— Не твое дело, — устало отмахнулся Вульфер.

— Спас! Я не отрекаюсь! — подтвердил новгородец.

— А если он тебе помог, почему ты не хочешь помочь ему? Ладно, не надо нам — воины динни ши не унизятся до того, чтобы выпрашивать помощь и снисхождение у человеческого колдуна! Но помоги своим друзьям, тем, кто тебе дорог! Неужели это так тяжело?

Вратко не нашел достойных слов, чтобы возразить. Он посмотрел на осунувшиеся лица товарищей. Хочет ли он им помочь? Безусловно… Тогда почему страшится прибегнуть к волшебству? От того ли, что не уверен в собственных силах? Или по-прежнему считает чародейство неугодным Богу? Но ведь Иисус творил чудеса. Совершали чудесные деяния, не далеко ушедшие от волшебства, если внимательнее приглядеться, и его ученики — апостолы. Не является чудо тем же колдовством, только творимым не от себя, а именем Господа? Запоздало сообразив, до каких глубин крамолы и ереси могут довести его подобные мысли, Вратко передернулся.

— Что кривишься? Слова мои не нравятся? — не замедлил подлить масла в огонь динни ши. — Чистеньким хочешь остаться перед своим Белым Богом? Может, зря великая королева на твою помощь уповает? Может, ты другом только прикидываешься, а на самом деле ничем не лучше тех монахов, что призывают наши Холмы срыть до основания и место, где они стояли, солью засыпать? Конечно, мы же нелюди! А значит, жить на этой земле не имеем права! Нас под корень извести надо! Выжечь гнилое семя каленым железом…

— Перестань! — попробовал вмешаться Вульфер. — Что ты пристал к парню?!

— А ты бы и вовсе молчал бы! Ты в глазах церковников еще большее зло, чем я! Я — просто нелюдь. С моим существованием можно, если не удается уничтожить, попросту смириться, не замечать, сделать вид, будто мое племя — байка, выдумка, плод воображения поэтов и сказочников. Ты же — нечисть, порождение врага их бога. Как там его? Сатана вроде бы… Спроси у монаха, он тебе разъяснит.

— Прекрати! — голос сакса стал похожим на сдерживаемое рычание.

Димитрий, не понимая, о чем идет речь, бегал глазами от одного к другому.

Вратко похолодел: вот еще немного, и его спутники вцепятся друг другу в глотки. Тогда задание королевы Маб останется невыполненным, а надежда найти хоть какой-нибудь путь и убраться из Англии куда подальше истает, как снег под жаркими весенними лучами солнца.

— Погодите! — воскликнул парень, поднимая руки. — Не ссорьтесь! Я попробую открыть дверь колдовством.

Он решительно отодвинул плечом Вульфера и оказался «нос к носу» с серым камнем.

Вздохнув, словен прижал обе ладони к холодной и сырой поверхности. Закрыл глаза.

«Что же придумать? Какую вису сложить? Может быть, закончить ту, что пытался когда-то сказать перед заклинательным покоем королевы Маб? Как там было?

Парень затаил дыхание, опасливо прислушался. А ну, как лопнет сейчас древний камень, посечет мелкими осколками… Ведь коридор, что труба — никуда не спрячешься, не укроешься.

Стоит ли заканчивать вису? Тем более что камень под пальцами никак не отозвался на начало заклинания. Не задрожал, не шевельнулся. Чего-то не хватает…

Вратко закрыл глаза. Попытался прочувствовать дверь. Ее холод, ее усталость и многолетнее одиночество, проведенное в заточении глубоко под землей. Камень помнил прикосновение рук друидов, а после — монахов-кельтов. Словен увидел их суровые лица — седовласые и седобородые. Услышал негромкие размеренные голоса… А кроме того, различил смутные тени нечеловеческого облика. Косматые, с горящими глазами и острозубыми пастями. Они приходили из глубин земли, где жили не одну сотню лет. Они обнюхивали дверь, прикасались к ней длинными языками и черными подвижными носами, но не могли преодолеть запора, наложенного древними чародеями…

— Я не уверен, нужно ли нам туда, — прохрипел Вратко сдавленным горлом. — Там может скрываться такое…

— Такое, сякое… — пробурчал Гуннар. — Толком говори!

