– Во-первых, никто из нас на такое не способен, а во-вторых, мы все были дома с родителями, – ответил Этторе, усатый пятидесятилетний учитель начальных классов. – Мы столько об этом говорили, что точно уверены.

– У вас нет предположений, где она была до того, как упала в реку? Может, с кем-то из одноклассников?

Владелец магазина хозтоваров Анджело, бывший лидер скаутов, покачал головой:

– Никто из тех, с кем мы говорили, ничего об этом не знал. Парня у нее не было, и она никогда не уезжала из дома. Поэтому мы все были уверены, что кто-то причинил ей зло.

– Локателли.

– Нет. Не он, а кто-то посторонний.

– Значит, ее ни с кем не видели и в ту ночь, когда она пропала, не случилось ничего странного?

Все пятеро обменялись взглядами. Слово взяла Нина, единственная присутствующая женщина. Она была владелицей табачной лавки, где они сидели.

– Мы не знаем, сделала ли это Джада, но примерно в то же время кто-то проник в штаб и украл все летные и охотничьи тетради за восемьдесят шестой год. Если мне не изменяет память, сначала исчезла тетрадь Джады, а потом и остальные.

Франческа и Джерри переглянулись: это был год смерти Марии.

Когда пришла пора прощаться, Джерри снова ускользнул, предоставив Франческе благодарить всех за помощь. Последним ушел Анджело, пятидесятилетний лысеющий толстяк.

– Вижу, вы тоже заметили совпадение, – сказал он напоследок.

– Какое?

– Восемьдесят шестой год. Мы все думаем одинаково, хотя остальным и не хватает смелости сказать это вслух. Сначала Мария, потом Джада. Мы уверены, что их убил один и тот же человек.

– Но зачем ему было красть тетради?

– Чтобы оставить свою «подпись». Кто знает, как он развлекался за нашей спиной.

На смотровой площадке на фоне заката Джерри заканчивал телефонный разговор на иврите; там его и нашла Франческа. Попрощавшись с неким Иммануилом, он вернул мобильник прохожему и подбежал к ней, ведя за собой стаю.

– Срочный звонок? – спросила Франческа.

– Я отдал на экспертизу фильтр фургона, в котором похитили Амалу, и мне сообщили результаты…

– Простите, фильтр фургона?

– Да, я вытащил его, перед тем как сжечь фургон. И правильно сделал, – по крайней мере, он не сгорел вместе со всем остальным.

– Когда же вы собирались мне об этом сообщить?

– Я говорю вам сейчас.

– Если вы хотите, чтобы мы и дальше ладили, прошу вас делиться со мной всей информацией, которая касается похищения моей племянницы. Кому вы отдали фильтр?

– В лабораторию моих знакомых. Во время военной службы я завел некоторые контакты, а теми, которых мне не хватало, обзавелся перед отъездом в Италию.

– Вы точно не из «Моссада»?

– Не обязательно служить в «Моссаде», чтобы иметь связи. Знаете, что такое Asphodelus albus?

– Белый асфоделус… Кажется, какое-то растение.

– Верно. В фильтре нашли следы Asphodelus albus, произрастающего только в Южных Альпах. Иначе говоря, в здешних краях. Кроме того, в фильтре обнаружили Veratrum nigrum[307], болотное растение, итальянское название которого я забыл, и кукурузу так называемого древнего сорта, который они не смогли идентифицировать, но мы можем себе представить.

– Зубовидная… – Франческа побледнела, когда поняла, что это значит. – Постойте, постойте… Он мог просто угнать фургон где-то поблизости…

– Вы можете выяснить это через своих знакомых, и я прошу вас сделать это.

– По-вашему, Амала находится в этих краях? – спросила Франческа. От волнения у нее перехватило дыхание.

– «Эти края» охватывают территорию площадью тридцать пять квадратных километров, на которой проживают сто тысяч человек.

– Полицейские могли бы обыскать местность.

– Они не могут изолировать всю долину. Вдобавок, даже если им хватит сотрудников и ваша племянница действительно окажется здесь, монстр может убить ее, прежде чем его схватят.

