— Лазутчики, — пояснил все ведающий Сигурд. — Гонцы!

Вскоре по лагерю распространилась недобрая весть.

Хродгейр, поговорив с хевдингом Ториром, собрал хирдманов, чтобы донести до них самые свежие новости.

Оказалось, рыцари Вильгельма Нормандского выступили в поход. Начав сборы в весенний месяц снегогон на франкских землях, войско герцога готовилось к захвату Англии все лето. Во всех гаванях Нормандии опытные мастеровые строили и снаряжали корабли, способные нести на борту не только рыцарей, но и коней, оружие, запасы пищи. Кузнецы и бронники делали копья и мечи, шлемы и кольчуги.

Сам Вильгельм не только поспешил заручиться поддержкой Папы Римского, но и успел побывать в Сен-Жермене у короля франков Филиппа. Гордый нормандец смирил себя и попросил помощи у королевства, мягкое подбрюшье которого нормандцы частенько щекотали острой сталью. Юный король франков посоветовался с баронами и… отказался помогать северному герцогству, не желая портить отношения с Англией в случае неудачи Вильгельма. Проявил осторожность и родич герцога — граф Фландрии.

— Еще бы! — Всезнайка Сигурд с усмешкой посмотрел на окруживших его хирдманов. — Королева Франции — Анна Ярицлейвдоттир приходится родной сестрой нашей Эллисив. Станет она войско против родной крови посылать? А фландрский граф, Болдуин, хочет и с вашими, и с нашими дружить! Одну сестру за Тостига-коротышку выдал, а вторую — за Вильгельма-нормандца. Смех да и только!

И викинги хохотали как дети, подтрунивая над хитрым правителем, но настороженно слушали о событиях в далекой Нормандии.

Несмотря на отказы франкского короля, его рыцарство откликнулось на зов герцога. Тем паче что Вильгельму доставили буллу от Папы Александра Второго с одобрением всех его действий и священную хоругвь, которую норманны вознамерились нести впереди рыцарского строя.

— Римские церковники, — сказал Хродгейр, — объявили Гарольда Годвинссона, английского короля, клятвопреступником. А сам виноват! Не надо было клятвы раздавать направо и налево! Сперва Вильяму присягнул, поклявшись на святых мощах, обещал герцогу поддержку всяческую, а потом вдруг сам в короли захотел! Его короновал архиепископ йоркский в присутствии Стиганда Кентерберийского.

— Папа Римский, — пояснила Мария, — назвал архиепископа кентерберийского Стиганда самозванцем и признал коронацию Гарольда Годвинссона незаконной. А Вильгельм получил благословение Папы только потому, что пообещал в случае успеха подчинить английскую церковь Риму.

— То-то и оно, — согласился Черный Скальд. — Воины сражаются, а святоши только и думают о выгоде… — И продолжил рассказ.

Вооруженные бойцы с отрядами свиты прибывали в Байе со всех концов Европы. Не только из Франции, но и из Аквитании, Бретани, Фландрии и Бургундии. Почувствовав грядущую поживу, прибыли даже добровольцы из Апулии и Сицилии! Слухи раздували численность армии нормандцев до неслыханных размеров — пятьдесят тысяч человек. Как известно, сведения, полученные из досужей болтовни, следует делить на пять. И все равно получалось, что войско Вильгельма превосходит по размерам силы, собранные Харальдом.

— Четыре долгих месяца готовился герцог к войне. Да вот незадача! В конце лета, когда все было готово, задули сильные ветра с севера. Море в проливах, отделяющих остров от материка, штормило и рычало диким, голодным зверем. Должно быть, часть добычи просит…

Несмотря на это, сборным местом для кораблей и войска было назначено устье реки Дивы, впадающей в море, между Сеной и Орной. Весь месяц серпень дули противные ветры и задерживали там норманнский флот. Потом попутный южный ветер двинул корабли до устья Соммы к Сен-Валери. Там застигла их непогода, и надобно было простоять несколько дней. Корабли бросили якоря, а войска расположились на берегу под непрестанными проливными дождями.