— Я не могу толком. Какие-то древние чудища. Вон, спроси Лохлайна — может, он знает, что это такое?

— Глубины земли таят много неизведанного, — тут же отозвался динни ши. — Мой народ некогда сражался с порождениями зла и победил их.

— Видно, не всех, — покачал головой парень.

— А выдержат ли они удар доброго меча? — сурово поинтересовался Олаф.

— Не знаю… Накилеви[199] оказались уязвимы для стали, но едва не угробили всю дружину Лосси-датчанина. Против колдовства не так просто сражаться.

— Ну, так! А ты зачем у нас? — хохотнул Гуннар. Правда, усмешка вышла не очень-то веселая. Скорее безысходная.

— Со своей стороны я готов поддержать молитвой и искренней верой в Иисуса Христа, — несмело проговорил Димитрий.

Разговаривали они по-урмански, и монах вполне мог понять, о чем идет речь. Вратко удивился, что херсонит никак не показал своего недовольства готовящейся волшбой. Будто бы разговор шел о чем-то самом простом и обыденном. Интересно, у ромеев все монахи такие или просто Димитрию плевать на богопротивные делишки новых знакомцев? А может, он нарочно мимо ушей попускает? В доверие хочет втереться, какие-то цели собственные преследует?

— Открывай, парень, открывай… — Вульфер чуть-чуть сгорбился, будто к драке изготовился. — А там поглядим, так ли страшен черт, как его малюют.

Вратко беспомощно огляделся. С ума они сошли все, что ли? Уж лучше сразиться с саксами, которые шныряют сейчас по развалинам монастыря, чем бросаться очертя голову навстречу неведомому страху. Ведь там, на поверхности, все просто и понятно. Копья, мечи, стрелы. А что ожидает в глубине, никто не знает. Ну, возможно, Лохлайн с Нехтой догадываются, но они не скажут. Или обычаи не позволяют, или их обычная гордость.

— Ну, как хотите… — сокрушенно тряхнул головой новгородец. — Мое дело — предупредить.

— Предупредил? — резко бросил Лохлайн.

— Да…

— Тогда открывай.

Поняв, что другого ответа он от товарищей не получит — просто удивительно, как они, еще недавно спорившие и пререкавшиеся едва ли не до драки, стали вдруг заодно, — Вратко решительно кивнул.

— Хорошо. Я снесу эту дверь к лешаковой бабке! Только отойдите подальше.

— И не подумаю, — нахмурился Гуннар. — Хочешь сам-один жизнью рисковать?

— Вот-вот… — поддержал товарища Олаф. — Не годится нам от опасности бегать.

— И я что-то староват туда-сюда по подземельям мотаться, — не отстал от викингов Вульфер. — Я тут с краешку посижу. Пускай косточки мои старые отдохнут, пока дело делается.

Динни ши даже не удостоили новгородца ответом. И правда! Будут гордые воины древнего народа унижаться до объяснений перед людьми, которых считают полуживотными.

«Глупцы, — подумал парень. — Или безумцы. А может, просто не хотят меня бросать в беде?»

Неожиданно на душе потеплело. Будто хлебнул горячего отвара прямо из котелка. Все-таки, пока есть друзья, жить легче. Всегда можно рассчитывать на помощь и поддержку.

Он вновь повернулся к плите.

«Как бы ее так похитрее убрать, чтобы поменьше ущерба нанести? Излишне сильное заклинание способно не только посечь осколками всех, кто собрался тут, перед запертой дверью, но и потолок на головы обрушить. А это уж совсем плохо».

Словен вздохнул, затаил дыхание…

Тишина, воцарившаяся в подземелье, прерывалась лишь жалобными постанываниями тяжелораненого динни ши. Остальные молчали. Прислушивались и верили в его, Вратко, успех.

Нужные слова нашлись сами собой. Сложились в строки.

Парню оставалось только произнести новую вису.