я попрошу накормить меня?

Я улыбнулась против воли, но тут же спохватилась, в притворной строгости сдвинула брови:

– Будет, – выдержала паузу и добавила, – но, несмотря на это, я накормлю вас.

Он сдержал улыбку и чинно кивнул:

– Не знаю, как выразить вам мою благодарность.

Я фыркнула. Всё шутит, никак не успокоится.

– Выразите её молчанием, – подмигнула и поднялась, но и шага ступить не успела, Илиас слишком проворно схватил меня за руку.

– Спасибо, – произнёс он тихим, проникновенным голосом. И я не придумала ничего лучше, чем кивнуть ему в ответ.

Только сбежав на кухню, смогла перевести дыхание. Руку в том месте, где он прикасался ко мне, всё ещё жгло. И мне бы стоило хотя бы попытаться сделать вид, что ни прикосновения, ни взгляды, ничего для меня не значат, но… С каждой минутой внушать себе это было всё сложнее.

Пора бы признаться, хотя бы самой себе, хотя бы шёпотом, что Илиас симпатичен мне, как мужчина. Несмотря на то, что он бывший боевой маг, точнее вопреки этому. Потому что господин директор мало чем походил на моего отца и его дружков, которые то и дело отирались у нас дома. Он был другим. В нём не было той злобы, что могла толкнуть на жестокость. Вспомнить хоть его поединок с Рафом. Он мог показать мальчишке, что сильнее его, мог парой ударов уложить его. Но он и пальцем его не тронул. Напротив, пообещал им будущее, о котором они и мечтать не могли. Конечно, теперь многое зависело от них, но сам факт!

Когда отец беспокоился о ком-то, кроме себя? Я и в академию поступила только потому, что сбежала из дома. Он бы в жизни не позволил мне учиться.

Вопрос, что мне делать с этой симпатией, оставался для меня без ответа. Дать ему повод понять, что я не против… Чего? Боги, Софи, ты ещё вздумай снова замуж выйти. Лишь для того, чтобы история повторилась. Может быть, Илиас и не походил на Альберта, точнее, являлся полной его противоположностью, но он был, прежде всего, мужчиной. Который однажды захочет собственного ребёнка. А я не смогу удовлетворить его желание. Так к чему начинать то, что изначально обречено на провал?

Махнув на бесполезные терзания рукой, принялась готовить обед. Хорошо, что я ждала близнецов – только ради них наготовила всего и побольше.

Найдя поднос, поставила на него всё и осторожно пошла по коридору. В спальне было тихо. Даже слишком. Но испугаться я не успела, только заглянув, увидела, что Илиас, повернувшись на бок… уснул. Одна его нога была спущена на пол, будто он всё же собирался пойти ко мне на кухню, но усталость и отсутствие боли сморили его буквально в процессе.

Не сдержавшись, я улыбнулась. Осторожно поставила поднос на тумбу, и присела возле спящего. Откинула одеяло и приподняла ногу, укрывая господина директора.

Потом обернулась и увидела, что поверх его одежды, лежит та самая записка, которую Илиас перехватил у вредной соседки.

Нахмурившись, я взяла её и прочитала.

Там было написано не так уж и много, но сердце у меня от этого болезненно сжалось: