– Чо?

– Не «чо», а что, – поправила тихо.

Риан посмотрел на меня исподлобья и поджал губы.

– Да вот, жду, – ответил на его вопрос господин директор. И замолчал, подталкивая братьев к тому, чтобы они заговорили первыми.

На этот раз голос подал Реми. Мальчишка почесал кончик носа и, явно смущаясь, произнёс:

– А чего ждёте?

Уголки губ Илиаса чуть дрогнули, будто он сдерживал улыбку, а потом вполне серьёзно произнёс, усаживаясь на стул:

– Жду, когда вы начнёте рассказывать, как оказались здесь.

«Здесь» – он произнёс с особой интонацией. Явно намекая, что двое приютских детей должны находиться в приюте, а не в моей квартире.

Хотелось вступиться за детей, сказать, что они больше так не будут, но… Я промолчала. Илиас их не обижал, не поднимал на них голос, и уж тем более не собирался бить, поэтому не стоит встревать. Пусть разберутся по-мужски. Я же буду рядом, на всякий случай.

– Да как… – начал было Реми, вновь почесав кончик носа, но брат дёрнул его за рукав, заставляя замолчать. И тот послушался, замолк. Опустил голову низко-низко, чтобы не было видно его лица.

– А мы не будем перед вами отчитываться, – дерзко выпалил Риан, воинственно упирая руки в бока. Ему явно не нравился Илиас, впрочем, Риану, как мне казалось, вообще никто не нравился. Он ко всем взрослым, да и детям, относился настороженно. Ожидая подвоха или удара в спину. Не то, что Реми. Тот, кажется, готов был обнять весь мир.

Я застыла, со страхом глядя на директора. Казалось, что вот сейчас, в эту минуту он не выдержит, вспылит. Отец бы точно не выдержал…

Но Илиас удивил. В его глазах не вспыхнули злые искры, и лицо не исказилось от недовольства, напротив, он улыбнулся вполне искренне и спросил:

– Думаете, что сможете со всем справиться сами?

Риан струсил, было видно, как он комкал рукой ткань брюк, но не отступил. Продолжил так же запальчиво:

– Почему думаем? Мы не думаем, мы точно знаем, что справимся сами. И ваша помощь нам не нужна.

Илиас вздёрнул бровь и, не прекращая улыбаться, спросил:

– От местных уже получали? Или пока убежать получается?

Риан хотел сказать что-то ещё, явно такое же дерзкое, но только открыл рот, как тут же закрыл его. Потом повёл плечами и отвернулся, чтобы не встречаться взглядами ни с кем из нас.

– Значит, встречались уже, – Илиас сделал свои собственные выводы.

Реми, посмотрев на брата, начал несмело:

– Встречались, но… – запнулся на мгновение и смелее продолжил, – Мы же тренируемся, и скоро нам уже не придётся бегать от них, они от нас побегут!

Риан шикнул на него, заставляя замолчать, но мальчишка явно устал подчиняться брату. Ему хотелось и самому поучаствовать в беседе.

– Тренируетесь? – живо заинтересовался Илиас.

Я смотрела на него, на мальчишек и… Испытывала странные чувства. С одной стороны, Илиас был боевым магом, пусть и бывшим, но эта профессия накладывала определённый отпечаток, который не стирался с годами. Так вот, из-за этого мальчишеские выходки и тем более нежелание ему подчиняться, должны, как минимум, вывести его из себя. Он же сидел и спокойно спрашивал их о том, тренируются ли они. С другой… С другой мне даже про себя было страшно озвучивать эти мысли. Словом, чем лучше я узнавала господина директора, тем…

«Молчи, молчи, молчи!» – заголосила мысленно, и зажмурилась на мгновение, чтобы привести мысли в порядок и направить их в нужное русло.

– Угу, – уже без былого энтузиазма ответил Реми. Он растерянно посмотрел на брата, безмолвно спрашивая, стоит ли дальше говорить. А вот Риан, явно обиженный на то, что близнец разболтал их секрет, махнул рукой и вновь отвернулся. – Ну, эта, – бессвязно забормотал Реми, – мы палками на задах приюта по траве бьём. Вот.

Илиас бросил на меня беглый взгляд. Я видела, что ему хотелось рассмеяться. Да что там, и я не смогла сдержать улыбки. Это же подумать только – палкой траву бьют. Придумали ведь. Но никто из нас не рассмеялся. Напротив, помолчали. И спустя время Илиас произнёс:

– Если пообещаете больше не сбегать, то я готов потренировать вас, – он сделал паузу и весомо добавил, – по-настоящему.

Риан первым посмотрел на директора. В его глазах плескалось неверие и… надежда? Да, именно надежда. Ему так хотелось поверить, что он не ослышался, что его не обманывают, и в то же время, он одёргивал себя, будто бы напоминая, что никому нельзя верить. Ни-ко-му!

– Правда? – опередил его Реми. У того всё было написано на лице, и он, в отличие от брата, не сомневался в людской честности.

– Могу клятву дать, если хотите, – отозвался Илиас, а после подмигнул. Мне.

Я такого от него не ожидала, а потому почувствовала, как жар незамедлительно расползается по лицу. Вот и как у него получается смутить меня за считанные мгновения?

– Да, – игнорируя смущение, бросила с ухмылкой, – господин директор знает толк в клятвах.

Намекнула на ту, что он дал некоей целительнице.

Илиас недовольно скривился, но заострять внимание на этом не стал. Тут же перевёл тему:

– Так что? Согласны?

Стоит ли говорить, что Реми подскочил первым и протянул ладошку, чтобы скрепить клятву?

После я на скорую руку накрыла на стол. Мы с Илиасом смотрели на то, как мальчишки уминают еду, и как скрупулёзно делят пятую конфету, чтобы всем досталось поровну. И как разваливаются на стульях, поглаживая полные животы.

После еды Риан стал не таким вредным. И смотрел на мир уже не так враждебно. Но всё равно осторожничал.

– А теперь в приют, – скомандовал директор, на что ребята расстроенно засопели носами, – давайте-давайте, я вас провожу.

У самой двери Илиас обернулся. Застыл напротив меня в узеньком коридорчике, отчего мне показалось, что я угодила в ловушку, из которой нет выхода.

– Отдыхайте, – всё, что бросил он. Развернулся и ушёл.

Оставшись одна, я ещё несколько минут стояла и смотрела на дверь, будто ждала, что она откроется и…

Потом махнула рукой и отправилась в душ.

Илиас Хантер

Шли молча. Нет, мальчишки то и дело смотрели на меня, окидывали настороженными взглядами, но молчали. Тогда я решил заговорить первым:

– Отец где?

Про то, что их мать умерла, мне рассказала Лорен. Она вообще была подозрительной, и эта подозрительность была настоящей, а не той, которую я придумал для Софи, лишь бы добыть личное дело. Девушка была докучливой, излишне болтливой, но при этом… Было в ней что-то ещё. Что-то, что не давало мне покоя.

Тот ночной визит… Она передавала что-то неизвестному? Если да, то что?

Я ведь искал. Прочесал весь приют, все подсобные помещения, под предлогом инспекции, но не нашёл ничего. Абсолютно ничего. Так что такого могла вынести Лорен, если это вообще была она?

– А тьма его знает, – совсем по-взрослому бросил мальчишка, который был куда серьёзнее брата. Ещё и рукой махнул, безнадёжно так, что я понял – об отце они, действительно, ничего не знают.

– Из родственников больше никого не было? Может мать говорила про кого?

Ребята переглянулись между собой.

Удивлены? Да ничего в моих вопросах удивительного нет. У меня тоже родителей не было. Нет, точнее они были, конечно, кто-то же произвёл меня на свет? Но отец сгинул ещё до моего рождения, а мать чуть позже. Сбежала в поисках счастья. Подкинула деду, который и воспитывал меня вплоть до своей смерти.

Так к чему это я?

Со мной в соседях мальчишка жил. Была у него мать, да померла, и отправили его в приют, потому что других родственников у него не оказалось. Так он повадился сбегать. Прибегал в свой дом и жил там. Мы его покрывали и еду таскали, кто что мог.

Потом его, конечно, нашли. Дед просёк, что я не просто так еду ворую. И он же помог найти какую-то дальнюю родственницу Карса. Тётка и знать не знала, что у неё племянник имеется, и забрала его к себе. Потом Карс появлялся ещё несколько раз у нас – одетый с иголочки, прилизанный, упитанный. Словом, повезло ему. Может и у этих есть кто из родных, которые смогли бы взять их?