— Ожидание затянулось. С морем шутки не шутят… — Хродгейр невесело усмехнулся, показывая превосходство бывалого морехода над сухопутными конными воинами. — Благородные рыцари умирают от кишечной хвори и простуд, травятся гнилой водой и скисшим вином. Но Вильгельм держит войско наготове. Стоит перемениться ветру, и вся силища нормандских кораблей двинется через пролив.

Были и другие новости. Уже поближе, из Нортумбрии.

Давно проведавший о готовящемся вторжении Гарольд Годвинссон собрал большую армию. Сильный отряд хускарлов, а в поддержку к нему созвали по графствам фирд и дружины танов. Они ждали высадки нормандцев на юге Англии, а потому викингам могли противостоять лишь дружины графов Моркара Нортумбрийского и Эдвина Мерсийского, двоюродных братьев короля, вкупе с нортумбрийским ополчением.

Об этом Черный Скальд говорил уже с искренней улыбкой. Норвежских военачальников обнадеживало разделение английского войска.

Харальд Суровый понял, что, наверное, какие-то высшие силы благоволят к нему. Он понял, что судьба дает надежду на успех. И немалую надежду. Сын графа Годвина занят далеко на юге, а Моркар и Эдвин слишком молоды и неопытны, чтобы такой матерый волк, как норвежский конунг, боялся их. Он-то сражался всю жизнь, начиная с проигранной Олафом Святым битвы при Стикластадире, когда юный скальд сказал первую вису:

Он сражался под знаменами киевского князя против вендов и ляхов, в варяжской дружине императора Миклогарда бился со смуглыми, по-змеиному хитрыми южанами, грабил прибрежные города и села в море Варяжском и в море Средиземном, воевал с датчанами. Он прожил полвека и одних лишь крупных битв выиграл больше, чем найдется пальцев на руках и ногах у здорового человека. Что могут противопоставить ему эти мальчишки, не видевшие ничего, кроме холмов и лесов Англии?

Харальд решил не упускать удобного случая, с радостью принимая подарок судьбы.

Кливленд с его пашнями и пастбищами его больше не интересовал.

Утром семнадцатого дня месяца вересня норвежские корабли вышли в море.

Урманы горели желанием встретить настоящего врага. С пастухами и пахарями сражаться скучно. Вот дойдет черед до хускарлов, тогда поглядим…

Ночью с пятнадцатого на шестнадцатый день кто-то пытался тайком пробраться на «Слейпнир». Охраняли дреки Хрольв и Асмунд. Коротышка стоял на носу, у головы дракона, а рыжебородый, заплетающий косички воин пристроился рядом с рулевым веслом. Он услышал крадущиеся шаги — неизвестный зашуршал травой.

Асмунд окликнул ночного гостя. Тот притаился. Знаком приказав Хрольву окружать лазутчиков, рыжий свесился с борта… И тут же получил в лоб. Спас хирдмана толстый вязанный подшлемник, надетый для защиты от ночной сырости. Он смягчил удар, и потому Асмунд лишь на время потерял сознание, а не умер на месте. Впрочем, Сигурд язвительно заметил наутро, что черепу викинга не страшны прямые удары тарана, которым крепостные ворота вышибают. Но, невзирая на шуточки, «шишка» на лбу выросла добротная. С кулак Вратко величиной.

Услышав звук удара, Хрольв закричал. Поднял тревогу, а сам с обнаженным мечом бросился в темноту. Чудом — должно быть, помогло по-звериному обострившееся чутье — ему удалось отбить удар, нацеленный теперь уже в него. На этот раз сталь звякнула о сталь. В ответ норвежец ткнул клинком наугад. После он утверждал, что попал во что-то мягкое. «И теплое», — добавил насмешник Сигурд. Но даже если и попал, то особого вреда не причинил, и виной тому не отсутствие меткости, а закругленные концы урманских мечей. Рубить ими можно и очень даже хорошо, а вот колоть — это вряд ли. Для этого нужен заостренный клинок наподобие франкского.

Кто бы это мог быть и зачем чужому человеку лезть на корабль Черного Скальда, строили много предположений. Вспоминали всех недоброжелателей — тайных и явных.