– Когда я думаю, что она совсем рядом…

– Франческа, мы должны действовать наверняка. Это единственный путь. Вернемся к фильтру: в нем обнаружены также фрагменты ос, все тех же шершней-мандаринов, которых я уже находил ранее. Это единственное, чего не должно быть в здешних краях. В итальянском климате они не выживают подолгу, но развелись в убежище монстра. Хотел бы я знать, почему он их не истребил…

– Потому что он псих! – Франческа изо всех сил старалась сохранять спокойствие. – Возможно, он не только имеет поблизости убежище, но и живет. Если он убил Марию, когда был подростком, то, возможно, даже родился здесь.

– Нет. Когда мы сюда приехали, я надеялся, что он из местных, но теперь понял, что это не так.

– На каких основаниях?

– Никто из тех, с кем мы говорили, не упоминал ни о каком странном или чудаковатом пареньке. В деревнях все суют нос в чужие дела и навешивают друг на друга ярлыки. Хорошие, плохие, чокнутые…

– Вы говорите по собственному опыту?

Джерри странно посмотрел на нее, и Франческа спросила себя, уж не попало ли ее предположение в цель. Возможно, его и самого когда-то считали деревенским сумасшедшим.

– Мы мало что знаем об Окуне наверняка, – наконец сказал он, оставив ее вопрос без ответа. – Во-первых, он мужчина. Во-вторых, он страдает от расстройства личности, которое вызывает у него агрессию по отношению к девушкам. Даже если он старался держать себя в руках, в подростковом возрасте у него, без сомнения, случались эпизоды агрессии или неадекватного поведения. Даже у самых приспособленных психопатов уходят годы, чтобы научиться подражать окружающим. Такой человек должен был стать главным подозреваемым в убийстве Марии, однако единственным претендентом на роль злодея оказался Локателли.

Они направились к машине.

– А вдруг девочку убил он? – спросила Франческа. – Может быть, он воспользовался наводнением, чтобы замести следы.

– Когда погибли вторая и третья жертвы Окуня, он находился в тюрьме по обвинению в убийстве дочери. К тому же после его исчезновения полицейские безрезультатно пытались разыскать его в связи с неуплатой налогов.

Франческа остановилась, вынуждая спутника сделать то же самое.

– Мне кажется странным, что вам удалось раздобыть все эти сведения за несколько дней, которые прошли после похищения Амалы.

– Я такого не говорил.

– Как давно вы занимаетесь Окунем?

– Я узнал о его существовании два года назад.

– А почему вы не пытались найти его раньше?

– Я не был уверен, что он еще жив. Единственный способ узнать это наверняка – дождаться, пока он похитит очередную девушку. – Джерри сочувственно улыбнулся. – Мне жаль, что ею оказалась ваша племянница.

Все утро Амала листала на матрасе новые старые книги, оставленные ей Орестом. Но не читала, а украдкой отрывала клочки страниц. В одной рассказывалось о безупречном камердинере Дживсе[308], другая – сборник рассказов Герберта Уэллса: это был единственный автор, о котором она слышала, то ли в школе, то ли в соцсетях. Сборник был обернут в картонную защитную обложку, а внутри стояла полустертая печать какой-то организации с символом, похожим на трилистник.

Ее мысли снова обратились к девушке из уборной. Или это мужчина? Амала была уверена, что это такая же пленница, как и она сама, но не знала, похищает ли Орест взрослых. Возможно, возраст для него не имеет значения. Однако, кто бы это ни был, он уже не мог даже говорить; кто знает, что Орест с ним – или с ней – сделал. И в любом случае в записке мог заключаться другой смысл, а не тот, о котором она сперва подумала. Возможно, записка означала «Не беги, потому что я тебя поймаю», или «Не беги, потому что Орест – хороший человек», или «Не беги этим путем, потому что здесь высокая вода и ты утонешь». Нужно в этом разобраться. Амала составила новое послание, используя более быструю систему. Вместо того чтобы вырывать и приклеивать отдельные буквы, она подыскала подходящие слова. Результат получился понятным, хотя и немного нелепым: